Олег Карачевский - Меч Света

Меня пробил Смех.

— Не хочу вспоминать это слово…. Ты понял. Просто мы всегда повторяем судьбу тех, в чью честь названы. Троя Сестра уже пережила все муки Варвары. Кроме смерти от меча и усечения носа. Про последнее — это не более чем шутка. Так что она с Честью может носить это имя. И именно потому я не использую имя, полученное мной от родителей. Так как слишком многое тяготит его. В нём — Нет Свободы. И даже просто свободы близко, и даже в отдалении. И потому я не отдаю себя Янусу, хотя нас и многое связывает. Мы потому и Многолики, что… На Один Зад И Едины.

Брат засмеялся. Его Сестра, на которой теперь не было ни царапины — тоже улыбнулась. Они обнялись.

— Брат, даже не знаю, как тебя благодарить, — сказал Брат.

— Брат, ты и так больше спас меня, чем себя или я тебя. Так что это я у тебя в долгу. Кто его знает, что ждало бы меня в том самом пекле из пекел.

Мы все втроём засмеялись и ушли из проклятого дома. Варвара была всё столь же свободна от одежды. Брат шёл рядом, обняв её за плечи. У него не было Имени. И его ждала своя судьба. Он сам теперь мог выбрать себе долю. Он… САМ МОГ РЕШАТЬ КУДА ИДТИ!

— Брат, я понял. У тебя теперь может быть только одно имя. Ты — вольный сокол. Но не тот, который потерял любимую. А тот, который Её — сохранил. И вместе с ней волен выбирать, куда полетит.

Сокол вздохнул и прижал себе Варвару.

— Спастись от жидов и евреев — это тоже необычайная победа, — хмыкнул он. — И — СвойБойДа!

Я рассмеялся. Да. Теперь стало на одного человека с Истинным Взглядом Больше! Ха-Ха! Именно! Отойж! Да! Так что… Я ТЕПЕРЬ НЕ БУДУ РУГАТЬСЯ!!! НЕ БУДУ ВСПОМИНАТЬ БОГОХУЛЬСТВ!!! да… когда я буду говорить… что я имею в виду. Ага! Отойж!

Варвара отбежала и вернулась с теми самыми сапогами.

— Хан… Прими их как Дар!

— Я не могу….

— Не попирай моей жертвы!

— Прости меня, Варвара, — я принял из её рук те семиклятые сапоги.

Она вздохнула.

— Я их шила не для того, чтобы ты в Аду остался. Нет ничего хуже, чем остаться в самом пекле, в обуви, которая для него не предназначена! Потому когда я шила, я думала не о тех муках, что готовил для меня этот изверг, а о том, как я вырвусь из его Сансары! Потому прими их. Пусть если ты в них всё же окажешься Там…. Они выведут тебя.

Я склонился перед ней и поцеловал ей руки.

— Даже не знаю, как….

— И не надо. Только мысли о Лёлике, и его ребёнке, позволили мне выстоять.

— Я теперь буду в вечном долгу перед тобой.

— Ты уже выплатил всё, вытащив меня оттуда. Не печалься!

И они с братом ушли. Я же взял сапоги под мышку и пошёл в другую сторону. Мне стоило вернуться в дом к Микуле.

Идти с теми сапогами под мышкой было не удобно. Они постоянно выскальзывали будто бы норовили сами идти. Я сдался и натянул их на ноги. Даже без носков они нигде не тёрли и не давили. Я всё же решил их одеть.

Только ступив в них я сорвался с места. Они несли меня будто наполненные всей Фий этого Мира. Я даже не счулся, как перебежал Воздушный мост. Ещё буквально минута и я уже был у дома Микулы.

Остановился отдышаться перед калиткой я только скорее от удивления, чем от усталости. Если сапоги и были посредником между мной и Туй-Землёй, то выторговывали кой чего в мою пользу. Сразу видно, тот… точнее Та…. Та что их делала была отмечена Истинным Воздухом. Да. Именно тем Воздухом, в котором был Ветер Надежды, Простор Веры и… Небо Любви.

Тут уже я решил снять свои сапоги-скороходы. Пошёл по дорожке с ними под мышкой.

В гости к Просе как раз пришла Клавдия. Вместе со Знайдой. Матушка как раз отговаривала Вакулку прятаться обратно в подвал. Кхм…

— Вакулушка! Ярлушка мой! Куда ты бежать-то хочешь!

— Меня теперь все побить хотят! — ревел пацан.

— Да кто ж тебе сказал-то!

— Все!

— Да кто ж тебя рискнёт-то!

— А все сказали, что моего батьку не убоятся ибо не догонит! — ещё пуще заревел карапуз.

— Йой! Дак чего ж тут тебе не сидится!

— Батька тоже бить будет!

— Вакулечка, да я с ним поговорю он тебя даже пальцем не тронет!

— Тогда вон этот драться будет! — снова заревел тот указывая на Знайду.

Тот только покрутил носом.

— Я таких мерзки слюнтяев не бью!

Вакулка снова стал вырываться из рук матери.

— Я НЕ БУДУ ОСТАВАТЬСЯ С ЭТИМ ВОСЬМИКЛЯТЫМ!!!

Мать только крепче прижала сына к себе. Тот при этом зашёлся от этого кучей слов с поминанием результата сложения семи и одного.

— Так! Кулечка, любимый! Прекрати! Прекрати! Слышишь! Твой батька тоже недельный ребёнок!

— НЕТ! ОН — СЕДЬМОЙ! — истерично закричал мальчик.

Мать тут же заплакалась.

— Кулечка! Ты сам подумай! Я же его люблю не меньше, что он после седьмого вышел!

Тот только ещё больше стал вырываться.

— Восьмого просто вытащили раньше! Вот у вас всё через голову! — кричал он.

Потом уставился на меня…. и…. кхм… на Яросвета. До меня даже не сразу дошло, что я и не заметил, как он стал рядом.

— Не печалься, сын Кудыкиной Горы! — сказал Цвет. — Отринь числа!

Я кивнул.

— Числа — не имеют власти.

— Это примерно как если бы твои пальцы тобой бы командовали, — добавил Ясик.

Вакулка только скрутил нам дули.

— Брат, а чего мы его жалеем? — повернулся я к отраженцу.

— И правда. Тут над кое кем смотрит его собственная Дуля!

Мы рассмеялись.

— Давайте я его к себе в Пекло заберу! — предложил я.

— На ту самую Гору! — добавил Цвет.

Вакулка лишь испуганно попытался укрыться в юбке матери. Как ни странно, он ещё был на столько мелким, что у него это получилось.

— Эй ты, чудовище! — крикнул Знайда. — А ну пошёл прочь! Иди туда откель пришёл!

Мы только засмеялись.

Вакулка заревел.

— Мама! Почему надо мной все смеются!

И заплакался Просе в юбку.

Женщина лишь крепче прижала сына к себе и загладила по голове.

Затем пришёл Микула. Мы с Ясиком вынесли из дома ещё один стол и пару лавок. И все вместе сели ужинать. Батька Ярл как раз клонился к закату.

Потом пришёл старик Архимаг. Прося принесла ему табурет и он сел во главе стола рядом с Микулой. Ярл отправился спать, а чародей наколдовал нам несколько светлячков, которые порхали над столом, пока мы доедали десерты и остатки всего приготовленного Просей. Ужин выдался отменный, она превзошла саму себя.

Вакулка постоянно жался к отцу, будто веря, что чем ближе будет, тем лучше тот защитит его от любых невзгод. Микула лишь взъерошил сыну волосы.

Знайда ел мало. Больше налегая на свежие фрукты и овощи, чем на блюда. Что же привычка, вторая натура. Перестроить себя так резко не каждому под силу.

Архимаг только сокрушался, что мы с Яросветом не помогли ему перелопачивать книги и он ничего в них не нашёл кроме ещё большей чуши. Яросвет отнекивался, что он занят вместе с хохлами и что в дозоре будет больше пользы от него. Старик ехидно подколол его, умеет ли он вообще читать, что так рвётся в дозор, а не ко книгам. Тот с гордостью ответил, что Дед Веся учил грамоте всех детей в округе и выделял его как лучшего ученика. Сначала я не рискнул но потом уточнил, было ли этих учеников больше одного. Цвет же подкола не понял и со всей серьёзностью перечислил сколько детей живёт на каждой горе, и как мольфарам трудно всех учить. Потом долго рассказывал, как Дед Веся его учил писать именно Правой рукой и как круто он в итоге умеет писать обоими сразу и одновременно.