Ирина Сыромятникова - Разрушители

Тайно собираемое и изготавливаемое войско Феллы напало на Федерацию Истара. Против федеральной гвардии выступило полчище чудовищ, действующих независимо от волшебников и совершенно невосприимчивых к магии — самотворящиеся заклятия, запретное колдовство. Современный человек в точности мог предсказать, что случится дальше, но жрецы Л΄Арсане не знали или не хотели знать. Тварям могли противостоять только другие твари, количество которых росло в геометрической прогрессии. Жертвы исчислялись миллионами, когда уровень магии превысил критический, твари замкнулись в себе и вышли из повиновения хозяевам. Начался Хаос.

Оставшиеся в живых члены Белой Лиги взывали к ордену Разрушителей, суля любые блага, но их призывы запоздали на добрую сотню лет. На свете не осталось никого, кто мог бы усмирить буйство магии. Не нашлось ни тайного святилища, ни секретного монастыря, о которых в народе ходили страшные слухи. Казнив Великого магистра Ольгарда, Лига одержала сокрушительную победу и теперь пожинала ее плоды. Души Темных были отомщены стократ. За считаные месяцы волшебная Фелла и тысячелетний Истар были обращены в безжизненные пустыни. Великий Ганту — оплот Белой Лиги — утонул в Поющих Песках. Пришел день, когда автор вынужден был констатировать, что способных сопротивляться не осталось. Чудовища бродили где хотели, дрались между собой и убивали людей, когда желали и сколько желали. «Найдется ли что-то, что освободит нас? Вернутся ли Разрушители?» — вопрошал автор.

Насколько я знал, за тысячу прошедших лет никто из Темных так и не объявился. Хотя и попытки найти их были, и пророчеств было хоть отбавляй. Люди не могли поверить, что Разрушители не оставили для себя какой-нибудь лазейки. А зачем им было возвращаться? Мстить? Их убийцы и сами неплохо с этим справились. Человек не смог бы быть таким последовательно жестоким, как твари. Может, им просто надоели бесконечные нападки, они плюнули и — перестали существовать. Как аркониец, я старался не задумываться, что удерживает монстров за пределами нашего королевства. И удерживает ли что-то… Недаром я так окрысился на отца, когда он завел об этом речь. Выходит, папа был единственным, кто реально смотрел на вещи.

Так что освободить меня могло только пришествие Разрушителя.

Даже Тень Магистра неспособен был отрицать очевидное — я умру здесь. Так стоит ли тянуть? Камера была хорошо продумана, в ней не было ни малейшего выступа, куда бы можно было закрепить веревку. При всем обилии оружия вокруг по собственной воле я не мог использовать ничего острого. Мясо и фрукты мне приносили уже нарезанными, вся посуда была из дерева. Оставалось только перегрызть себе вены зубами, но к этому я был еще не готов. Для начала я попробовал прокусить палец, чтобы втереть в ранку грязь. Говорят, это действует не хуже петли и веревки. Тут же явился какой-то монстр, ухватил меня на руки и принялся таскать по коридору, укачивая. После такого обращения меня не скоро перестало трясти.

Тихое безумие обволакивало меня. Поэтому, когда за прутьями решетки появился человек, я закономерно счел происходящее галлюцинацией. Он скинул с дверей засов и вытащил меня наружу. Для призрака он был довольно мерзким. Он щипал, пинал меня и одновременно шипел, призывая к молчанию. А на фиг тогда драться?! Я пошел за ним не раздумывая. Ну и что они сделают со мной, если поймают? Убьют? Незнакомец двигался по каким-то щелям и узким переходам, которых в подземелье оказалось предостаточно. В одном из коридоров нам встретились еще четверо таких же молчаливых диверсантов. Мне дали какую-то черную хламиду, я сорвал с себя все, до последней тряпки, и переоделся. Темп бегства ускорился.

Пару раз они едва не угодили в ловушки, но Тень был начеку. Хотелось верить, что мою помощь оценили. По темному и тесному, как кишка, подкопу мы выбрались к поверхности, там был вечер. Тихо пели остывающие пески. И-и-у, у-и-и-и.

Мне не дали затормозить и расслабиться. Вся компания трусцой рванула за бархан. Там, в небольшой ложбинке, сидели трое, по ощущениям — маги. Они поддерживали в готовности большую пентаграмму перемещения. Пришедшие вместе со мной разместились в центре Знака. А маги что, не собираются валить отсюда? Какое самопожертвование! Волшебники начали речитатив, долженствующий снять оковы со Знака, но что-то пошло не так, пентаграмма неожиданно развернулась вовне, всосав в себя весь окружающий мир — воздух, людей, барханы… С обратного конца заклинания в комнату, освещенную дневным светом, вывалились пятеро ошалевших лазутчиков, трое матерящихся магов, куча песка и — я. Кайф.

Потом я отрубился.

Две недели ожидания промелькнули незаметно. Аркониец вел себя тихо, ни с кем не задирался, не шнырял кругом в поисках секретов, а только ел, спал и пребывал в ожидании. Он превратил это ожидание в отдельный, завораживающий процесс, почти ритуал. Утром после завтрака он отправлялся на южную стену Цитадели (оттуда открывался прекрасный вид на зал перемещений), усаживался на пожарный ларь с песком и как бы дышал свежим воздухом (даже в те дни, когда с гор спускался холодный туман). После обеда он брал теплый плед, книгу и располагался в нижнем саду, у фонтанчика, где и читал до ужина (все две недели — одну и ту же страницу). Вечернее время он проводил в своей комнате, в глубоком кресле у тлеющего камина, и служанки повадились прибираться там, совершенно игнорируя присутствие жильца (ну он же ж не возражает!). Люди быстро привыкли к странностям и обращали на арконийца не больше внимания, чем на кошку, только Гверрел с неослабевающей настойчивостью отслеживал каждый его шаг.

Срок, отведенный Зайримом группе Бриска, подходил к концу. Теперь трое заклинателей Инкара дежурили возле пентаграммы-ключа непрерывно, в три смены. Все понимали, что у Бриска может не оказаться времени на то, чтобы дожидаться отклика обычным порядком. Генерал в уме предполагал разное, начиная от экстренной эвакуации и кончая тем, что вызов вообще не придет, но на то, что произошло в действительности, он не рассчитывал.

Вызов пришел в дежурство Гверрела (позднее генерал заключил, что только присутствие нахального магика спасло их от катастрофы — свой хлеб у предводителя тот ел не зря). Ничто не предвещало беды. Заклинатель подготовил ответную часть портала и принялся ждать команды к переносу. Уровень насыщения канала медленно возрос до максимума и стабилизировался — на том конце все было готово. Потом Гверрел говорил, что уловил нарастающее давление, словно бы на него из темноты бесшумно неслась стена, и среагировал инстинктивно, есть у заклинателей-исследователей такой инстинкт — хвататься за громоотвод. Сам генерал, спешащий к залу перемещений, видел только, как вспыхнули лиловым огнем аварийные накопители, а потом началось то, что обычно многословный Харек обозначил как «большой бум».