Максим Огнев - Пой, Менестрель!

Сейчас в лице Артура она ясно читала подавленное смущение, тревогу, а главное — желание выведать ее мысли и чувства.

— Садитесь, Артур.

Как ни прислушивался Артур, а все же не смог по голосу угадать настроение и намерения королевы. Неуверенно оглянулся на Драйма, которого Аннабел вроде бы и не заметила. Затем, повинуясь движению тонкой белой руки, шагнул вперед, опустился в кресло, стиснул подлокотники, выполненные в виде голов грифонов.

Аннабел продолжала спокойно его рассматривать. Что он сделает? Как всегда, прибегнет ко лжи. А потом, когда убедится, что ложь более не имеет силы? Попытается убить? Не осмелится! Тогда… Повелит запереть, глаз не спускать? Да, именно так он и поступит. Охрану поручит Магистру, не иначе.

На мгновение Аннабел пришла в отчаяние: не увидит Стрелка, не сможет поговорить с ним! Но тут же овладела собой. Она отыщет способ известить охотника.

— Ваше величество, — осторожно, вкрадчиво начал Артур, — как вы себя чувствуете? Меня, как и всех, напугало ваше неожиданное недомогание.

— Понимаю. Вы всегда преданно заботились обо мне, Артур. С той самой минуты, как я лишилась отца, были мне опорой и поддержкой. Не так ли?

Артур склонил голову, предпочитая увильнуть от прямого ответа. После случившегося на площади он не решался открыто принять благодарность, опасаясь подвоха.

Аннабел посмотрела в окно. Снег валил густо. Несколько мгновений она задумчиво созерцала снегопад, затем взяла предназначенный для вышивания кусок полотна, расстелила на столе. Огромное полотнище целиком закрыло столешницу.

— Артур, вы каждый раз приходили на помощь, проявляя полную самоотверженность и бескорыстие. — И слова Аннабел, и голос выражали самую пылкую признательность.

Артур чувствовал себя все более неловко, но молчать дольше было нельзя, и он ответил:

— Я лишь исполнял долг.

— Разве? По-моему, вы сделали гораздо больше, чем от вас требовалось! Выказали удивительное усердие… — Тон Аннабел становился все любезнее.

Артур беспокойно ерзал в кресле. Вполне возможно, Аннабел говорит искренне. О покушении на Стрелка она не знает. Начать оправдываться — только подозрения возбуждать. И все же…

— Ваше величество, вы мною недовольны?

— Отчего же мне быть недовольной? Разве вы не служили, как того требовала клятва — «…не щадя жизни своей и превыше госпожи почитая только Бога»?

Артур вонзил ногти в ладони. Ему хотелось сорваться с места, пересечь зал, схватить Аннабел за плечи, развернуть лицом к свету. Он жаждал ясности, но не мог дать себе воли. Аннабел не должна видеть его волнение. Если в душе ее зародились сомнения, его растерянность их только укрепит.

Драйм медленно, шаг за шагом, передвигался вдоль стены. Драйм тоже знал Аннабел с детства. Они никогда не дружили, но Аннабел вела себя по отношению к нему безукоризненно вежливо. То, что королева сейчас даже не сочла нужным его заметить, означало одно: ей все известно. Как Артур этого не понимает?

Аннабел склонилась над столом, нанося рисунок на ткань.

— Если бы не вы, Артур, сколько ошибок я могла совершить. Каждый раз вы предостерегали меня. Взывали к памяти детской дружбы.

Тут Аннабел подняла голову и бросила на Артура короткий взгляд. Артур ничего не заметил, но Драйм, стоявший ближе, этот взгляд перехватил. Королева смотрела на Артура так, как не смотрела ни на кого и никогда. Драйм однажды видел, как она спугнула гревшуюся на солнце крысу. Даже тогда в лице Аннабел не мелькнуло такой смеси удивления и гадливости.

— Я не в силах был поступать иначе, — отозвался Артур. После паузы добавил: — Если я и ошибался, то был искренен.

Драйма корчило от стыда. Не мог он этого видеть. Не мог видеть, как жалко Артур лжет, не догадываясь, что обман раскрыт, вызывая у Аннабел все большее презрение.

— Подумать только, Артур, — продолжала королева, — какие неоценимые услуги вы мне оказали. Отговорили от замужества, избавили от бремени власти, все хлопоты правления на себя приняли…

На этот раз в ее голосе звучала такая издевка, что даже Артур не обманулся.

— Аннабел, вы говорите со мной недопустимым тоном! Понимаю, взволнованы, расстроены ужасным происшествием…

— Да, происшествие ужасное. Вы так старались: войска к столице стянули, на каждом перекрестке алебардщиков поставили, в воротах караул утроили — и все напрасно. Не помогли заклинания Магистра! Стрелок пробрался в город, и куда — к самому собору пожаловал. Нет чтобы в нору забиться: отняли невесту и корону, сказал бы спасибо, что жив остался! Как люди неблагодарны…

— Аннабел! — вскричал Артур. — Как, вы обвиняете меня?! Если так мало цените мою дружбу, то почему не позволили мне отказаться от мантии Великого Лорда?

Драйм закрыл глаза.

— Поймите же, это роковая ошибка, — горячо убеждал Артур. — Голодранец, так вас смутивший и напугавший, уже пойман… допрошен… Поверьте, я первый протянул бы руку Стрелку, войди он сейчас в эту комнату. Увы, он погиб. Спросите у моего брата.

Аннабел повернулась к Драйму. Тот привалился к стене — белый как полотно. Артур волен его убить, но подтвердить эту ложь он не в силах.

— Ну! — резко сказал Артур. — У тебя язык отнялся?

— Только искусство лекаря спасло вашего брата, — язвительно подхватила Аннабел. — Полагаю, этим лекарем оказался Магистр. Как видно, он наделен необыкновенными талантами. Это же надо: за несколько месяцев сумел заставить вас позабыть все, чему учили лорд Гирэй и леди Арна! Ваши нынешние правдивость, искренность и бескорыстие сразили бы ваших родителей наповал.

Артур побелел от злобы. Королева не дала ему возразить:

— В одном вы не солгали. Невольно, чудом сказали правду. Заявили, что в королевстве появился оборотень. Верно. Этот оборотень — король!

Артур вскочил, словно ужаленный.

— Бедное королевство! — говорила Аннабел. — Скоро подданные взвоют по-волчьи. Не надейтесь, Артур, снискать славу и почет. Оборотень способен лишь принести плач и страдание в каждый дом. Придет час, все проклянут вас, как проклинаю я. Придет час, вас предадут так же, как вы предали меня.

— Я вас предал?! — закричал Артур. — Нет, это вы хотели предать королевство, доверив его какому-то охотнику! И меня вы рассчитываете предать! Думаете столковаться с лордами? — Он хватил кулаком по кованому переплету книги. — У меня хорошая память! В пору нашей дружбы, о которой вы теперь вспоминаете с таким отвращением, мы читали одни книги. Надеетесь повторить судьбу Маргариты Решительной? Править единолично? Нет, Аннабел. Я король. Страна принадлежит мне. Все будет так, как я захочу! И вы останетесь в живых, только если я пожелаю!

— Наследница престола — я. Если умру, не родив ребенка, вы лишитесь права на престол. И тогда Королевский Совет призовет соседнего монарха.