Линн Рэйда - Истинное имя

Крикс имел гораздо больше, чем упрямство — он имел талант.

Еще несколько месяцев, а может быть, даже недель, и это обстоятельство стало бы очевидно даже ему самому, не говоря уже о Льюберте Дарнторне, до поры до времени шпынявшему "дан-Энрикса" на ежедневных тренировках. Ставя двух непримиримых недругов в одну пару, Хлорд не только шел на поводу у Крикса, пожелавшего "помочь" озлобленному юному аристократу, но и рассчитывал, что Льюберт, сам того не зная, будет лучшим из учителей для своего врага.

Дарнторн наверняка не станет поддаваться или делать что-нибудь вполсилы, и тем самым, не желая этого, поможет Криксу приучиться выполнять любой прием безукоризненно. Расчет Наставника довольно скоро оправдался. Из всего энгильда только в этой паре никогда не отвлекались и не пересмеивались за спиной у мастера. В ней тренировались с редкостным остервенением и пылом. Правда, Льюберт был одним из лучших фехтовальщиков в отряде и уже давно освоил то, чему учили остальных, поэтому в их паре чаще всего делали совсем не то, что требовал Наставник. Зато делали всегда на совесть. После возвращения из Деревянной крепости их поединки стали еще продолжительнее и ожесточеннее, а насмешки и придирки, которые Дарнторн измысливал для своего напарника по тренировочной площадке, еще язвительнее и грубее. Иногда, посматривая издали на эту пару, Хлорд гадал, знает ли Льюберт, что он сам готовит своего преемника на место "первого меча" энгильда.

Хлорд откровенно любовался Криксом, когда тот с легкостью выполнял какое-то задание, с которым не могли с первого раза справиться все остальные — а подобное происходило каждый раз, когда "дан-Энрикс" увлекался и благополучно забывал, что он, по собственному утверждению, "вечно все путает" и "ни на что не годен". По временам наставник чувствовал такую гордость за "дан-Энрикса", как будто тот был его сыном. Конечно, это было дурно, потому что мастер не имеет право выделять кого-то из своих учеников. Но, в очередной раз замечая, что он нарушает собственные принципы, которые еще вчера считал самыми главными в своей работе, мастер Хлорд ловил себя на том, что он ничуть об этом не жалеет.

Хлорд не сомневался, что из Крикса может выйти что-нибудь вполне незаурядное, и в глубине души гордился тем, что он смог разглядеть подобные задатки в уличном мальчишке, который в силу своего происхождения не мог даже мечтать о поступлении в Лакон.

И вот, все его планы и надежды рухнули в один момент, когда "дан-Энрикса" приволокли под утро в Академию — беспамятного, грязного, залитого вином и с сильным запахом ячменной водки изо рта. Хлорд старался убедить себя, что, даже если бы об этом происшествии узнал бы только он один, он все равно потребовал бы исключения "дан-Энрикса". Ученик младшего отряда, валяющийся пьяным на краю канавы, не только совершает непростительный проступок, но и возмутительнейшим образом позорит весь Лакон. По справедливости, единственным достойным наказанием за эту выходку является немедленное исключение. Наставник Хлорд знал это лучше, чем кто бы то ни было. И злился на себя, поскольку понимал, что, будь у него хоть малейшая возможность как-нибудь замять эту историю — ничтожная лазейка в волос толщиной — он бы обязательно воспользовался ею.

Сегодня на совете, слушая, как Хайнрик хвалит Крикса, Хлорд внезапно ощутил приступ сильнейшего раздражения. Талантов в Риксе, что и говорить, было достаточно. А заодно — с избытком глупости, неблагодарности и наглости.

Он получил возможность обучаться в Академии, куда простолюдинов принимали только в краткое десятилетие правления Гвидарикса. Наследники знатнейших рыцарских семей Легелиона приняли его в свой круг, как равного. В конце концов, Хлорд сам потратил на него так много сил и времени, как ни на одного другого первогодка. А "дан-Энрикс" ни минуты не поколебался, прежде чем напиться ночью за стенами Академии, прекрасно зная, к чему его это приведет.

Конечно, можно было бы сказать, что мальчику одиннадцати лет едва ли могла прийти в голову подобная идея и, скорее всего, дело тут в дурном влиянии кого-нибудь из старших, но для Хлорда это было жалким оправданием. В конце концов, Крикс сделал все возможное, чтобы к нему не относились, как к ребенку, и он меньше, чем кто бы то ни было в его отряде, заслуживал бы снисхождения такого рода.

Дойдя до Южного крыла, мастер поднялся по ступенькам и так резко распахнул входную дверь в приемный зал, как будто собирался выместить на ней свою досаду.

Посетитель, мерявший шагами галерею, обернулся, с совершенно безмятежным видом встретив мрачный взгляд Наставника.

— А… так это вы, — сказал мастер Хлорд, почувствовав себя довольно глупо. Он помнил, что лорд Ирем спросил его разрешения при случае прийти еще раз, но никак не ожидал, что коадъютор в самом деле явится сюда.

— Доброе утро, мастер, — улыбнулся доминант. — Вы, судя по всему, чем-то расстроены?

— Да, — лаконично отозвался Хлорд, всем видом давая понять, что о причинах этого расстройства рыцарю лучше не спрашивать.

— Что ж, тогда я сожалею, что побеспокоил вас. Но, как я уже сказал вашим дозорным, я пришел сюда по делу, а времени у меня не так уж много. Может быть, пройдемся? — рыцарь указал на галерею.

"Лучше сядем" — хотел сказать Хлорд, но тут же понял, что сидеть в холодном помещении будет не слишком-то удобно. В Южном крыле находились комнаты, которые использовались редко, и камины в них обычно не топили.

— Хорошо, пройдемся, — сказал он, гадая про себя, что же за дело на сей раз заставило мессера коадъютора почтить его своим визитом. — О чем вы хотели со мной поговорить?

— О вашем ученике. Том самом, о котором мы беседовали в прошлый раз, — любезно уточнил лорд Ирем. — О Криксе.

Хлорд болезненно поморщился.

— Крикс больше не мой ученик. Он…

— Исключен. Я знаю, — кивнул Ирем. И, не обращая ни малейшего внимания на удивление Наставника, спокойно продолжал — Поэтому я и пришел. Однажды я просил вас отменить решение о зачислении Крикса из Энмерри в Лакон. Сегодня я, наоборот, пришел просить о том, чтобы его зачислили обратно.

Хлорд остановился, и, как громом пораженный, посмотрел на доминанта.

Его изумление было так велико, что, вместо того, чтобы спросить, какое дело Ирему до исключения "дан-Энрикса" или привычно возмутиться тем, что кто-то посторонний вмешивается в лаконские дела, наставник сбивчиво пробормотал:

— Но… вы не понимаете! Мастер Ратенн… Совет, в конце концов… Крикса _нельзя_ принять обратно! Это невозможно!

Тут наставник прикусил язык. Любой мало-мальски проницательный человек — а его собеседник, как догадывался мастер Хлорд, был человеком очень проницательным — услышав этот сбивчивый ответ, тотчас же догадался бы, как взволновало и обрадовало мастера предположение, что Крикс может вернуться в Академию.