Олег Паршев - Иероглиф «Свет». Книга стихов

© Олег Паршев, 2018

ISBN 978-5-4490-3153-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Всё проходит безмятежно.

Жизнь проста и неизбежна.

Наступает вечер снежный.

И приснилось мне во сне,

Что вдали – за синим морем

Между счастьем, между горем,

Между истиной и спором

Едет всадник на коне.

Тихо слышен звон кольчужный.

В небесах узор жемчужный.

Едет всадник безоружный

По далёкой стороне.

Чуть позвякивают шпоры.

Звёзды строятся в узоры.

Впереди сереют горы…

Лишь луну видать во тьме.

Через поле всадник мчится.

За холмом рычит волчица —

Зверю лютому не спится,

Глядя в лунную печаль…

И опять всё нет ответа:

Долго ль будет жизнь без света?

Это где-то снова лето,

А у нас опять февраль…

И стучат коня копыта —

То, что истина избита,

И, что счастье позабыто,

И тяжёлый день пришёл.

Но мы знаем – всё наступит!

Всё пройдёт, придёт и будет!

И никто нас не осудит…

И всё будет хорошо!

1993

Там, где март несёт весну,

Там, где спят обрывки снов,

Заверну я тишину

В пелену из старых слов.

И, как святость в образах,

Как огонь от ста лампад,

Разгораясь на глазах,

Хлынет с неба светопад.

И, увидев сквозь года,

Солнца вьющуюся прядь,

Мы поймём, что никогда

Красоту не разгадать…

1993

Не нужно рыбачить в жерле вулкана, —

Сказал мне Инка Великий на пенсии.

Он пил самогон, разгрызая стаканы.

Он был рудиментом отжившей конфессии.

Он был, словно поезд, наполненный ветром,

Он был среди лотосов тонкой ромашкой,

Он был всем вокруг – и минутой, и метром,

Вот только он не был душой нараспашку…

Не нужно в скафандре курить не взатяжку, —

Сказал мне старый монтажник с Венеры.

И выпил шампанского горько и тяжко.

Он был, словно символ Надежды и Веры.

Он был, словно Богом забытое небо,

Он был пешеходом по дну океана.

Он был всем вокруг, но, вот, чем-то он не был…

Быть может, он не был водой из-под крана?..

Не нужно надеяться на президента, —

Сказал мне философ из треснувшей бочки.

И выпил цикуты так интеллигентно,

Что были над жизнью расставлены точки.

Он не был травой, тропою, судьбою.

Ему наплевать было на символичность.

Он не был никем. Он был только собою.

И в людях ценил не наличность, а личность.

И их пригласил я на праздничный ужин.

И им я сказал: – «Позабудьте о скверном!»

И каждый из нас был кому-нибудь нужен.

И каждый из нас был кому-то примером.

Не нужно жалеть о свершённом однажды!

Не стоит бояться грядущего, люди!

И если мы будем отважны, то каждый

Друг друга и нас никогда не забудет!

1993

Он был с Богом на «ты».

Он входил в эту дверь ежедневно.

Он молитвы шептал.

Он держался за небо рукой.

И, боясь высоты,

Ему с башни махала царевна…

Он в ответ помахал

И повёл вертолёт над рекой.

Он ушёл через край.

И сказал: обо мне не жалейте!

Он ушёл через вход,

Где венчались закаты с зарёй.

Он просил: не скучай!

И царевна играла на флейте.

И сквозь слёзы невзгод

Украшала свой мир мишурой.

Он поднял два крыла

И оставил внизу пирамиды

И взлетел, чтоб скорей

Разглядеть на земле чудеса.

А царевна спала.

И ей снились сады Атлантиды.

И ещё: князь Андрей,

Что, скучая, глядит в небеса.

Две мечты вместо рук.

Вместо глаз – паруса каравеллы.

На улитке верхом

И хватая комету за хвост

Он прошёл всё вокруг,

Но нигде не увидел предела.

И обратно пешком

Он побрёл между спеющих звёзд.

Он вернулся домой,

Словно бы отошёл на минутку.

Он забыл, где бродил,

Так как вспомнил, чего был лишён.

Здесь был свет и покой…

А она обернула всё в шутку.

И её он любил.

Ну, а ей…

Нет, ей тоже был нужен лишь он…

1993

Высоко над облаками

Между солнцем и луною,

Задевая нас крылами

Божий ангел пролетел.

И проснулся колокольчик,

Но расстаться с тишиною

И воскликнуть «vita dolce»

Он пока не захотел.

И воскрес, как песня птицы,

Что летает на просторе

Феникс северной зарницы —

Отблеск свечки на окне

И тогда мы отыскали

Смысл слов «memento more».

И бояться перестали

Отражения в огне.

1993

Любой из снов таит в себе кошмар.

Любая жизнь – лишь смерти ожиданье,

Но мы идём сквозь ветер и пожар,

Опровергая все предначертанья.

И мы струимся, пламенем дыша.

И мы стремимся, словно камень в бездну…

Ну, а душа – нежна и хороша.

Лишь видит сны о всём, что бесполезно.

А, просыпаясь, слышит в тишине

Предания о будущем далёком.

Там нет ни слова о тебе и мне.

И мир безвиден в ожидании пророка.

Но нас там ждёт единство пустоты,

Возврат, исход… И позабыв о тризне

Увидим мы, взирая с высоты,

Что смерть – лишь запятая после жизни!

1993

Жизнь, смерть… И вновь

Любовь из тени

Вступает в круг.

Три вечных темы,

Как свет над теми,

Кто позабыт.

Но стынет кровь,

И пьют качели

Тепло из рук.

И слышен шёпот виолончели

Для всех, кто спорит о Боттичелли.

И тех, кто спит.

1979

Наступает тихий вечер.

Зажигают люди свечи.

Обнимая нас за плечи,

Вечер смотрит на луну.

И уже в своих кроватках

Засыпают дети сладко.

Домовой на липких лапках

Охраняет тишину.

Он бредёт вокруг устало,

Поправляя одеяла.

И бормочет, что настало

Время тайны и свечи.

Лишь огонь не спит в камине —

Распускает хвост павлиний.

И всё то, что было ныне

Растворяется в ночи.

Детям снится остров в море,

Где живут, ни с кем не споря,

Без несчастия и горя

Змей Горыныч и Кощей…

И спешит от края к краю,

Черномора настигая

И усталости не зная,

Королевич Елисей.

Спят, посапывая, дети.

Птицы спят. И даже ветер.

Он ложится на рассвете

Прямо под ноги цветам.

А потом нас всех разбудит,

Потому что май наступит.

И препятствия не будет

Детским солнечным мечтам!..

1993

Ты напрасно открываешь

Наши окна в белый свет —

Всё равно ты не узнаешь:

Что там было, что там нет.

И грядущее туманно —

Как всегда оно вдали.

Словно яд на дне стакана.

Или образы Дали.

Лишь «Сейчас» нам видно ясно:

Ночь, луна, слепой фонарь…

И опять сырой и грязный,

Неуклюжий, несуразный

Увядающий январь.

1993