Клайв Льюис - Хроники Нарнии

— Милая девочка, — терпеливо проговорил Эслан, — так ли тебе нужно это знать? Поспешите, дверь в небе сейчас откроется.

В тот же миг, словно кто-то разорвал штору, в сплошной голу-бой завесе образовалась щель, откуда ударили слепящие белые |учи. Люси, Эдмунд и Юстейс ощутили мягкое прикосновение золотой гривы, почувствовали на лбу поцелуй и… оказались по ту (трону неба, в спальне кембриджского дома тетушки Альберты.

Вот, собственно, и вся история, от себя добавлю самую малость. Во-первых, все участники плавания благополучно добрались до острова Романду; трое лордов пробудились от волшебного сна, а Каспиан женился на дочери Романду и увез ее в Нарнию, где она стала великой королевой, матерью и бабушкой великих королей. Во-вторых, Юстейс по возвращению в наш мир изменился так сильно, что многие удивленно восклицали: «Да уж тот ли это мальчик?» Недовольна была только Альберта — по ее мнению, сын стал скучным и заурядным, и конечно же, причиной всему — дурное влияние этих гадких Эдмунда и Люси Певенси.

Был серый осенний денек. Джил Поул плакала на задворках школы. Плакала, потому что ее опять обидели. Опять они.

Нет, речь у нас пойдет не о школьных делах, и я не стану слишком распространяться о заведении, в котором училась Джил, тем более что говорить об этом не слишком приятно. Скажу только: то была «Экспериментальная школа совместного типа обучения» или, если проще, «смешанная школа», то есть такая, где мальчиков и девочек «перемешали», чтобы не сказать «перепутали», — но больше всего намешано и напутано было в головах у тех, кто руководил этим экспериментом. Основной их принцип был вот каков: пусть дети делают все, что им угодно. К сожалению, десяток-полтора старших учеников решили, что им угодно издеваться над прочими, и всевозможные пакостные дела и делишки, которые в обычной школе обнаруживаются и искореняются в два счета, здесь процветали. Более того, виновных не только не изгоняли из школы, по далее не наказывали, напротив, сама директриса со словами: «Ах, какой интересный психологический казус» — вызывала их в свой кабинет и беседовала с ними иногда по несколько часов кряду. А кто исхитрялся на таком собеседовании еще и подладиться к начальству, становился любимчиком.

Вот почему в тот серый осенний день Джил Поул плакала на мокрой тропинке между задним фасадом школы и зарослями лавра. Она еще всхлипывала, когда из-за угла вынырнул какой-то мальчишка; он шел, засунув руки в карманы, и насвистывал. И едва не налетел на нее.

— У тебя что, глаза на затылке? — закричала Джил.

— Да ладно тебе, — окрысился мальчишка, — не вопи… — И вдруг заметил, какое у нее лицо. — Эй, Поул, ты чего это?

А лицо у нее было такое, знаете, какое бывает у человека, который только что плакал, потом захотел что-то сказать, но вместо этого вот-вот снова заплачет.

— Понятно, — мрачно протянул мальчишка, засовывая руки еще глубже в карманы. — Опять, значит, они?

Джил кивнула. Объяснений не требовалось. Оба прекрасно знали, о ком идет речь.

— Так вот, Поул, — сказал мальчишка, — всем нам следует…

На уме у него было что-то хорошее, но на словах получилось как-то слишком по-учительски, и Джил вдруг разозлилась (как тут не разозлиться, если тебя застали чуть не в слезах).

— Иди-ка ты отсюда, — замахала она руками. — Не лезь ко мне. Тебе что, больше всех надо, да? Ты что, лучше всех знаешь, что нам делать, да? Хочешь, чтобы все подлизывались, на коленках ползали и плясали под их дудку — вроде тебя?

— Ничего себе! — от изумления мальчишка сел на скамейку покрытую дерном и тут же вскочил, потому что трава была мокрая. Его звали Юстейс Скрабб, по прозвищу Бяка, впрочем, бякой он не был.

— Это несправедливо! — воскликнул он. — Что такого я сделал? Разве ты не знаешь? Это ведь я задал жару Ломовику, тогда, из-за кролика. И хоть меня пытали, Спивенса я не выдал. А потом…

— Ничего я не знаю и знать не хочу, — рыдала Джил.

Бяка понял, что слова тут бесполезны, и поступил весьма благоразумно — предложил девочке мятный леденец. И себе взял тоже. Вскоре мир в глазах Джил стал чуточку светлее.

— Не сердись, Бяка, — сказала она. — Я не права. Все так и есть, как ты говоришь. В этой четверти. А раньше…

— Мало ли что было раньше, — перебил Юстейс. — За каникулы я стал другим человеком, ясно? А раньше — черт меня знает, каким я был гаденышем!

— Это точно, — подтвердила Джил.

— Ага, тебе тоже кажется, что я уже не такой?

Джил кивнула:

— Не только мне. Все так считают. И они тоже. Вчера в нашей раздевалке Элинор Блэкистон слышала, как Адель Пеннифезер говорила: «Что-то этот Бякин сын совсем от рук отбился. Что-то он стал слишком много высовываться. Придется с ним потолковать».

Юстейса дрожь пробрала. Кто в Экспериментальной школе не знал, что это значит, когда они хотят с кем-то потолковать?

Оба притихли. Стало слышно, как по листьям лавра стекают капли.

Потом Джил спросила:

— А что это с тобой случилось за каникулы?

— Случилось? Много всякого случилось… необыкновенного, — отвечал Юстейс с таинственным видом.

— Необыкновенного? — переспросила Джил.

Юстейс молчал.

— Слушай, Поул, — наконец произнес он, — ты, наверное, вроде меня, ненавидишь эту школу, да? Хуже этого места и быть не может, да?

— Пожалуй, что так, — согласилась Джил.

— В таком случае, я думаю, тебе можно доверить тайну.

— Очень мило с твоей стороны, — улыбнулась Джил.

— Нет, это действительно потрясающая тайна! Слушай, Поул, можешь ли ты поверить, ну, во всякое, знаешь, такое? Я хочу сказать, в такое, над чем здесь все будут смеяться?

— Не пробовала, — призналась Джил, — но почему бы и нет?

— К примеру, если я скажу, что на каникулах побывал в другом мире… в мире по ту сторону… — ты поверишь?

— Где это?

— Ладно, не будем про миры. Положим, я скажу, что побывал там, где животные умеют разговаривать и где… ну, чудеса разные и драконы, и всякое такое, которое только в сказках… — Произнеся это, Бяка совсем смутился и покраснел.

— А как ты туда попал? — спросила Джил. Ей тоже стало как-то неудобно.

— Попасть туда можно только с помощью волшебства, — Юстейс понизил голос. — Я был там с моими двоюродными братом и сестрой. Нас туда просто втянуло. А они уже там бывали.

Теперь, когда они заговорили шепотом, Джил как-то легче стало вериться. Но вдруг ее пронзило ужасное подозрение, и она прошипела (в этот момент девочка стала похожа на большую кошку):