Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 4. Чёлн на миллион лет

Еще один разряд исключений — исключения космического, астрофизического характера: необычные звезды, облака, дающие рождение звездам, молодые сверхновые, в каких-то случаях — черные дыры, чудовищные образования в ядре Галактики и прочие редкости. Остается лишь послать туда своих наблюдателей (от Солнца до ядра Галактики — тридцать тысяч световых лет) и ждать.

Все немногочисленные цивилизации звездоплавателей, вне сомнения, поступают так же — следовательно, все долетевшие до цели роботы будут передавать сигналы в надежде осуществить контакт. И всем приходится ждать, ждать, ждать.

В конце концов все сводится к ожиданию.

Вот и вторая половина разгадки головоломки.

Роботы ищут вовсе не думающую и чувствующую органическую жизнь. Роботы ищут себе подобных.

Машины никоим образом не завоевывают породивший их мир. Они мягко, вкрадчиво, последовательно включают своих творцов в собственную систему, по их же собственной просьбе, чтобы воспользоваться ее сверхъестественными физическими и интеллектуальными возможностями. И со временем постепенно отвращают свое внимание от окружающей жизни, направляя его на проблемы и задачи, какие отыщут в самих себе и оценят как достойные решения.

И если исходные мыслящие животные умудрились уцелеть, что порой все-таки случается, — то именно потому, что также обращали свой взор внутрь себя, искали радостей, свершений и, может быть, воображаемого просветления, к которым машины просто не способны их привести: это царство лежит вне физической Вселенной.

— Нет, мы не правы, если относимся к роботам враждебно. Постбиотическая эволюция остается эволюцией, реальность находит новизну в себе самой. — Свобода зарделась и рассмеялась. — Ой, как помпезно это звучит! Я только хотела сказать, что совершенные, независимые роботы ничем нам не грозят. Мы сохраним собственных роботов, нам без них не обойтись, но лишь для собственных нужд. Мы совершим то, чего постбиотики не только не потрудятся совершить, но что им принципиально не по зубам. То есть будем общаться с подобными нам существами, и не вприглядку да понаслышке, а собственной персоной, деля с ними общую долю — и любя их. И нам откроется такое понимание, какого мы сегодня и вообразить себе не можем.

— Пусть те, кто хочет, отправляются на поиски. — После бьющего ключом энтузиазма Свободы реплика Патульсия прошелестела особенно сухо. — Я заодно с Ду Шанем — буду копаться в своем огороде. Осмелюсь предположить, что и наши потомки в большинстве своем предпочтут ту же участь.

— Несомненно, — согласился Ханно. — И это прекрасно! Они станут нашим резервом. Перегрино прав: неспокойные натуры найдутся всегда.

— Финицийцы не смогут, не захотят вести невинную пасторальную жизнь, — предрекла Макендел. — Или им придется идти дорогой Земли, а это сведет смысл их усилий к нулю, не так ли? — или они должны найти для себя новый путь. Им придется развиваться.

— Как и тем из нас, кто отправится в космос, но по собственному сценарию, — добавил Странник. — Не телом и не в генах. Я вовсе не тороплюсь покинуть сию бренную оболочку — и тем не менее скажу: нам суждено преобразиться духом и разумом.

— А звезды и планеты станут нашими учителями, — улыбнулась Юкико и с горячностью продолжала: — Не забывайте, это будет нелегкая школа. Сегодня мы мало что значим. Все известные аллоийцам экипажи звездоплавателей — их не больше дюжины — подобны нам. Тоже Реликты — пережитки, бунтари, атавизмы.

— Знаю. Но не согласен, что мы ничего не значим. Очень даже значим!

— Если мы будем мудры, если не поддадимся гордыне и сумеем прислушаться к тому, что хочет поведать нам нижайшая из живых тварей, то в конечном итоге сумеем встретиться с постбиотиками на равных. Когда это будет — кто знает? Быть может, через миллион лет. Но когда мы будем готовы — все будет именно так, как ты сказал: мы станем совсем иными, чем ныне.

Ханно кивнул.

— Я вот все думаю… Может статься, в конце концов мы и наши союзники будем не равны машинам, но выше их. — В ответ на слегка озадаченные взгляды товарищей он пояснил: — На Земле происходило что-то вроде того; а судя по здешним наблюдениям и по рассказам аллоийцев, это всеобщий принцип. Словом, так: ступени эволюции в большинстве своем — отнюдь не победоносное шествие вперед. Неудачи на предыдущих этапах порождают отчаянных и безрассудных — или, как выразилась Юкико, атавизмы и пережитки.

Почему рыбы, которым было так хорошо в воде, рвались на сушу? Так поступали те, кто не мог продолжать борьбу за выживание в прежних условиях — им надо было уйти или погибнуть. Земноводных предков рептилий вытеснили из болот, птиц вытеснили в воздух, а млекопитающим пришлось искать нишу, не занятую динозаврами. Некоторых обезьян согнали с деревьев… а нам, финикийцам, приходилось жить на узенькой полоске суши, и мы пустились в море. И вряд ли в Америку или Австралию отправились бы те, кому было хорошо и уютно дома, в Европе…

Ладно, посмотрим. Посмотрим. Итак, Юкико, ты дала нам миллион лет, — Ханно рассмеялся. — Не назначить ли нам свидание? Давайте встретимся и предадимся воспоминаниям в этот же день миллион лет спустя!

— Сперва надо выжить, — возразил Патульсий.

— Что-что, а уж это-то мы умеем! — ответил Странник.

— Пока что умели, — вздохнула Макендел. — Только давайте без излишней самоуверенности. У нас ведь никаких гарантий, и никогда не было, и никогда не будет. Миллион лет — это уйма дней и ночей, и каждый день надо прожить. Сумеем ли?

— Попробуем, — отозвался Ду Шань.

— Вместе, — присягнула Свобода.

— Тогда нам надо учиться, — сказала Алият. — Учиться сопереживать друг другу куда лучше, чем прежде.

Корабли — «Пифеос» и его звездный собрат — отчалили. Еще какое-то время, месяца три, пока они не наберут слишком большую скорость, их будут связывать воедино и дружеская беседа, и мечты, и любовь; будут справляться праздники и ритуалы в честь возникновения новой общности — а повсюду вокруг будут лишь бесчисленные светила.

Когда взираю я на небеса Твои, — дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил,

То что есть человек, что Ты помнишь его?.. [59] Псалтырь: 8, 4–5.

Ханно и Свобода стояли на затемненном капитанском мостике, глядя вперед и сплетя ладони, ощущая близость и тепло друг друга.

— Значит, таков смысл нашего бессмертия? — прошептала она.

— Мы сделаем его таким! — пообещал он.

За исключением первой даты, все остальные — по христианскому летоисчислению. Указывается год начала действия данной главы. Подчас, по ходу изложения, действие смещается от начальной даты вперед или назад — разберетесь сами.