Григорий Шаргородский - Демонолог

— Не понял, почему это со мной все ясно? — тут же взбрыкнул Карн.

— Помолчи, — отмахнулся я, продолжая смотреть на профессора. — Ты про воду забыл?

— Точно! — хлопнул Урген себя ладонью по лбу. — Пошли, попробуем!

Уже немолодой ученый почти бегом направился к выходу, чтобы применить на другом живом существе изощренную пытку.

Господи, что же мы с собой делаем-то — стоит вспыхнуть вражде, и даже такие вполне приличные люди, как Урген, превращаются в зверье.

Но тут ничего не поделаешь — наш пленник хранит тайну, от которой зависит жизнь очень многих людей.

Под временную тюрьму местный начальник фискалов использовал полуподвал одного из соседних домов. Из окон в наполовину выдолбленном в камне помещении была только небольшая отдушина, которую в данный момент завалили тяжелым камнем.

Такие же глыбы, раньше подпиравшие массивную дверь, теперь валялись вокруг. На одном из камней сидел Барсук и слегка осоловевшим от эликсиров взглядом осматривал окрестности.

Видок у него был еще тот. Нижнюю часть лица закрывала плотная повязка, а на чуть вспухшей коже левого виска «красовалась» свежая татуировка.

Сложная вязь символов сплеталась в тугой клубок, выпустив пару нитей на лоб и к уху.

— Со святошами проблем не будет? — тихо спросил я Ургена.

— Понятия не имею, — пожал он плечами и тут же добавил: — Но Барсука я предупредил, а он согласился. А что ему терять? И так придется прятать лицо, пока им не займутся серьезные целители.

От дальнейших пояснений я отмахнулся, потому что мы уже приблизились к вскочившему «ящеру». Даже без шлема он представлял собой жуткое зрелище, и это при том, что рану закрывала повязка.

— Ты как? — спросил я. И тут же поспешил добавить: — Не говори, просто покажи.

Барсук изобразил на пальцах нечто невразумительное, судя по всему, как и его состояние.

— Ладно, жив — и слава всем святым. Денег у нас хватает, так что вылечим, будешь еще краше, чем был.

Губы «ящера» закрывала повязка, но в его глазах я уловил отражение грустной улыбки.

— Ты это брось, Валат, — для убедительности назвал я Барсука настоящим именем. — Целители могут очень много, а за большие деньги они сотворят чудо. Вот только что делать с татуировкой?

Немного приободрившийся Барсук небрежно отмахнулся, а затем даже ткнул пальцем в татуировку и показал общий для обоих миров знак одобрения с оттопыренным вверх большим пальцем.

Ну что ж, друга успокоил, теперь пришла пора напрячь врага.

Одари висел на стене полуподвала, прикованный к камню тяжелыми кандалами и раздетый донага. На светло-золотистом камне застыли разводы темной, практически черной крови одари. Такими же потеками была измазана его серая кожа, на которой также имелись длинные разрезы и запекшиеся ожоги.

— Молчит, говоришь? — хмыкнул я почти как Сухов из советского фильма. — Ну-ну. Карн, найди тряпку и кувшин с водой.

Пока кронаец бегал за требуемым, я приказал двум фискалам отцепить задергавшегося пленника от стены и прикрутить его к массивному стулу.

Карн вернулся с чьим-то форменным камзолом и ведром, из которого торчала ручка черпака.

Немного не то, что я просил, но и так сойдет.

— Зажми его голову лицом вверх.

Карн уже догадался, что сейчас будет, и перед тем, как запрокинуть голову пленника, накрыл ее чужим камзолом.

Струйка воды из черпака полилась на быстро намокшую ткань. Через минуту одари стало нечем дышать, и он задергался. Воздух все же поступал в его легкие, но с изрядной частью воды.

Сунув черпак в руки одного из сатарских фискалов, я отошел к стене и прислонился к золотистому камню. Сон, конечно, прибавил сил, но не настолько, чтобы я скакал кузнечиком.

Попытки пленника вырваться перешли в мелкую судорогу, а это значит, что можно начать конструктивный разговор. Повинуясь моему жесту, Карн отпустил голову одари и сдернул с его лица намокший камзол.

Чистокровные дари и их слуги одари явно имели в своих генах что-то от кошачьих. От них же они унаследовали нелюбовь к воде. Пытка водой сама по себе очень неприятная штука, а если водобоязнь у существа заложена на генетическом уровне, то и подавно.

— Что вы здесь делаете? — спросил я, подойдя ближе. Повинуясь жесту, один из фискалов вложил в мою руку мокрый камзол, который я и поднес к лицу одари. — Отвечай!

Второго захода делать не пришлось — одари поплыл.

— Мы освобождаем Господина… — Имперский язык в устах нелюди звучал довольно чисто, что было неудивительно. Тихая война дари с людьми шла не одну сотню лет, и только благодаря близорукости имперских правителей это противоборство осталось тайной для широких масс обывателей.

— Какого господина?

— Господина Кидраба.

— Демон Торнадо, — тут же перевел стоящий за моей спиной Урген.

— А он что, здесь? — удивился я, услышав имя древнего мага, в чьей резиденции теперь размещалась лаборатория профессора.

— Похоже, его здесь прижал кто-то сильный.

Так, все это, конечно, интересно, но меня не покидала мысль, что вопросы немного не те.

— Почему вы пришли только сейчас?

— Не знаю, — прохрипел одари, а вот его забегавший взгляд говорил об обратном.

— Отвечай, тварь! — Раздражение нахлынуло внезапно: все-таки давало о себе знать напряжение последних дней. Чтобы подтолкнуть пленника к ответу, я резко ткнул, почти ударил его в лицо мокрой тряпкой.

Мотивации хватило — судя по всему, недавние воспоминания затопили мозг одари паникой, потому что он вновь мелко затрясся.

— Наши маги… — пробубнил он из-под тряпки. Я убрал мокрый камзол от его лица, давая возможность говорить. — Наши маги нашли способ совершить ритуал пробуждения Господина всего за три пролета дневного светила.

— Черт, когда вы начали?

— Три дня назад.

— Демоны меня задери! — заорал я, буквально чувствуя, как, ускоряясь, бегут секунды отведенного нам срока. Потраченные на сон часы давили на плечи молчаливым упреком. — Карн, буди «ящеров». Гилар, готовь штурмовую команду. Собери только лучших.

Кронаец в серой «чешуе» и фискал в черном камзоле пулей вылетели из комнаты, а я повернулся к Ургену.

— Делай что хочешь, но я должен знать о Торнадо и его «саркофаге» все. Не помогут книжки — вот тебе тряпка, а вот ведро, — указал я профессору орудия пытки и тут же получил вполне ожидаемый ответ:

— Я не палач.

— А я?

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, и Урген сдался.

— Хорошо, но для начала все же посмотрю в те книги, что привез с собой.

— Делай как знаешь, не мне тебя учить. А я займусь тем, что умею лучше тебя.

Прохладный и чуть спертый воздух катакомб вновь принял нас в свои объятья. Теперь нас было значительно больше, но в узких коридорах подземелья это не имело значения.