Максим Раевский - Последыш Древних

— Это всем известно, — полковник, который уже принял на грудь, покрутил указательным пальцем на уровне груди, — дальше.

Сьеррэ сделал вид, что не услышал его.

— После Партании переходим к Саргаю. Там сразу две наших армии. Вторая Восточная, генерала Дамиана Ликантэ, которого позже сменит князь Айрик Раен, и Третья Юго-Восточная, генерала Валента Хамаддино. Ликантэ и князь нанесут основной удар и у них пять легионов. Хамаддино наступает на правом фланге и под его командованием четыре легиона. Вдобавок к этому формируется Резервная армия из двух легионов и нескольких полков, а на границе с Баиром и Накко стоит Отдельный Южный корпус генерала Бруно Тасвира. Все это не считая учебных полков в глубоком тылу, флота с его морской пехотой, отрядов стражи, «черных клинков» и многочисленного ополчения. И таким образом против Рубайята мы имеем три армии общей численностью семьдесят две тысячи воинов. Настоящую армаду, сильную, непобедимую и ничего подобного не было уже минимум сто лет. Вдумайтесь, господа! Целый век мы, морейцы, не собирали таких сил и грядущая война это поворотный момент истории. С этого начнется отсчет новой эпохи, которая расставит все на свои места, и потомки клятвопреступников ответят за злодеяния своих гнусных предков, а мы возвысимся.

Юноша взял паузу, чтобы гости почувствовали значимость момента, а затем световая указка сместилась на Рубайят и он продолжил:

— Теперь наши противники, самый главный из которых Рубайят, разоренный, измочаленный и лишенный крепкой власти. Плодородные поля заросли бурьяном, города превратились в клоаки, рудники заброшены, а тракты разбиты. Но при всем при этом Рубайят родина Вольных Отрядов, которые с момента распада империи продолжают нас тревожить и проникают в Саргай и Хартоссу. А еще есть нежить, которую пригрел местный король и рядом с Вольными Отрядами встанут сильные феодалы с опытными дружинами. Эльфам и гномам выгодно, чтобы люди дрались между собой и бандитский Рубайят нависал над нашим царством подобно карающему мечу. Поэтому они помогают тамошним аристократам, вчерашним разбойникам и ворам, и когда начнется война, эта помощь увеличится в несколько раз. Ну, а пока для пограничных сражений Рубайят может выставить тридцать тысяч воинов, треть из которых кавалеристы, некоторое количество магов и вампиров.

Докладчик засмеялся:

— Ха-ха! Господа! Еще полсотни лет назад, кто мог подумать, что вампиры станут солдатами регулярных армий и воинами дворянских дружин? Во времена наших дедушек это было немыслимо, а сейчас воспринимается спокойно. А что поделать? Все мы смертны, а на востоке появилась мода. Лишь только благородный человек чувствует приближение смерти, как сразу приглашает к себе кровососа, который проводит обряд инициации и делает его собратом. Вот так они обманывают смерть, продолжают править и диктуют свою волю бесправным холопам. И с одной стороны это печально, а с другой смешно.

От смеха Сьеррэ закашлялся. Его поддержали практически все присутствующие, и даже я улыбнулся. А затем юноша взял себя в руки, световое пятно его указки сместилось на другие государства Южного Ирахо и он опять заговорил:

— Армия Рубайята нас не остановит. Легионы форсируют Рамайн, захватят крепости и разовьют наступление. Но это не конец, поскольку на помощь Рубайяту придут соседи. И кто же это будет? Конечно же, тяжелая кавалерия из Райно, рыцарская элита. Дружины королей Басконды — этой злобной пятерки, которая грызется друг с другом, но против нас выступит единым фронтом. Наемники из Баира, опытные воины, которые прошли через жестокую войну с Бордоном. Гномы из Несковии, бронированный таран в превосходной броне. Какой-нибудь добровольческий отряд эльфов, превосходных стрелков. Ну и, конечно же, все колдуны, шаманы, ведьмы и нежить, какую только можно нанять за золото и человеческую кровь. И это еще одна армия, от двадцати пяти до сорока тысяч мечей с немалым количеством чародеев. Немалая сила и повозиться с врагами нам придется. А тот, кто говорит, что война закончится через месяц, мягко выражаясь, не прав. Переоценивать противника не стоит, но самоуверенность до добра тоже не доведет. Таково мое мнение, господа.

Собравшиеся, а больше всех тыловой полковник, похлопали докладчику, и после этого гостей пригласили к столу. По одному и группами, они разошлись, а я остался, некоторое время всматривался в карту, пытаясь ее запомнить, но затем тоже решил подкрепиться.

Кормили в доме графа Эстайна на славу, сказать нечего, и мне удалось попробовать много вкусностей, о которых раньше я только слышал. А затем начались танцы. Красивые нарядные девушки и молодые кавалеры кружились в центре зала, и хотя я не большой любитель танцевать, кое-чему меня в родовом замке научили. Поэтому я начал высматривать партнершу. Однако в этот момент меня толкнули в бок, и я услышал разгневанное шипение:

— Что ты тут делаешь!?

Как не сложно догадаться, это была Юна Эстайн, рассерженная и сжимающая маленькие кулачки. В таком виде она была весьма привлекательна и, улыбнувшись, я поклонился ей и ответил:

— Меня пригласил ваш отец.

— Да что… Да как ты… Да почему это…

Она не находила слов, чтобы выразить переполнявшее ее возмущение и я протянул ей руку:

— Разрешите пригласить вас на танец.

— Нет!

Девушка отступила от меня, и рядом с ней, словно специально, возник уже знакомый мне Сьеррэ, который вскинул вверх подбородок и спросил:

— Юна, этот корнет к тебе пристает?

— Да… То есть нет… Это он убил Лолу и Мими…

— А-а-а… — протянул Сьеррэ, — перед нами храбрый убийца лошадей.

— Так и есть, — стараясь сохранять спокойствие, согласился я и добавил: — Пришлось остановить взбесившихся животных, чтобы спасти человеческую жизнь.

Шатен кивнул девушке на меня и сказал на эльфийском:

— Teykla asge u fereyn num.

Дословно это переводилось так: «Какой забавный и глупый мужлан», и я ответил на том же самом языке:

— Miopiya voi arim human ir pnai sadve nais gainn ossami. Ulie savoen tu?

«Смеяться над незнакомым человеком на чужом языке может только трус. Не правда ли?»

Что-что, а сдерживать себя Сьеррэ не умел. В его руке возникла перчатка, и он бросил ее мне в лицо:

— Мерзавец! Вызываю тебя на дуэль!

Наш конфликт привлек внимание людей. Музыка резко стихла, и сотни глаз оказались направлены на нас. Перчатка, которая ударила меня по носу, упала на пол, и я наступил на нее пыльной подошвой. Следовало что- то ответить, и я это сделал.

Носком сапога я поддел перчатку и, подкинув ее, отшвырнул в сторону Сьеррэ. В лицо она, к сожалению, не попала, а упала на грудь моего противника и, оставив грязный отпечаток, снова свалилась на пол. Шатен позеленел от злости, сдержанности ни на грош, и я сказал: