Ирина Сыромятникова - Разрушители

Орать я не стал, а проворно скатился со стула и выставил его перед собой ножками вперед, словно щит. Дубовое кресло как плетеный сачок. Как же полезно иметь мускулатуру Лорда!

Арбалетный болт пробил сиденье и высунулся из него на две трети. Щит, щит надо было хватать, придурок! Будь это оружие боевым, я был бы уже мертв. Выяснять, какие еще сюрпризы принес с собой гость, никакого желания не было. Я накинулся на повисшего в окне человека со стулом в руках и долбил его из всех сил, пока он не вылетел наружу.

— А-а-а!!!

Может, мне стоило попытаться его схватить? С другой стороны, а оно мне надо?

Вокруг упавшего во дворе убийцы быстро собирался народ, в том числе — охрана. Овцы драные… Ну они у меня сейчас получат!

Меня опередили во всех отношениях — во дворе Пограничные ногами избивали местного начальника охраны. Бедняга уже не стонал.

— Замри! — скомандовал я.

Не обращая внимания на предостерегающие вздохи, я проверил тело. Пульс прощупывался.

— Оказать медицинскую помощь. Изолировать до выяснения обстоятельств. Выполнять! Вызвать к телу магов.

Последний приказ тоже был лишним — мастер Ребенген уже был здесь и первым делом осмотрел труп врага. Мэтр Кейз с группой Пограничных Стражей и усилением в виде стрелков-Серых брал под контроль крыши прилегающих строений и организовывал прочесывание местности. Пользы в этом деле от меня не было никакой, оставалось только праведно возмущаться.

— Окошко на минутку открыл… веришь?.. и тут же влезли! Что ж это делается?!!

— Подошвы чистые, — пробормотал маг и резюмировал: — Он пробрался за периметр еще до того, как начался дождь, часов шесть назад, и все это время выжидал момента.

А я все это время мирно спал… Меня замутило. Тошнотворная мысль о возможности быть убитым во сне, беспомощным и беззащитным, просто заснуть и не проснуться…

— Почему он шастал здесь всю ночь и никто ничего не заметил?!

Мастер Ребенген приподнял запястье покойника (рука была сломана).

— Он воспользовался опознавательным браслетом Траупа.

— Где Трауп?

— Ищем. В своей комнате он не ночевал. Будь добр, Гэбриэл, пройди в дом! Не мельтеши на виду.

Я охотно позволил увести себя внутрь резиденции. У меня чуть-чуть дрожали колени, к тому же дождь заметно усилился, перейдя в настоящий ливень, всего за минуту я промок до нитки. Какие могут быть поиски в такую погоду? Даже маги не смогут найти следы на стремительно размокающей почве. Я уселся в фойе перед пустым камином, стараясь справиться с запоздалыми последствиями пережитого страха. Перепуганные слуги мигом притащили мне плед и разожгли огонь. Невнятно причитающая кастелянша сунула в руки стакан теплого молока, я машинально выпил и потом долго пытался понять, как парное молоко сочетается с образом Великого Лорда. Сквозь приоткрытые двери было видно, как лихорадочно мечутся под дождем люди. Приблизительно через полчаса ко мне пришел греться мокрый как мышь мастер Ребенген.

— Нашли Траупа, — тускло сообщил маг. — За периметром охраны, в канаве, возле первого ряда домов. Мертв уже шесть часов. Судя по следам, тело не переносили. Такое впечатление, что он сам туда пришел.

— Ночью?

Мастер Ребенген покачал головой:

— Боюсь, что дознаватель из меня аховый. Я ведь замечал за ним оговорки, но не придал им значения. Свой человек, проверенный, ага! Полагаю, Трауп был как-то связан с Сандерсом, но потом чувство Долга стало брать верх. Ни один арконийский маг не поднимет руку на Разрушителя! Вероятно, он пробовал отговорить Сандерса, связался с ним, тот назначил ему встречу, но вместо себя послал на нее убийцу. Его не интересовало мнение Траупа, только его браслет.

Под проливным дождем Пограничные на самодельных носилках заносили в каретный сарай еще одно накрытое плащом тело.

— Судя по всему, убийца действовал в одиночку. Но это ни о чем не говорит.

Наверху, в кабинете отца, осталась так и не начатая книга, но возвращаться к ней настроения не было. Я убил человека, впервые лично стал причиной чьей-то смерти. Чисто технически это можно было считать хорошей работой, поздравить себя и выпить за удачу. Однако ощущение было мутное, словно я измазался чем-то, но ни вытереться, ни переодеться не могу. Перед глазами то и дело вставало воспоминание, как отчаянно тот человек цеплялся за подоконник. Можно было попробовать схватить его… И получить кинжал в брюхо.

Мастер Ребенген ободряюще похлопал меня по плечу, но в душу лезть не стал. И на том спасибо.

— Знаешь что, Гэбриэл, придется нам отсюда уезжать…

Блуждания по Арконату утратили остатки своего очарования. Какое может быть удовольствие ездить в дождь? Все напиталось водой и размокло, дороги превратились в реки рыжей, утробно чавкающей грязи, и наша одежда теперь мало отличалась от нее по цвету. Смены направления стали еще более резкими и непредсказуемыми, а места ночевок — убогими и неуютными.

Мастер Ребенген, как и обещал, каждую свободную минуту тратил, стараясь восполнить мою вопиющую необразованность в части Разрушителей и истинной истории Эпохи Хаоса. Нет, я не виноват. Просто магам ордена следовало меньше шифроваться. Это же придумать надо было — выдать три тысячелетия за одно! Наставника я слушал вполуха: то, что он говорил, обозначало скорее направление исследований, чем оглашало выводы. Вы ведь не будете в каком-то серьезном вопросе доверять мнению одного человека, пусть уважаемого? Взявшись за какой-то вопрос, я имел привычку разбираться в нем досконально, а рыть тут предстояло глубоко. Теперь было очевидно, что в библиотеке Академии есть кое-какие фонды, вообще никак не отраженные в общедоступном каталоге. На ближайшие полгода мне предстояло поселиться там…

Пока все мои вопросы повисали в воздухе. Неужели о критически важной для Мироздания роли Разрушителей можно было догадаться, только организовав натурный эксперимент? А до этого, стало быть, никакое метафизическое единство теоретикам в глаза не бросалось. Как-то это не вязалось с образом всемогущих алхимиков. Из обрывков истории, известных публике, я вынес убеждение, что адептов Тьмы было всего несколько штук, жили они едва ли не в подполье, как парии, и погибли за свою веру. Однако арконийским магам было достоверно известно, что Темный орден непосредственно перед исчезновением имел восемь тысяч посвященных по всему континенту. Несмотря на несколько маргинальную позицию, в большинстве стран никаких проблем с властями Разрушители не имели и только в Фелле были официально запрещены, и то из соображений скорее не религиозных, а политических. По убеждению Ребенгена, большинство мрачных легенд про Темных родились в короткий промежуток между исчезновением ордена и приходом Хаоса под давлением самого факта внезапной гибели такого количества людей.