Андрэ Нортон - Золотой Небесный Триллиум

— Мы сможем с детства воспитать их так, что они будут знать магию и заботиться о стране, — рассуждал Файолон. — К тому же мы, если пожелаем, сможем иметь столько детей, что у страны будет богатый выбор, когда придет время подыскать нам преемников.

— Так, значит, Харамис ошиблась насчет того, что практикующий магию должен соблюдать обет безбрачия? — спросила девушка.

— Это оправданно лишь в том случае, если магия для человека — единственное дело в жизни, если он задался целью обрести абсолютное могущество. Но если магия просто-напросто инструмент, который используешь в работе, то остается только следить за тем, чтобы не портить себе здоровье, а в остальном поступай как знаешь. — Файолон усмехнулся. — Поскольку нас тут двое, то, если что и случится, мы сможем друг друга выручать; из нас всегда получалась отличная команда. — Его лицо снова обрело серьезное выражение. — Майкайла, я люблю тебя с тех пор как нам исполнилось по семь лет. Теперь мы уже достигли совершеннолетия и имеем право не спрашивать ничьего разрешения. Итак, выйдешь ли ты за меня замуж?

Майкайла прижалась к его груди:

— Мое сердце навсегда отдано тебе.

Старый безумец потерял сознание и уткнулся лицом в объедки, лежащие на столе. Пленник позволил своей руке опуститься, и острие сверкающего стеклянного ножа коснулось темной морщинистой кожи на шее Великого Волшебника.

Один удар. Одно движение руки, и все будет кончено.

Соверши это!

Но обуреваемый противоречивыми чувствами пленник медлил, проклиная себя за сентиментальную трусость. Бокал, в который было налито отравленное вино, опрокинутый, лежал рядом с безжизненной рукой Денби. Лужа растекалась по полированной поверхности из драгоценной древесины гонда, и под ней уже начинал мутнеть лак. Великолепный стол, которому было не менее двенадцати тысяч лет, был безвозвратно испорчен, но его безумному владельцу, вероятно, предстояло выжить. Пленник, замерший над бесчувственным телом Великого Волшебника Небес с острым как бритва фруктовым ножом в руке, не смог заставить себя убить своего мучителя.

«Почему я медлю? — спрашивал он себя. — Из-за его причудливого нрава? Или приводящего в трепет сана, которым он столь позорно пренебрегает? Или потому, что Денби Варкур спас мне жизнь — правда, лишь затем, чтобы я разделил с ним эту странную ссылку? Или всему виной магия, защищающая своего древнего адепта, хотя он лежит предо мной, беспомощный как дитя?»

Оставь эти мысли. Соверши это! Убей его! Яд просто лишил его чувств. Убей его, пока не стало слишком поздно.

Но пленник не мог этого сделать. Даже силы Звезды было недостаточно для того, чтобы лезвие вошло в плоть. Денби тихо посапывал с блаженной улыбкой на сморщенных губах, а его потенциальный убийца кипел от злости. Какой бы ни была причина этой нерешительности, совершить убийство не получалось.

Покачав головой от отвращения к себе, пленник положил стеклянный нож на блюдо с сочными ладу. Бросив последний взгляд на бесчувственного безумца, он выбежал из комнаты.

Лишь мгновение понадобилось ему на то, чтобы выхватить из шкафа в прихожей мешок с теплой одеждой и украденными магическими инструментами, и он побежал по тускло освещенным коридорам к усыпальнице мертвой женщины, расположенной почти в двух лигах, совсем в другом секторе Луны Темного Человека.

Пленник знал, что времени у него совсем мало. Посыльные и носильщик-синдона, как всегда, удалились на Луну Садов, но невозможно было догадаться, когда одной из этих ужасных живых статуй взбредет в голову прийти сюда в поисках своего выжившего из ума хозяина. Если синдона найдет хозяина бесчувственным, она мгновенно поймет, что случилось, и вызовет стражников.

А если эти прекрасные демоны поймают пленника, его ждет неминуемая смерть. Стражники обнаружат новую силу Звезды, и даже старческой фантазии Денби будет недостаточно, чтобы сохранить ему жизнь.

Беглец на мгновение остановился. Сжав в руке висящий на шее тяжелый платиновый медальон с изображением многоконечной звезды, он призвал его магию исследовать место заточения. Звезда сообщила, что престарелый колдун еще не пришел в себя, а синдон рядом не было. На Луне Темного Человека были только слуги — странные механические приспособления, сновавшие на коленчатых ногах, как огромные металлические лингиты, и выполнявшие разные обязанности. Одна из таких машин вдруг появилась перед пленником из-за крутого поворота коридора. Она несла корзину с лампами и неторопливо двигалась по коридору, «вынюхивая» похожими на руки отростками перегоревшие потолочные светильники.

— Прочь с дороги, тварь! — Пленник попытался обойти неуклюжую машину, едва не перевернув ее, и опрокинул корзину с горящими лампами. Он наступил на одну из них, потерял равновесие и упал на колени.

— Прошу прощения, хозяин, — почтительно извинился фонарщик. — Вы ранены? Мне вызвать утешителя для вас?

— Нет! Не надо! Запрещаю! — На лбу пленника выступил пот. Он поспешил подняться на ноги и заставил себя говорить нормальным тоном. — Я не ранен. Приказываю выполнять свои обязанности. Не вызывай помощь. Ты меня понял?

Машина изучала его в четыре глаза. Эти причудливые творения Денби были самыми настойчивыми слугами и могли заставить его принять медицинскую помощь синдоны-утешителя, если он действительно в ней нуждался.

«Темные Силы! — взмолился пленник. — Не дайте ему вызвать синдону. Не дайте моему тщательно разработанному плану превратиться в прах, не дайте мне лишиться жизни из-за этой безмозглой машины!»

— Все верно, — согласился наконец фонарщик. — Вы не ранены. Я продолжу работу. Сожалею о причиненных мной неудобствах.

Он мигнул глазами и принялся собирать рассыпавшиеся лампы.

Пленник с нарочито безразличным видом пошел по коридору, но как только фонарщик скрылся из виду, побежал, чувствуя, как в груди нарастает страх. Что, если проклятая машина все-таки вызовет синдон? Что, если стражники уже пустились в погоню?

Он бежал со всех ног, топая сапогами и путаясь в длинных полах официальной обеденной мантии. Ужас сковывал его движения, каждый вдох был болезненным, как удар мечом. Жизнь в этом проклятом месте в течение двух лет лишила его телесных сил и решительности, но он поправится, лишь бы удалось улизнуть от синдон и воспользоваться вторым даром мертвой женщины…

Он оказался в нежилой части Луны Темного Человека — безмолвном лабиринте пустынных галерей и залов, незаселенных спален, давно покинутых мастерских и библиотек. Именно здесь жил арьергард Исчезнувших двенадцать тысяч лет назад, когда они безнадежно пытались остановить наступление Покоряющего Льда.