Максим Раевский - Последыш Древних

— Падлы! — выдохнул Гуннар и отбросил наконечник прочь.

— Точно, — согласился я.

На миг все затихло. Батальон по-прежнему стоял на дороге, а надо было двигаться дальше, и Агликано приказал продолжить марш.

Раненого, раны которого затянулись, а он сам заснул, положили на носилки, и три штурмовые роты вновь затопали в сторону Травены.

Иногда на холме появлялся одинокий лучник. Метнет стрелу и спрячется. Наши арбалетчики не зевали, и давали отпор. Но тарримцы ребята верткие, а мы были начеку и в броне. Так что ничего страшного, с обеих сторон без потерь. Штурмовики продолжали идти и спустя полтора часа, уже под вечер, оказались на месте.

Травена — вольное село у важной речной переправы, с местным самоуправлением и королевской грамотой, которая освобождала поселян от любых налогов и поборов. Народ здесь всегда жил неплохо и держался за свою волю. Поэтому травенцы имели оружие, частенько враждовали с местными феодалами и приходу морейцев многие даже обрадовались. Причем настолько, что селяне выслали навстречу нашим войскам депутацию старейшин, которые просили о защите и были готовы присягнуть царю. Это был хороший пример для наших пропагандистов и князь Айрик приказал незамедлительно занять село. Приказ был выполнен и первым в Травену вошел пятнадцатый полк, который практически сразу вступил в бой с превосходящими силами противника, которые отступали и стремились проскочить через реку. Однако наша пехота переправу удержала, и натиск был отбит. После чего была небольшая передышка, и новая атака. На этот раз с двух сторон и с применением магии. Полк оказался в окружении, и командир пятнадцатого попросил о помощи. И вот мы здесь, но вокруг все тихо. Часть большого села горит, а в поле множество трупов, которые стягиваются к погребальным кострам. Противника вроде бы нет. Однако он рядом. Из леса неподалеку постоянно выезжали всадники, которые стрелами беспокоили покойницкую команду, а на другом берегу реки слышался чужой барабанный бой, который сопровождался писклявыми звуками бескарийских дудок, сделанных из берцовой кости человека.

Одна за другой, штурмовые роты батальона вышли на окраину поселения, и комбат отдал приказ:

— Лагерь пока не разбивать! Привал! Выставить усиленные караулы! Возможно, придется помогать отставшим пехотинцам!

Уставшие воины повалились на землю, целители сразу пошли в госпиталь, а комбат умчался в штаб пятнадцатого полка. Мне тоже, подобно солдатам, хотелось расслабиться. Да куда там!? И пришлось наводить порядок.

— Сержант Юссир!?

— Я!

— Возьмите пять человек, и обеспечьте взвод водой!

— Есть!

— Сержант Шенни!

— Я!

— На вас ужин и костры!

— Есть!

— Сержант Эхуд!

— Я!

— Проверьте оружие рядовых!

— Есть!

Сержанты подняли воинов, и началась рабочая суета. Ну, а я выдвинулся на околицу и подошел к усталому и заморенному лейтенанту, который расположился у стены глинобитного сарая, и маленькими глотками пил из фляжки, судя по красной струйке на подбородке, не воду.

— Тебе чего, штурмовик? — увидев меня, он завинтил фляжку и вопросительно кивнул.

— Корнет Руговир, — представился я. — Хотел узнать, что тут происходит и чего нам ожидать.

— В бою уже был? — спросил лейтенант и, не дождавшись ответа, сказал: — Вижу, что был. Присаживайся.

Я присел, и пехотинец кивнул на поле:

— Видишь трупы?

— Вижу.

— Там три сотни погибших, может, больше. Все из местных ополченцев и дружина герцога Куно Райфеля. Из-за него весь сыр-бор и драка. Он не успел вырваться к своим, слишком быстро мы Травену заняли, и теперь находится в кольце. Справа конные егеря подходят, а слева усиленный батальон. Река неширокая, но быстрая и вдоль берегов топи. Перебраться ему трудно, сам-то может уйти, но тарримцев и своих воинов герцог бросать не хочет. Остается только наша переправа, вот он и попытался прорваться, а мы атаку отбили. Другой бы на его месте бросил войско и удрал, а этот упрямый, позвал на помощь вассалов и некромантов, и мы сами оказались в окружении. День простояли, а ночь время темных колдунов, поэтому срочно вызвали подкрепления.

— Ясно.

— Да ничего тебе не ясно, корнет. Трупы в поле, чует мое сердце, ночью оживут и моим солдатам страшно, а собрать всех убитых не получается, отряды Райфеля в лесу, только начни наступление, и снова драка завяжется. Это все. Свободен.

Лейтенант нахмурился и снова открутил фляжку. Общаться далее он не хотел, и я вернулся к своей роте.

К тому времени были выставлены караулы и мои сержанты доложили о выполнении приказов. Воины начинали готовить ужин, и на горизонте показалось облако пыли — это подходил пехотный батальон.

«Лишь бы прошли», — доставая меч и протирая клинок, подумал я и оглянулся на вернувшегося комбата, который, подобно мне, наблюдал за приближением легионеров.

И только я так подумал, как на дорогу стали выходить вражеские воины, не меньше полутысячи пеших и пара сотен всадников. Намечался бой и Агликано приказал батальону выдвигаться навстречу нашим пехотинцам.

Ужин пришлось отложить, и штурмовики начали наступление. Однако противник боя не принял. Снова он оттянулся в лес, и мы замерли напротив рубайятцев и тарримцем. Линейные пехотинцы миновали нас и, было, я уже решил, что сейчас мы оттянемся вслед за ними и станем готовиться к неизбежной ночной битве. Но воины герцога Райфеля нас удивили. Из строя выехало несколько дворян, по виду, местная аристократия, и один из них закричал:

— Морейцы! Мы вызываем вас на поединок! Нас пятеро! Выставляйте столько же воинов, только благородных!

Лично я, наверное, послал бы поединщиков куда подальше и не стал бы терять время на одиночные бои. Однако Агликано, который продолжал нарабатывать репутацию и хотел как можно скорей взобраться вверх по карьерной лестнице, считал иначе. Бой офицеров для него слава, и поэтому он ответил:

— Мы не против, но вы конные!

— Можем спешиться! — отозвался рубайятский дворянин.

— Тогда не вопрос! Будут вам поединки! Меч против меча! Один на один! До смертельного исхода!

— Отлично! Только без магии и щитов!

— Принимается! — майор оглянулся на строй и спросил: — Господа офицеры, кто примет вызов врага!?

Выходить не хотелось, но братья Виниоры вызвались, и я тоже сделал шаг вперед. Зачем? Не знаю. Возможно, сработал стадный инстинкт или я подспудно не хотел, чтобы меня считали трусом. И так поступили практически все офицеры батальона, а комбат выбрал поединщиков:

— Рунольв Виниор! Гуннар Виниор! Варан Агриоль! Тур Тарагир! — краткая пауза, взгляд комбата скользнул по лицам офицеров и он добавил: — Оттар Руговир!

«Вот и зачем мне это?» — промелькнула в голове мысль, а затем, уже выбирая себе противника, вместе с Виниорами я направился на поле. Будем биться. Такая наша судьба.