Джеймс Роллинс - Невинные

Батори разглядывала рисунки, идя вдоль вереницы панелей. Наконец, ее интерес привлек внимание Бернарда к тому же. Он очень внимательно рассмотрел каждую, потом подошел поближе, поворачиваясь кругом, переводя взгляд с панели на панель, будто быстро считывал их.

И обернулся к Арелле.

— Это и есть история, которую ты уничтожила в Иерусалиме. — Он стремительными шагами направился к последней панели и преклонил колено, чтобы коснуться изображенного там меча. Голос его был полон страдания. — Почему ты утаила ее от меня?

— Мир был не готов, — просто объяснила она.

— Да кто ты такая, чтобы судить, к чему готов мир? — Бернард встал, направившись к Арелле с рукой на рукоятке собственного меча.

Джордан взялся за автомат.

Рун преградил Бернарду путь.

— Отступись, старый друг. Предоставь прошлое прошлому. Теперь мы должны обратиться к настоящему и будущему.

— Если бы мы могли обладать таким оружием… — Бернард тряхнул головой. Таким сбитым с толку Джордан еще ни разу его не видел. — Вообрази, от скольких страданий мы могли бы избавить мир.

— И сколько всего вы могли погубить, — подхватила Арелла. — Я побывала в мечети, когда вы покинули Иерусалим. Я видела, что ваши войска творили во имя Божье. Вы были не готовы. Мир был не готов.

Рун коснулся своего наперсного креста.

— На это у нас нет времени, — напомнил он им. — Через час солнце зайдет.

Казалось, его слова наконец пробились сквозь гнев и замешательство Бернарда.

— Ты прав. — Кардинал добрался до своих доспехов, снова достав Кровавое Евангелие и протянув его. — Пожалуйста, дитя мое. Пока не поздно. Ты должен благословить эту книгу.

Томми с встревоженным видом взял ее. В его маленьких руках книга казалась огромной.

— В прошлый раз это не сработало. И не забывайте, я не Первый Ангел.

Бернард озадаченно оглядел их. Похоже, кардиналу выдался долгий денек сплошных сюрпризов, по большей части скверных. Джордан знал, каково это.

— Что он имеет в виду?

— Все равно попробуй, — проигнорировав кардинала, попросила Эрин мальчишку. — Вреда-то никакого.

— Ладно, — с сомнением в голосе согласился Томми, открыл книгу и положил ладонь на страницы. — Я, Томас Болар, благословляю эту книгу.

Все подались вперед, будто в ожидании чуда.

Опять ничего.

Ни золотого света, ни новых слов.

Словно это место исчерпало свой потенциал чудес.

16 часов 04 минуты

— Как Томми и сказал, — подала голос Эрин, ощутив, что сангвинисты пали духом, — он не Первый Ангел.

— Тогда кто же? — спросил Бернард.

Эрин понимала, что чего-то недоглядела, но чувствовала себя так, будто пыталась собрать пазл в темноте, втыкая фрагменты наугад.

— Арелла сказала, что Томми носит в себе лучшее от Первого Ангела. Так что, по-моему, он все равно остается ключом к этой загадке.

Услышав это, Рун чуть развернул плечи. Наверное, думал обо всех жизнях, отданных за то, чтобы доставить Томми сюда.

Они не могли погибнуть зря.

И все же придется выбросить это из головы. Ковыряться в грехах и воздаяниях — дело сангвинистов. А у нее есть проблема, нуждающаяся в решении, и отвлекаться нельзя.

— Если Первый Ангел внутри Томми, — сказал Джордан, — как нам его извлечь?

— Может, его надо вырезать? — изрек Бернард.

— Думаю, прибережем это как крайнее средство, — нахмурилась на него Эрин. И посмотрела на Томми. — Может быть, освободить ангела может экзорцизм?

Томми сглотнул. Судя по виду, ее предложение вдохновило его ничуть не больше, чем предложение Бернарда.

— Экзорцизм — это изгнание демонов, а не ангелов, Эрин, — передернул плечами Рун.

— Может, и да. А может, и нет.

Они все ступили на новую для себя территорию.

Эрин поглядела на Ареллу.

— Вы не можете нам помочь?

— У вас есть все ответы, какие вам нужны.

Грейнджер насупилась, начиная понимать недовольство древних своими оракулами. Порой они бывают откровенно невразумительными. Но она понимала, что сивилла говорит ей правду. Ответ где-то внутри самой Эрин. Именно она как Женщина Знания должна разгадать, что дальше. И должна верить, что молчит Арелла не без причины, что сивилла играет в молчанку вовсе не затем, чтобы вывести их из себя.

Не несет ли и это какое-нибудь значение?

— Может, нужно все-таки отвезти Томми в Рим, — сказал Джордан, — раз ему стало лучше?

— Нет, — отрезала Эрин. — Что бы нас ни подстерегало, произойти это должно здесь.

Она медленно обернулась кругом, зная, что ответ лежит где-то в этом золотистом песчаном кратере. Взгляд ее перебегал от образов к неровным стеклянным краям, выглядящим, будто заледеневший всплеск воды.

— А ты уверена, что это должно произойти здесь? — не унимался Джордан.

Он явно искал любой благовидный предлог, чтобы убраться из этой пустыни в какое-нибудь местечко побезопаснее. Эрин понимала его озабоченность, но адские врата неуклонно открываются, так что безопасного местечка сейчас не сыщешь на всей земле.

Поддержка пришла к ней с самой неожиданной стороны.

— Эта женщина права, — прорычал Агмундр. — Мы должны остаться здесь.

— Почему? — обернулась к нему Эрин. — Что вам известно?

— Никакой мистики, — Агмундр указал на север. — Этот вертолет «Чинук», который вроде бы следовал за нами… — Он поглядел на Бернарда. — Боюсь, в конце концов мы не сумели его обставить.

Эрин поглядела на дымящийся вертолет, напоминающий загнанную лошадь.

Агмундр склонил голову к плечу.

— Судя по звуку двигателей, он скоро будет здесь.

Рун и остальные явно пытались тоже расслышать этот звук, но по их недоумевающим лицам было видно, что у викинга слух заметно острее.

— Ты уверен? — спросил Бернард.

Агмундр приподнял тяжелую бровь, откровенно дивясь, как это может кардинал усомниться в нем.

Джордан скривился, и Эрин положила ладонь ему на предплечье.

— Что может быть лучше небольшого прессинга, — проговорил он.

— Я под давлением работаю лучше.

Вот разве что не под таким сильным.

16 часов 08 минут

Рун позавидовал Эрин и Джордану, восхищаясь тем, как они находят утешение друг в друге, как простое прикосновение может замедлить биение встревоженного сердца.

Поглядел на Элисабету, покровительственно обнявшую Томми рукой, когда Вингу отомкнула ее кандалы. В грядущей битве понадобятся все имеющиеся ресурсы. Рун чувствовал, что Элисабета пойдет на все, только бы уберечь отрока от опасности.

Их взгляды встретились. На сей раз Рун не увидел в Элисабете враждебности, только заботу о прильнувшем к ней отроке. Насколько же иначе могли сложиться их судьбы, встреться он с ней, как простой человек, а не как поганый стригой. Опять же, наверно, было бы лучше, если бы он не встречал ее вовсе.