Олег Карачевский - Меч Света

— Какого затмения?

— Как какого? А точно… Ты ж из Этих… Я даже не знаю тогда с чего начинать!

— С любого места, кроме с того времени, как Бог разделил Свет от Тьмы и создал Небо и Землю. Хотя я бы с удовольствием послушал и этот рассказ, — хихикнул я. Как раз закончил с гарнирами и принялся за пирожки и пирожные.

— Ладно, у нас с тобой будет ещё много времени побеседовать, Странник, — хмыкнул Архимаг, сделав на последнем слове многозначительное ударение.

Он посмотрел в коридор.

— А про ошейники… Это просто. Когда на Всю Землю пришла Тьма… Девушки Алиров решили, что детей в это время рожать нельзя. Ведь они тогда родятся с Тьмой внутри. Вот они и попросили Жрецов сделать ошейники, которые сами их задушат, если кто-то во Тьме их обесчестит.

Я присвистнул.

— Именно, — сказал Архимаг. — Когда же через семь и один лет, Тьма отступила — многие снимать ошейники отказались. Так как по их словам Тьма могла прийти в Алирских Мужчин, как бы Жрецы не заявляли, что Алирский Народ имеет иммунитет против Тьмы. Так что… Когда Аливар начал свою семодинклятую войну… количество девушек с такими ошейниками только увеличилось. Аливару это не понравилось. Ему нужно было в будущем чем-то восполнять потери солдат. А потому должно было рождаться много детей. В итоге он обязал всех женщин родить до определённого срока не меньше трёх детей. Придурок, скажи? Тем, кто отказывался, сначала спиливали эти самые ошейники. А потом надевали другие и отдавали в рабство самым лучшим и верным воинам. Тут ты уже понял о чём я.

— И девушки алиров побежали в Риндол?

— Не только в Риндол. Многие стали просто бросаться со скал. Другие шли терять девственность прямо в этих ошейниках. Если бы их не остановило послание Великого Гуднота, алирам бы пришлось потом размножаться мужеложством!

Меня пробило на смех.

— Так Гуднота, я слышал, они бросили в Бездну Тьмы как раз перед войной…

Архимаг тоже рассмеялся.

— Да. Ты прав. Но… Гуднот — он такой человек, что у него осталось много последователей. Один из них и распространил среди алирок это самое послание. Может Гуднот его и сам написал. Не знаю. Но его стиль ни с чем невозможно перепутать! До того, как после войны стали появляться всё новые и новые послания, я думал, что его даже подделать не возможно!

Я вспомнил Последнее Послание на Дне Бездны. Да… Его стиль действительно трудно подделать.

— Так что они все пошли…

— Нет! Не все! Да и вообще… не перебивай! Часть и правда пошла в Риндол. Или если было желание воевать — в Тайную Обитель. Но… Дело в том, что послания Гуднота всегда вызывали жаркие споры! Это только хохлы своё однозначно восприняли и стали по лесам партизанить! У остальных же народов они всегда вызывали… Как бы тебе сказать…

— Разрыв шаблона?

— Да! Можно и так сказать! Они вызывали… Полный Крах Всего Взгляда На Мир!

— Знаю… Видел одно…

— Так вот. Алирские девушки разделились. Часть ушла. А часть осталась. Чтобы сдерживать своих мужчин и в Надежде… Надежде на то, что им удастся их образумить. А так же в Уверенности в том…. Что своих детей они смогут Обучить Свету. И тому, что всё, что делает Демон Глубин Аливар — Тьма и Зло. Хоть эта дрянь и покрыта соусом светлых идеалов.

— Ясно.

— Так что они просто ждут… Пока идиоты, преданные Аливару, сложат свои головы и не останутся только те, кто сможет снова Встать к Свету.

Он замолчал. Тишину нарушало только плескание воды в моей ванной. Я насытился. Хотя ещё оставалась половина недоеденных маленьких тарелочек. Но внутрь уже не лезла ни одна крошка. Я снова погрузился в воду.

— Так та…

— Да. Мы с ней просто друзья.

— Кхм!

— В моём возрасте подобных влечений уже не возникает. Потому на таких вечно юных девушек я смотрю исключительно с эстетической точки зрения.

— Что её тогда так рассмешило?

— Не обращай внимания. Свою Чистоту они берегут даже оказавшись с толпой солдат, сошедших с ума без женской ласки.

Тем временем я задумался.

— А чего так разделились мнения у них из-за послания Гуднота?

Архимаг рассмеялся. Он вздохнул… Затем снова взорвался от хохота и не разгибался с минуту.

— Извини, малыш. Я просто вспомнил то самое Послание, — его снова накрыл хохот. — Как я говорил, стиль Гуднота ни с чем невозможно спутать! Ой не могу!

Его согнуло чуть не до пола.

— Извини, я сейчас отсмеюсь и отвечу на твой вопрос.

Дверь за ним закрылась. Пока из-за неё доносилось ржание, я ещё раз намылился. Тело теперь наполнилось едой и плавало не так хорошо, как на пустой желудок.

Потом из-за двери послышался голос Ворона. Я не услышал, о чём они говорили, но смеялись они потом вместе.

Наконец дверь открылась. Архимаг был весь красный. Ворон… Кхм… Чёрный маг, который был вечно хмурым, постным и серым — ТОЖЕ! Это был необычайный контраст с его обычным видом! Бездна Глубин! Что всё это означает! Да! Именно Всё Это!

— Извини, — тихо хмыкнул Архимаг, всё ещё держась за живот. — Я не рискнул бы цитировать послание Гуднота в приличном обществе. Да ты, как я понял, алирского и не знаешь. А без той… Той Непередаваемой Игры Слов!… Так вот…. Без неё оно в переводе теряет всякий Шик!

— Га… Извините, но мне теперь интересно! Ладно! Скажите, хоть в чём ваше веселье сейчас заключается!

Архимаг и чёрный маг снова согнулись от хохота.

— Ой! Просто пойми… Чтобы передать тебе это… Мне действительно придётся рассказать тебе всё аж самого Зарождения Мира!

Ворон его оборвал.

— Друг! Расскажи просто то же самое, что и мне. Мне и того хватило, чтобы от своих блеклых знаний в алирском пол дня от смеха не разгибаться!

Архимаг хмыкнул.

— Ладно. Только лучше продолжим в гостиной, дверь в конце коридора, ты из неё вышел, мы будет тебя ждать там, а Лефрея тебе принесёт одежду, — снова во второй раз на одном дыхании сказал старик. Видно теперь просто боялся ещё раз согнуться от хохота и не договорить.

Они ушли. Их шаги отдалялись по коридору. Скрип и хлопок дверью.

Алирка заглянула, просунув только голову. Она снова хихикнула, прикрыв рот рукой. Затем нырнула обратно. В ванную просунулась только её рука, которой она повесила на крючок рядом с дверью вешалку с одеждой. Затем в коридоре стали отдаляться мягкий топот её босых ног и всё то же хихиканье. Бездна Глубин! Чего они все смеются! К тому же, она так только уязвляет моё мужское самолюбие! Хорошо Тасамая этого не видит. Она меня побила только за то, что я хотел приставать к Её Отражению. Что уж тут говорить.

Плескался я ещё долго. Вылезать совершенно не хотелось. Да и зачем? Там — прохладный воздух. И сквозняк. Тут — тёплая вода. И… остатки еды.

Потом мне надоело. Нужно же было узнать, из-за чего надо мной все ржут. ДА! Мне казалось, что все насмехаются именно надо мной!