Максим Раевский - Последыш Древних

Второй оказался сыном траппера и знатным охотником. Он не собирался покидать родные места и с самого раннего детства знал о народе Вайда. Однако ему не повезло. Как только молодой траппер впервые применил силу Древних, его засекли наши ушастые враги, и парня загоняли, словно дикого зверя. Эльфийские рейнджеры, которые в это самое время уже стали гражданами империи, двое суток гоняли «последыша» по болотам и все-таки убили. И то обстоятельство, что спустя час эльфов порвали оборотни, ничего уже не менял.

Третий уродился спокойным и смирным человеком. Сидел тихо-тихо и не желал высовываться, был как все, сын богатого рыбака и сам рыбак, который плевать хотел на какие-то там видения. Крепкий, здоровый, симпатичный мужчина. В свой черед женился, и у него появилось потомство. И жизнь его текла размеренно до тех пор, пока рыбака не навестила мать, самая старая ведьма Денна Тагайн, которая потребовала от сына действий и развития своих способностей. А «последыш» от этого ошалел и сошел с ума. После чего проявил свои умения, попал под надзор Тайной Имперской Стражи и его попытались задержать. А когда он оказал сопротивление, рыбака-чародея уничтожили, просто подстрелили из арбалета. Ну, а его жену и детей отправили в Алькантар, но до места они не доехали. Карета перевернулась, упала в реку и все утонули.

В общем, судьба у «последышей», как нас называли эльфы, была незавидная. Пятому камнем проломили череп. Седьмой сам повесился, не выдержал душевных мук и не смог спокойно воспринимать видения. Восьмому на голову скинули каменную плиту, когда он впервые выбрался в город. Девятого преднамеренно и по предварительному сговору проткнули на дуэли, как водится, из-за женщины. Тринадцатый, еще ребенком, попал в плен к имперским магам, которые пытались разобраться с его способностями и запытали мальчишку до смерти. Семнадцатый утоп на болоте. Двадцатого отравили. Двадцать второй почти достиг финиша, переехал в Рунгию и там, в горном замке, под прикрытием оборотней и преданных дружинников, благополучно пережил десяток покушений, но не смог устоять перед женской красотой и получил в ухо длинную шпильку. Двадцать пятый погиб в бою, знатный был рубака, который дослужился до полковника и свои способности начал развивать уже будучи зрелым человеком. Двадцать шестой случайно упал с коня и сломал шею. Двадцать девятый во время смуты, когда разваливалась империя, оказался рабом некромантов, открывал для них порталы и надорвался. Тридцать первого зарезали, причем убийца очень сильно походил на корнета Кайру, повадками, движениями и даже лицом. Тридцать третьего опоили, а потом повесили. И так далее. Нет в жизни счастья, как нет покоя «последышу Древних», и если я частично Вайда, который имеет шанс стать полноценным чародеем, то опасность будет грозить мне всю жизнь. Так я решил, просмотрев краткое жизнеописание своих предшественников, и на этом моменте очнулся…

На Сайгару уже опустилась ночь. Госпиталь затих, но через открытое окно в комнату проникали самые обычные звуки: скрип амуниции караульного, всхрапывание лошадей у коновязи и еле слышный грохот колес по булыжникам мостовой. Все как обычно. Ничего страшного и подозрительного. Однако меня колотило, словно от лихорадки, и хотелось закричать во все горло: «Зачем!? Почему!? Я не хочу быть каким-то там „последышем“! Оставьте меня в покое! Сволочи!» Но я, конечно же, не закричал. Не то воспитание и не такой я человек, чтобы криком сбивать стресс. Для этого есть иные способы и я, покинув постель, достал оставленную Ари Виниором сумку. Там находились подарки от сослуживцев, обычный офицерский набор: сдобренная пряностями ветчина, хлеб, яблоки, несколько пахитосок, хотя я не курил, и литровая фляга крепкого вина.

Алкоголь — вот что мне было нужно и, сделав пару солидных глотков, я почувствовал себя гораздо лучше. После чего зажег свечу, присел за стол у окна и попробовал закурить. Но табак не пошел, не мое это. И, затушив пахитоску, я крепко задумался и попробовал самостоятельно ответить на свои вопросы.

«Чего от меня ждут мать и ее сестры?»

«Понятно чего. Чтобы я стал чародеем, вошел в полную силу, и дал им свободу».

«Какую помощь я могу от них получить?»

«Советы и, возможно, оборотня или пару, которые станут меня охранять».

«Есть ли опасность для моей жизни?»

«Разумеется».

«Кто мои враги?»

«Эльфы и некроманты — они враги. Но и царские маги мне не друзья, точно так же как и „черные клинки“, потому что они, наверняка, постараются меня использовать. А я этого, конечно же, не хочу».

«Можно ли все отыграть обратно, залечь на дно и прожить спокойную жизнь, как большинство людей?»

«Нет, и на это есть несколько причин, среди которых выделяются две самых главных. Во-первых, я уже применил силу Древних и на мой след, скорее всего, вышли охотники. А во-вторых, отказываться от использования мощной магии и ограничивать себя несусветная глупость. И если судьба так распорядилась, что в моих руках мощь народа Вайда, ее необходимо использовать. Да и богатства предков, по материнской линии, которые хранятся в горных пещерах, бросать нельзя».

«Надо ли делиться тайной с кем-то, кто может мне помочь?»

«Не стоит, ибо друзей, которые бы были готовы отдать за поручика Руговира жизнь, у меня нет. А союзники могут предать и продать. Поэтому я сам по себе. И только мне решать, как и каким путем, я должен двигаться».

«Что делать дальше?»

«Жить, постоянно озираться и быть готовым к тому, что придется бросить армию и бежать. Это, конечно, дезертирство. Но если не останется никакого иного выбора, я оставлю службу».

«А куда бежать?»

Вот тут я замялся. В самом деле, а куда? Вопрос из вопросов. Однако ответ появился:

«В Рунгию, где самый удачливый „последыш Древних“, которого звали Халли Фэшер, едва не стал полноценным чародеем. Там есть его схроны, которые никто не нашел, а в них дневники и артефакты».

— Отлично, — сказал я сам себе и улыбнулся: — Хоть что-то прояснилось.

Только я замолчал, как скрипнула дверь и в комнату, с магическим огоньком в руке, вошла Юна Эстайн, которая увидела на столе флягу и покачала головой:

— Поручик, вам не надо пить. Это вредно.

— Жить тоже вредно, Юна, от этого умирают. А вино иногда пьют не для радости, а чтобы сбить горечь души.

— А вы, оказывается, не такой уж провинциал, поручик, раз цитируете древних философов.

Не знаю, каких философов она имела ввиду, я сказал то, что было на уме. Но отпускать девушку не хотелось, поскольку была потребность в живом человеке рядом. Поэтому я привстал, слегка поклонился и указал целительнице на свободный стул:

— Присаживайтесь, Юна.

— Вообще-то у меня ночной обход… — она замялась.