Клайв Льюис - Хроники Нарнии

— Что это было? — крикнул Шаста.

— Лев! — И Бри понесся резвее прежнего, будто у него выросли крылья.

Сколько продолжалась эта бешеная скачка, Шаста не знал. Вряд ли долго. Наконец Бри пересек вброд широкую, но мелкую реку и остановился на дальнем берегу. Он был весь в мыле и дрожал с головы до ног.

— Вода должна сбить его с нашего следа, — выговорил конь, тяжело дыша. — Дальше пойдем шагом, — помолчав, он прибавил: — Шаста, мне очень стыдно. Я испугался, испугался до полусмерти, словно бестолковая калорменская коняга! Ужасно, правда? Я не боюсь мечей, пик и стрел, но эти зверюги, они… Пожалуй, перейду-ка я на рысь.

А минуту-другую спустя Бри снова ударился в галоп — и не удивительно, ибо львиный рык повторился. На сей раз он донесся слева, от леса.

— Их двое! — простонал конь.

Бри уносил Шасту все дальше от моря. А мальчик напряженно прислушивался.

— Эй, Бри! — позвал он чуть погодя. — Другая лошадь совсем рядом. Как говорится, камнем докинешь.

— Спасены! — выдохнул Бри. — У таркаана есть меч. Он нас защитит…

— Бри! — вскричал Шаста. — Уж по мне, так пускай меня Лев сожрет! Тебе-то что, тебя в конюшню вернут, и все дела. А меня повесят за конокрадство! — Разумеется, мальчик тоже испугался львов, но не так сильно, как Бри: в отличие от коня, он со львами до сих пор не встречался.

Бри фыркнул в ответ, однако взял правее. Как ни странно, другая лошадь отвернула влево, так что очень скоро Шаста оказался далеко от таркаана. И вдруг львы зарычали снова, один за другим, справа и слева, и лошади вновь стали сближаться. А львы, невидимые в темноте, — страшно даже подумать — преследовали их по пятам! Рычание раздавалось все ближе, как будто хищники нагоняли своих жертв.

И тут из-за облака вынырнула ослепительно яркая луна, и стало светло как днем. Лошади мчались голова к голове, копыта высекали искры, всадники почти соприкасались коленями. Лучшей скачки в Калормене не видывали ни до, ни после, — так потом утверждал Бри.

Шаста мысленно попрощался с жизнью. Интересно, мелькнуло вдруг у него в голове, а львы как — убивают сразу или играют с добычей, как кошка с мышью? Наверное, будет больно… И в то же время — как нередко случается в такие моменты — мальчик с любопытством глядел на другого всадника. Тот был невысок, но строен, без бороды, зато в кольчуге, сверкавшей в лунном свете; в седле он держался весьма уверенно.

Внезапно перед Шастой распростерлось нечто плоское и блестящее. Не успел он задуматься, что же это такое может быть, как раздался громкий всплеск, и мальчик почувствовал во рту привкус соленой воды. На полном скаку кони влетели в бухту, глубоко вдававшуюся в сушу! Животные поплыли; вода доходила Шасте до колен. Сзади донеслось гневное рычание; обернувшись, Шаста различил у кромки воды огромную косматую фигуру. Как ни странно, Лев был всего один; должно быть, второй отстал или нашел другую добычу.

Судя по всему, в воду Лев прыгать не собирался. Он стоял на берегу, глядел вслед лошадям, достигшим уже середины бухты, и грозно рычал. Мальчик поежился и посмотрел на своего нежданного спутника. Тот хранил угрюмое молчание. «Наверно, ждет, пока мы выберемся на сушу, — подумалось Шасте. — А там как накинется на меня! И что я ему отвечу? Надо что-нибудь сочинить…»

Тут кто-то рядом с ним воскликнул:

— Как я устала!

— Придержи язык, Хвин, и не будь дурой, — ответил другой голос.

«Снится мне, что ли? — подумал Шаста, — Готов поклясться, это вторая лошадь говорила!»

Вот ноги лошадей коснулись дна, вот захрустела под копытами галька, и мокрые, лоснящиеся животные выбрались на берег. К великому изумлению Шасты, таркаан не спешил задавать вопросы, на которые у мальчика по-прежнему не было ответов. Он даже не смотрел на Шасту; более того, ему как будто не терпелось ускакать прочь. Он бы и ускакал, когда бы не Бри, заступивший дорогу второй лошади.

— Бру-ху-ха! — фыркнул он. — Тпру, лошадка! Я все слышал, госпожа моя, так что больше можете не притворяться. Вы — говорящая лошадь из Нарнии. Между прочим, ваш покорный слуга тоже родом оттуда.

— С дороги! — крикнул таркаан, кладя руку на рукоять меча. — Какое тебе дело до того, кто мы и откуда? — Голос таркаана был необычно высоким и тонким.

И вдруг Шаста догадался.

— Да это девчонка! — воскликнул он.

— И что с того, кретин? — был ответ. — На себя посмотри! Пентюх деревенский! Должно быть, ты раб, а этого коня ты украл у своего хозяина!

— Чья бы мычала! — обозлился Шаста.

— Он не вор, таркина, — вмешался Бри. — Уж коли обвинять кого в воровстве, то меня; это я украл мальчишку. А насчет того, какое мне дело до вас, — неужто, по-вашему, я могу пройти мимо дамы моего роду-племени и не перекинуться с ней даже словечком? Да разве такое возможно?

— Конечно нет, — вставила лошадка.

— Хвин, я велела тебе придержать язык, — осадила ее таркина. — Молчала бы — и никто бы к нам не привязался.

— Подумаешь! — фыркнул Шаста. — Да кто вас держит? Валите, куда хотите. Скатертью дорога!

— Мы сами решим, что нам делать, — холодно сообщила девушка.

— До чего же бывают сварливы и упрямы эти люди, — заметил Бри, обращаясь к лошадке. — Что твои мулы, честное слово. Нет чтоб вести себя, как подобает разумным существам! Полагаю, госпожа моя, у нас схожая судьба? Похищены в ранней юности, проданы в рабство, провели много лет в Калормене?..

— Чистая правда, господин мой, — ответила лошадка и тихонько заржала.

— А теперь решили убежать?

— Не отвечай ему, Хвин! — потребовала таркина.

— Почему, Аравис? — спросила лошадка, вскидывая голову. — В лошадях я разбираюсь лучше, чем ты. И я уверена — столь благородный конь ни за что нас не предаст. Да, мы убежали из дома и держим путь в Нарнию.

— Значит, нам по дороге, — сказал Бри. — Думаю, вы и сами догадались. Когда встречаешь среди ночи мальчишку в обносках верхом на боевом коне — это означает лишь одно: тут дело нечисто. Кстати, да позволено мне будет заметить, но встретить ночью высокородную таркину в мужских доспехах тоже доводится нечасто. А если таркина эта, вдобавок, еще и требует, чтобы ее оставили в покое, — поневоле заподозришь, что она от кого-то бежит!

— Ладно, — буркнула девушка, — Да, мы с Хвин — беглянки. Мы скачем в Нарнию. Что теперь?

— Как что? — удивился Бри. — Дальше мы поскачем вместе. Госпожа Хвин, вы ведь не откажетесь от моей защиты и от той помощи, какую я могу вам оказать на долгом пути?

— Эй! — воскликнула таркина Аравис. — Почему ты все время обращаешься к моей лошади, а не ко мне?

— Прошу прощения, таркина, — ответил Бри, слегка наклонив голову, — но коли вы скачете в Нарнию, пора вам отвыкать от калорменских привычек. Мы с Хвин — вольные нарнианские животные, а это значит, что Хвин — вовсе не ваша лошадь. Вот вы небось оскорбились бы, скажи кто-нибудь, что вы — ее человек?