Марина Канаева - Подарочек из прошлого

И тут я обратила внимание на парочку, танцующую просто передо мной. Они повернулись так, что стало видно лица. В парне я мгновенно узнала Марка. Он танцевал с той самой рыжей, которую я видела с ним в «Сапфире». Казалось, он так увлечён ею, что не замечает ничего вокруг. Мне не хотелось его отвлекать, но было слишком плохо.

— Марк! — позвала я во весь голос, но крик мой не был слышен. Я протянула руку, пытаясь прикоснуться, но рука прошла сквозь пустоту. Мгновение спустя я снова упала во тьму.

Какое-то совсем другое место — видимо, квартира. Маленькая, небогато обставленная комната. Тяжёлые занавески резко контрастируют с шёлковым бельём на кровати. Покрывало небрежно скинуто. На полу алая лужа — видно, вино.

На кровати поверх покрывала лежит девушка. С того места, где я стою, видна лишь часть спины и копна рыжих волос. Как хочется спать…

Стоп! Рыжие волосы! Это, наверное, та самая девушка! Надо подойти поближе.

Я попробовала пойти вперёд, но ноги не слушались. Я не чувствовала тела и была совершенно невесома. Мозг отдавал приказ мышцам, но их, как я понемногу начала понимать, просто не существовало.

Накатила волна негодования, слегка отрезвив затуманенный разум. Я попыталась просто оказаться рядом, как это бывает во сне. Результат последовал незамедлительно — всё мелькнуло перед глазами, расплылось и вновь сложилось в картинку. Я очутилась около кровати. Пару минут я тупо смотрела перед собой: мозг не желал собирать воедино все части мозаики. Истина доползла до сонного сознания, как участники черепашьих гонок к финишу. Наконец осколки собрались воедино: я видела перед собой ту самую девушку, лежащую на пропитанном кровью покрывале. Подёрнутые белесой дымкой смерти голубые глаза невидяще смотрели в потолок. Изящные руки с глубокими рваными порезами на запястье были раскинуты в стороны. Одна рука свисала на пол, и последние капли похожей на вино крови дополняли уже образовавшуюся на полу лужу…

Люди определённых профессий — медики, милиционеры, — часто говорят, что видеть смерть не страшно. Привычка — вторая натура, это знают все. Но лишь сейчас я поняла, что они лгут — и другим, и себе. Равнодушно смотреть в глаза — мёртвые глаза, которые совсем недавно любили и ненавидели, радовались и страдали — невозможно. Для человека, который сам умеет любить — невозможно.

Я не кричала, даже не пыталась. Я надеялась, что вновь погружусь в бездонную тьму — не выходило. Не в силах отвести взгляд, я смотрела ей в глаза. Это не посланные Филоной тени — это страшнее. Ведь я знала её…

В комнату вошла какая-то девушка, но я не успела рассмотреть её лица — разум померк…

Теперь я стояла в комнате, обставленной в стиле девочки-цветочка. Разговаривали двое — Анна и Эльвира. Я видела, как их губы двигаются, но не слышала слов. Не успела я удивиться, как мир вновь расплылся, но не исчез, как было раньше, а просто сосредоточился вокруг одного лица Ани, которое стало неумолимо меняться: становиться взрослее, жёстче, равнодушней и красивей. Я видела перед собой девушку-пламя, которая притягивает и сжигает доверчивых мотыльков, которой восхищаются и презирают, ненавидят и боятся. На шее у неё висел кулон с вырезанным из коричневого камушка сфинксом.

В белёсой дымке времени я увидела явно дорогой офис, находящийся, судя по неповторимому виду из окна, на одном из верхних этажей небоскрёба. Двое стояли напротив, глядя друг другу в глаза. Её я узнала сразу, хотя она окрасилась в чёрный цвет и надела изящный деловой костюм, — эти холодные глаза ни с чем не спутать. Его же я тоже определённо видела раньше, но затуманенный мозг никак не мог вспомнить, когда именно.

Вот Анна изящно скользнула вперёд. Он смотрел на неё так, словно хотел одновременно и поцеловать, и ударить. Губы Ани шепчут что-то, а в глазах горит дикое пламя, как у хищников, когда они видят добычу. В его глазах оно отражается странно знакомой бездной.

Картинка расплывается, а я всё тянусь вперёд, стараясь поймать ускользающую мысль. Дима!!!

Я открыла глаза. Осмотрелась, передумала и закрыла. Но от правды всё же не сбежишь.

Я оказалась в коридоре, который был, казалось, бесконечным. Всюду, куда могли проникнуть мои глаза, я видела мириады совершенно одинаковых дверей, которые шли ровными рядами с обеих сторон.

Телом своим я почти не владела, но по сравнению с предыдущими местами посещения намечался явный прогресс. Я, по крайней мере, могла ходить.

Что ж, раз эволюция и фоновый авантюризм поставили человека на ноги, значит, это зачем-то было надо. Я решительно направилась вперёд.

Кажется, я шла довольно долго. Конечно, определять, когда не видишь даже своего тела, — занятие трудное, но думаю, что я стойко промаршировала по этому холлу-переростку минут 40 или около того. Кстати, кончаться он и не планировал, а мои запасы храбрости и терпения стали стремительно истощаться.

— Двери, двери, двери — надоело уже! Нельзя что ли было построить парочку окон или арок для разнообразия? — спросила я пустоту, просто для того, чтоб услышать свой голос.

И вдруг оп коридору странным эхом прошуршал чей-то смех. У меня волосы встали дыбом — это был необузданно весёлый смех, совершенно не похожий на человеческий. Я замерла на одном месте, вслушалась…

Смешок. Так обычно хихикают нашкодившие дети. Эхо разнесло звук — он, казалось, оттолкнулся от стен и зазвучал отовсюду.

Меня охватила паника. Я понеслась по коридору, мимо одинаковых, запертых дверей, а в спину мне летел весёлый нечеловеческий хохот.

Впереди замаячил поворот, и в сердце затрепетала робкая надежда.

Так всегда бывает в ожидании перемен: разум не верит в победу и успех, но в душе упрямо трепещет надежда.

В нескольких метрах от поворота я замерла, как вкопанная. Одна из дверей начала медленно открываться со скрипом, который знающие люди называют «играть на нервах». Я стояла и смотрела, как дверь открывается, обнажая хаос цветов, который был мне уже знаком. В этой бездонной глубине возникла фигура, смутно показавшаяся знакомой…

Красный балахон с немыслимыми голубыми рисунками; колпак с бубенцами, надвинутый на глаза; высокие сапоги с выгнутыми носами; плащ, скрывающий фигуру.

Не может быть! ШУТ?!? Карта? Моё сердце бешено колотилось. Я со всех ног метнулась вперёд, мимо открытой двери. И увидела…

Зал. Красно-чёрная плитка. Нелогичные голубые и красные колонны. Четыре высоких, вычурных кресла. Причём они, как и сам зал, не были пусты.

Видимо, тут был бал или что-то в этом роде. По залу кочевали фигуры в вычурных одеяниях. Сложно сказать, имели ли они отношение к роду человеческому — слишком чёткие, нереально красивые лица, слишком яркие, глубокие цвета.