Джеймс Роллинс - Невинные

Нет, пожалуйста, нет…

Она представила своего крупного мерина, его доверчивый взгляд и мягкий нос, как он приплясывал, радуясь, нежное ржание, которым приветствовал ее, как только она входила в конюшню.

Джордан взял на изготовку свой черный «Хеклер и Кох МР7» — зловеще выглядящий пистолет-пулемет. Эрин же, уразумев проблему, приподняла свой небольшой «Глок 19».

— Мне нужно что-то побольше.

Передав свой фонарик Нейту, Джордан потянулся к поясу, извлек свой «Кольт 1911» — тот самый пистолет, который частенько одалживал ей в прошлом, — и передал Эрин. Ощутив рукоятку в ладони, она почувствовала себя спокойнее. И уже повернулась, чтобы отдать свой «Глок» Нейту для самозащиты, когда вдруг из тени выступил чужак, напугав ее. На нем был парадный темно-синий мундир с двумя золотыми крестами, вышитыми на лацканах.

Капеллан?

— Не хочется прерывать ваше счастливое воссоединение, — изрек незнакомец, — но самое время подумать, как отсюда выбраться. Я поискал другие выходы, но похоже, главная дверь — все равно путь самый разумный.

— Это Христиан, — представил Джордан. — Друг Руна, если улавливаешь, куда я клоню.

Иначе говоря, сангвинист.

— Машина профессора припаркована ярдах в пятидесяти, — голос Нейта явственно дрожал. — Сможем ли мы до нее добраться?

Вместо ответа ночь разорвал противоестественный визг.

В стойлах вокруг них лошади били копытами и налегали на двери, ржанием выражая нарастающий страх. Даже они знали, что надеяться можно лишь на бегство.

— А что ждет нас там? — спросил Джордан, держа двери на прицеле.

— Судя по запаху и шипению, полагаю, это кугуар, — сообщил Христиан. — Хотя и поганый.

Поганый?

Эрин похолодела.

— Вы говорите о бласфемаре.

Капеллан склонил голову в знак подтверждения.

Бласфемаре — анафемский беспощадный зверь, чья кровь осквернена, отравлена кровью стригоя, принявший чудовищную ипостась своего естественного обличья, со шкурой настолько прочной, что сангвинисты делают из их шкур доспехи.

Нейт втянул воздух сквозь зубы. Прикоснувшись к нему ладонью, Эрин ощутила, что он дрожит. И винить тут его не за что. Беспощадный волк однажды жестоко его изувечил.

Надо вытащить Нейта отсюда.

Слева вдруг раздался треск ломающегося дерева. Нейт повернул фонарик на шум. Четыре крючковатых когтя пронзили толстые доски из красного дерева. Запаниковав, Нейт выстрелил туда из «Глока».

Когти исчезли, и тут же снова раздалось воющее верещание, уже более сердитое.

— По-моему, ты его взбесил, — заметил Джордан.

— Извините, — пробормотал Нейт.

— Не волнуйся. Если бы ты не выстрелил, это сделал бы я.

Кошка бросилась на ту же стену, сотрясая стропила, словно пытаясь вломиться внутрь.

— Пора двигаться, — Христиан указал на дверь впереди. — Я выйду первым, попытаюсь его отвлечь, а вы следом на счет десять. Бегите прямиком к «Лендроверу» Эрин и уезжайте.

— А вы? — спросил Джордан.

— Если мне повезет, захватите меня. Если нет, бросите.

Прежде чем кто-либо успел возразить, Христиан за один вздох одолел расстояние до ворот, схватился за ручку и распахнул врезанную в них дверь. Перед ним раскинулась площадка, покрытая пылью и травой. Вдали стояли видавший виды «Лендровер» Эрин и блестящий «Линкольн Таункар». Обе машины казались куда дальше, чем пару минут назад, когда Эрин подъезжала сюда на Блэкджеке.

Христиан ступил в ночь, освещенную лишь лампочкой над дверью. Отблеск серебра показал, что он извлек клинок, а затем скрылся, метнувшись влево.

Джордан держал автомат наготове, просто начав мысленный отсчет.

Эрин отвернулась, вспомнив Блэкджека. Поспешно устремившись вдоль шести стойл, она принялась откидывать щеколды и распахивать двери. Нельзя оставлять лошадей в западне на погибель вслед за Блэкджеком. Они заслуживают шанса на бегство.

Напуганные лошади с топотом вырывались из стойл, проносясь между Джорданом и Нейтом. Гансмоук последовала последней. Когда она скакала мимо, Нейт коснулся пальцами взмыленных боков лошади, словно желая последовать за ней. Добежав до дверей, лошади скрылись в ночи.

— И-и… десять! — бросил Джордан, махнув рукой в сторону распахнутых дверей.

Они втроем ринулись вперед, во двор, где еще не осела пыль после бегства лошадей. Джордан держался слева, направив свой автомат в том направлении, где скрылся Христиан.

Внимание Эрин, вместе с Нейтом во весь дух бежавшей к «Лендроверу», привлекло какое-то движение со стороны конюшни. Из-за дальнего угла, спотыкаясь, вышел Христиан, тут же рухнув на четвереньки.

Из-за того же угла крадучись появился чудовищный зверь.

При виде него Эрин прямо рот разинула. Нейт оступился, упав на одно колено.

Кугуар выбежал во двор, дергая хвостом вперед-назад. В длину он явно превышал девять футов, явив взору более трехсот фунтов мышц, когтей и клыков. Высокие, острые уши с кисточками чутко ловили каждый шорох. Красно-золотистые глаза сияли во тьме. Но более всего поражал его пепельно-седой мех, будто клок тумана, обретший плоть.

— Вперед! — подогнал Джордан, увидев, что она сбавила шаг, чтобы помочь Нейту. — О нем позабочусь я.

А кто позаботится о тебе?

Эрин осталась с ними, вскинув свой «Кольт».

В том конце двора зверь зарычал на Христиана, оскалив длинные клыки, — и прыгнул. Но это был обманный маневр. Проскочив мимо капеллана-сангвиниста, тварь устремилась прямо на них.

К этому времени Джордан успел вздернуть Нейта на ноги, но убраться с дороги зверя оба уже не успевали. Не сходя с места перед ними, Эрин нажала на спусковой крючок. Пуля угодила животному в лоб, но оно лишь тряхнуло головой, снова устремляясь вперед.

Эрин продолжала стрелять в надвигающегося зверя.

Пока Нейт не будет в безопасности, бегство не для нее.

Она нажимала на спусковой крючок снова и снова — пока наконец затвор «Кольта» не зафиксировался в заднем положении. Патроны кончились.

Присев на задние лапы, кошка совершила прыжок, покрывая оставшееся расстояние.

Ватикан

Рун весь так и напружинился от ужаса.

Она в опасности…

Он мысленным взором увидел пряди светлых волос и янтарные глаза. Ноздри наполнил аромат лаванды. Боль заслонила ее имя, оставив ему только нужду и желание.

Должен добраться до нее…

Паника вибрировала в теле струной, и он забился, переворачиваясь в обжигающем вине на живот, преодолевая страдания, пытаясь думать, мучительно цепляясь за единственную мысль, бьющуюся в голове.

Нельзя позволить ей умереть.

Он поднялся на четвереньки, упираясь спиной в каменную крышку саркофага. И, собрав всю свою веру, всю силу и весь страх, толкнул мраморную плиту.