Иар Эльтериус - Коричневый дракон

— Мне все равно, — просипел премьер-министр. — Какая разница, где умирать?

— Ну не скажите. И потом, давайте не будем сразу сдаваться. Магия Мертвых концентрируется там, где много людей. Не хочу давать ложные надежды, но кто нам мешает побороться за жизни?

— И что вы предлагаете?

— Есть ведь на нашей планете практически безлюдные, неизведанные места. Перенесемся туда и попробуем выжить. Ну или хотя бы отсрочить конец. О Квертонайской гряде знаете? Абсолютно глухое и забытое Владыкой и людьми местечко.

Глядя на собеседника безучастным взглядом, Заххар только лишь кивнул головой. Какая ему теперь разница, куда отправляться? Успокаивало лишь одно — его просьба сохранить жизнь Софье и нерожденной дочери услышана Владыкой.

А где-то далеко-далеко от того места, где стояли отец Лазурий и Заххар Тоин, начинался новый день.

Ветер гнал по пшеничному полю волны, прогибая к земле каждый колосок. Тяжелые от вызревших зерен, они, того и гляди, могли полечь в любой день. Самое время для начала уборки. Солнце только-только вынырнуло из-за горизонта, а с десяток комбайнов уже вовсю взревели двигателями.

«Приступим, помолясь», — подумал бригадир и дернул рычаг.

Словно по команде, остальные машины рывком тронулись с места. Работы предстояло много — синоптики обещали дождь через два дня. Бригада торопилась, оставаться без урожая, как в прошлом году, не очень-то хотелось. Комбайны, усердно работая молотилками, плыли через поле. На третьем заходе Борд огляделся по сторонам: трое впереди него, остальные отстают.

«Ек-макарек, тащатся, словно сонные мухи», — выругался бригадир.

Борд достал сигарету и закурил. Прошло уже полдня, а смолотить удалось малую толику. Хвала Владыке, что комбайны работали без перебоя и поломок. Бригадир вытер со лба пот, вроде бы и солнце не особенно припекает, но почему-то становится все жарче и жарче. Борд опустил стекла, ветерок тут же ворвался в кабину. Дышать стало чуть легче, но ненадолго.

Соседний комбайн поравнялся с бригадирским и стал уверенно его обгонять.

«Ага, — Борд улыбнулся, — никак Нитил решил отца сделать. Давай, сынок, потягайся с батей».

Юноша помахал Борду и что-то крикнул. Шум двигателя заглушил его слова. Бригадир посмотрел на часы — не иначе как мальчик предлагает устроить перерыв. В принципе, можно и перекусить, Борд не возражал, впрочем, как и его желудок.

Неожиданно ветер усилился, небо заметно потемнело. По полю пошли огромные волны, обещая повалить пшеницу. Борд забеспокоился — этого еще не хватало, по прогнозу урагана не должно быть. Воздух накалился, словно жаровня, обдавая легкие огнем. Небо покраснело, всполохи электрических разрядов разрывали облака. Атмосфера стала плотной, словно кисель, и, отвечая на резонанс от ударов молний, по ней прокатились волны. Надвигалась гроза.

Задыхаясь, бригадир остановил комбайн и спрыгнул на землю, разрывая на груди рубаху. Его примеру последовали остальные комбайнеры. Первые тяжелые капли дождя забарабанили по стальным корпусам машин. Сверкнула молния.

Бригадир дернулся, обвел поле затуманенным взглядом, несколько раз втянул носом воздух и направился к сыну. Он шел, не обращая внимания на шквальный ветер и разыгравшуюся не на шутку грозу. Вокруг все сверкало и громыхало. Бригадир видел перед собой одну-единственную цель — живое существо в нескольких метрах от него. Тот, на кого начал охоту безумный Борд, двинулся ему навстречу. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких метров, они, словно по команде, кинулись друг на друга. На стороне Борда были вес и опыт. Ему хватило пары секунд, чтобы подмять под себя сына.

Вгрызаясь зубами в мягкую, горячую плоть, он рвал горло Нитила, и даже хрипы и предсмертные судороги парня не останавливали его. Пьянящий запах горячей крови, привкус ее на губах, заставлял мужчину расправляться с телом более рьяно. Позади Борна заревел мотор, и заработала молотилка. Бригадир даже не пытался бежать. Наоборот, не видя ничего вокруг себя, он тупо шел навстречу машине.

Спустя полчаса десяток неуправляемых никем комбайнов нарезали круги по пшеничному полю. То там, то тут на выкошенных участках валялись окровавленные фрагменты тел.

Сквозь пуховую, обволакивающую пелену сна доносились непонятные звуки. Мне казалось, будто кто-то скребется в дверь. Не настойчиво, а тихонечко, словно извиняясь, что приходится меня будить. Сон не хотел отпускать из своих объятий, но скрежет вынуждал проснуться. Нехотя свесив ноги с кровати, пребывая в полудреме, я усиленно терла глаза и пыталась сообразить, где нахожусь. Осознание пришло не сразу, секунды три или четыре моя память никак не хотела восстанавливать картину прошедшего дня. И лишь проснувшись окончательно, я вспомнила, куда нас с Антеей занесла судьба.

Скрежет в дверь повторился, к тому же более настойчивый. Ворча под нос о том, что так рано будить гостей — это несерьезно, я все-таки подошла к двери и, не спрашивая «кто там?», открыла. На пороге стояла Дитя Ночи в длинной ночной сорочке в обнимку с плюшевым медвежонком, размером чуть ли не с саму девочку.

— Ди? — вот уж кого точно не ожидала увидеть, так это ее.

— Най, можно мы с Туськой у тебя полежим? Понимаешь, ему стало одному страшно, а у меня не получается его успокоить. Можно, а?

— Конечно, можно, — я немного растерялась.

— Пасиб, ты добрая. — Ди проскользнула мимо и тут же юркнула под мое одеяло.

Она с деловым видом принялась укладывать на большую подушку своего любимца. Затем накрыла его и себя и, сложив перед собой руки поверх одеяла, улыбаясь, посмотрела на меня.

— А ты сказки знаешь? Туська очень любит, когда ему рассказывают всякие истории, но чтобы они хорошо заканчивались.

Закрывая входную дверь, я лихорадочно пыталась вспомнить какую-нибудь сказку. Но не про Курочку Рябу или трех поросят, а что-нибудь этакое, волшебное. Пол холодил мои босые ноги, да и стоять посередине комнаты в пижаме не очень-то и хотелось. Благо что кровать была вместительная, и подушек оказалось целых три, поэтому я последовала примеру девочки и легла рядом с ней.

— А какую сказку хочет Туська, он не сказал?

Я решила поиграть по ее правилам. Забыть о том, кто на самом деле Ди, принять, что Туська живой медвежонок, а не плюшевая игрушка с черными пуговицами вместо глаз. Мне просто захотелось окунуться в детство. Девочка наклонилась к медвежонку и стала внимательно слушать его.

— Туська сказал, что любит сказки про маленьких принцесс и красивых принцев на сказочных единорогах.

— Подожди, принцы на конях скачут, а не на единорогах, — слегка удивилась я.

— А Туська хочет про единорога, — настаивала на своем Ди.