Андрэ Нортон - Золотой Небесный Триллиум

Трое постараются помешать тебе.

— Госпожа, ни одному человеку не удастся остановить меня, даже тому, которого я люблю. Клянусь Звездой.

Когда он впервые увидел Нерению Дарал, что-то подсказало ему коснуться своим медальоном ее… и древняя магия Гильдии сработала, наделив его полной силой Звезды. Это было первым даром мертвой женщины.

Вторым даром был виадук — один из многих чудесных проходов, по которым Темный Человек и синдоны передвигались по полым лунам. Но этот виадук, остававшийся закрытым, как и должно было происходить с такими проходами, пока настоящий мастер не прикажет ему открыться, вел с Луны Темного Человека в мир внизу. Его существование было открыто пленнику в один из его последних визитов.

Нерения Дарал предупредила его, что Великий Волшебник Небес мгновенно узнает о том, что кто-то попытался воспользоваться виадуком. Денби мог закрыть его или направить по нему пленника в другое, еще более мрачное место заточения. Проход мог вывести его на свободу только в том случае, если Темный Человек будет убит или лишится сознания.

Крохотная стеклянная чаша в руке Нерении была третьим даром. Всего два дня назад она случайно привлекла его внимание и заставила спросить о содержимом. Узнав о яде, он немедленно начал разрабатывать план бегства.

— Я готов уйти, Госпожа Звезды, — сказал он, — и умоляю открыть мне виадук.

Ты клянешься Звездой воссоздать мою Гильдию и выполнить ее великое предназначение по восстановлению баланса мира?

Он сжал медальон рукой в перчатке. Его пальцы начинали терять чувствительность от холода, который, казалось, уже проникал сквозь плащ.

— Клянусь.

Тогда возьми мою Звезду, мой приемный сын и наследник, и вручи ее тому, кому безгранично доверяешь. С помощью возрожденной Гильдии завладей Скипетром Власти. Он все еще способен изгнать Покоряющий Лед. Научись управлять его опасной силой и заставь засиять Небесный Триллиум.

С благоговением он разжал ее мертвые пальцы, снял украшенную драгоценными камнями цепь с ее шеи и положил медальон в свой мешок.

— Я сделаю все так, как ты приказала… но сейчас, Госпожа, позволь мне отправиться в путь, иначе я замерзну до смерти прямо на пороге свободы.

Ступай. Виадук, откройся!

Раздался кристально чистый мелодичный звон, и слева от трона женщины появилось кольцо света примерно два элса диаметром. Внутри кольца не было ничего, кроме темноты, из которой пахнуло теплым затхлым воздухом.

— Виадук готов принять меня?

Да. Нужно только войти. Когда-то он вел в царство Покоряющего Льда и был для меня бесполезен. Я попала сюда по нему, но не могла воспользоваться им для бегства. Но теперь, когда Вечный Покров временно уменьшился, виадук приведет в безопасное место.

Пленник медлил.

— Могу я спросить, в каком месте мира я окажусь?

Голос Госпожи Звезды стал жестким:

Ты окажешься там, куда тебя послали, и немедленно должен начать выполнять свою миссию. Торопись! Денби вот-вот очнется и окажется у двери через мгновение.

— Прощай, Госпожа.

Крепче прижав к себе мешок, он шагнул в светящееся кольцо и исчез. Снова раздался звон, и кольцо померкло. Мельчайшие кристаллики льда от дыхания пленника кружились в воздухе вокруг сидевшего на троне мертвого тела.

Распахнулась дверь в усыпальницу. Вошли стражники с золотыми черепами на изготовку. Шаркающей походкой за ними последовал очень старый человек с темной морщинистой кожей и белоснежными вьющимися волосами. Он кутался в мантию из золотистого меха воррама.

— Орогастус! — крикнул он громким и звучным голосом, который словно принадлежал совсем молодому человеку. — Ты еще здесь?

Он ушел, — ответил один из стражников.

— Рад это слышать, — сказал Денби Варкур — Теперь мы можем приступить к спасению мира, если его еще можно спасти! Жаль, что он не прикончил меня, но следовало догадаться, что мне придется дожить до конца.

Он махнул рукой синдонам, приказывая выйти в коридор, а сам подошел к замерзшему мертвому телу.

— Прости меня, любимая Нерения. Я не мог не воспользоваться такой хорошей возможностью. И я не мог позволить, чтобы ему все показалось слишком легким, понимаешь?

Как всегда, она безмятежно улыбалась.

Принц Толивар лежал в темноте, полностью одетый не считая сапог, и отчаянно старался не уснуть.

Он не посмел оставить зажженной серебряную масляную лампу или даже свечу, боясь, что кто-нибудь заметит свет в щели под дверью. Комнату освещали только редкие вспышки молний и часы на столике рядом с кроватью — памятник Исчезнувших — с циферблатом, светившимся мягким зеленым светом. Часы на последние именины подарила ему тетя Кадия, Дама Священных Очей. Только она, не считая, конечно, старого Ралабуна, не относилась к нему с презрением.

Настанет день, и он покажет всем, особенно ненавистному старшему брату и сестре, кронпринцу Никалону и принцессе Джениль. Настанет время, и они не будут издеваться над ним и называть никчемным вторым принцем. Они будут бояться его и относиться с уважением, которого он заслуживал!

Если ему удастся вернуть сокровища… Толивар заскрипел зубами от страшного желания заставить тянувшиеся бесконечно секунды двигаться быстрее. Ралабун придет только после двух часов ночи, если придет вообще.

— Он должен прийти! — прошептал принц. Он не посмел объяснить Ралабуну причину столь позднего визита, боясь, что старик посчитает его просьбу мальчишеским капризом. Он мог забыть прийти или просто заснуть и ожидании. Толивар сам с трудом заставлял глаза оставаться открытыми.

— Святой Цветок, не дай мне уснуть, — молился он. Принц уже испытывал страх от предстоящего предприятия, — если бы он уснул и вновь увидел сон, он, скорее всего, отказался бы от своего плана.

Вероятно, не стоило прятать сокровище в Гиблой Топи, но тогда такой поступок казался ему совершенно необходимым. Древние камни Цитадели Рувенды были пропитаны магией, вся возвышенность под светом Трех Лун густо заросла Черным Триллиумом. Хуже всего было то, что его вторая тетя — грозная Великая Волшебница Харамис — слишком часто посещала мать в летней столице, в которой три сестры провели детство. Толивар не мог допустить, чтобы Белая Дама узнала его тайну, поэтому спрятал свои драгоценности на болоте.

Никому не удастся забрать их у него. Никогда.

«Они — мои по праву спасения, — успокаивал себя принц. — Пусть мне всего двенадцать лет и я еще не научился пользоваться ими в полной мере, все равно я скорее умру, чем отдам их кому-то».

В голову снова пришла непрошеная мысль о том, что он может бесследно сгинуть сегодня, утонуть в бурном черном потоке.

— Пусть будет так, — пробормотал Толивар, — потому что если я оставлю сокровища в Рувенде, их может унести во время бури. Или они будут погребены под толстым слоем ила, когда я вернусь сюда следующей весной, или их найдет какой-нибудь оддлинг и передаст Белой Даме. Тогда мне незачем будет жить.