Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды

Как он заорал! От удара его лапы я взлетел и врезался в перила. Я упал, почти бездыханный, а ослепший тигр крушил все в бешеной ярости. Звериная натура полностью поглотила человека, и он бросился вниз, сея опустошение в рядах своих собственных солдат.

Над местом схватки с жужжанием пронеслась метла. Старина Свартальф! Он удрал лишь для того, чтобы забрать наше транспортное средство. Я видел, как он пролетел к двери, за которой скрывался ифрит, — и, пошатываясь, встал, чтобы встретить следующую волну сарацин.

Но они пока еще пытались управиться со своим боссом. Я глубоко вдохнул и замер, наблюдая, принюхиваясь, вслушиваясь. Мой хвост жгло, как огнем. Половины его как не бывало.

Наверху забормотал пистолет-пулемет. Я услышал, как забулькала кровь в легких эмира. Он был не из тех, кого легко прикончить. «Ну, теперь-то тебе конец, Стив Матучек, — подумала моя человеческая часть. — Теперь-то они сделают то, что должны были сделать с самого начала, — встанут напротив тебя и начнут поливать огнем, пока тебя не достанет серебряная пуля».

Эмир наконец упал и испустил последний вздох. Я ждал, когда его люди вспомнят обо мне.

На площадку вылетела Джинни, верхом на метле. Мне показалось, что голос девушки донесся до меня из невероятной дали:

— Стив! Быстро! Сюда!

Я изумленно встряхнул головой, пытаясь понять, в чем дело. Я слишком устал, устал до одурения. Она сунула пальцы в рот и свистнула. Это привело меня в чувство.

Джинни бросила меня к себе на колени и держала изо всех сил, пока Свартальф управлял метлой. Снизу палили наугад. Мы вылетели через окно второго этажа и взвились в небо.

Внезапно на нас напал ковер. Свартальф выгнул спину дугой и нажал на ускоритель. Мы рванули вперед, оставив врага далеко-далеко, — и я потерял сознание.

Очнувшись, я обнаружил, что лежу на госпитальной койке. Снаружи был ясный день; от теплой влажной земли поднимался пар. Я застонал, и стоявший неподалеку врач обернулся.

— Привет, герой! — сказал он. — Лучше вам пока не двигаться. Как вы себя чувствуете?

Я наконец пришел в себя.

— Что со мной? — шепотом спросил я. (Само собой, медики вернули мне человеческий облик.)

— Ничего особенно страшного, учитывая обстоятельства. В вашу рану проникла инфекция — стафилококк; он поражает и людей, и зверей… но мы этих паразитов выгнали, у нас теперь есть новая антибиотическая техника. Ну а в остальном — шок, потеря крови, да еще самое обычное переутомление. Через недельку-другую будете в полном порядке.

Я лежал, и мои мысли скользили, ни на чем особенно не задерживаясь… в основном я думал о том, какой вкусный мне дали бульон. Но меня заинтересовало и другое. Полевые госпитали не могут таскать за собой громоздкое оборудование, необходимое для того, чтобы втыкать булавки в модели бактерий. Зачастую у них нет даже больших манекенов, на которых хирурги делают симпатические операции. А тут — стафилококк…

— О какой это технике вы говорите? — спросил я.

— У одного из наших парней — «дурной глаз». И он смотрит на микробы в микроскоп.

Я не стал расспрашивать дальше, зная, что смогу обо всем прочесть в «Ридерз Дайджесте» — они наверняка будут мусолить эту тему еще не один месяц. Но еще кое-что меня мучило.

— А нападение… атака началась?

— Ата… О! Это было уже два дня назад. Все это время мы вас держали под асфоделью. Мы отбросили сарацин по всей линии фронта. Последнее, что я слышал, — они миновали границу штата Вашингтон и продолжают отступать.

Я вздохнул и погрузился в сон.

Джинни явилась на следующий день; на ее плече восседал Свартальф. Когда девушка откинула клапан палатки, внутрь ворвались солнечные лучи и превратили ее волосы в горячую бронзу.

— Привет, капитан Матучек! — сказала она. — Я заглянула узнать, как вы тут.

Я приподнялся на локте и свистнул, подзывая сигарету, которую она мне предложила. А потом сказал:

— Оставь формальности, Джинни. Хоть мы и не на свидании были той ночью, но все-таки, кажется, мы уже достаточно хорошо знакомы.

— Да. — Она села на край койки и взъерошила мои волосы. Свартальф мурлыкал — и мне тоже захотелось мурлыкнуть.

— Как там дела с ифритом? спросил я наконец.

— Сидит в бутылке. — Девушка усмехнулась. — Сомневаюсь, чтобы кому-то теперь удалось выманить его оттуда — ну если, конечно, кому-то вообще этого захочется.

— Но как ты этого добилась?

— Простейшее применение принципов папы Фрейда. Если об этом когда-нибудь напишут, все фрейдисты и юнгисты накинутся на меня… но это сработало. Я позволила ему погрузиться в воспоминания, освободить воображение — и быстро обнаружила, что он страдает комплексом гидрофобии — он боится воды… но это не водобоязнь в смысле бешенства, это комплекс пирата…

— Можешь меня звать Пиратом, — проворчал я. — Но если назовешь меня Фидо — не забудь почесать за ухом.

Она чуть порозовела и продолжила:

— Ну а когда я нашла ключ к его личности, то просто сыграла на этой фобии. Я напомнила ему, что вода — весьма распространенная субстанция и уничтожить ее слишком трудно. Он пугался все сильнее и сильнее. А когда я сообщила ему, что все животные ткани, включая и его собственные, почти на восемьдесят процентов состоят из воды, — это был конец. Он нырнул в бутылку и впал в кататонию. — Немного помолчав, она задумчиво добавила: — Мне бы хотелось поставить эту бутылку на свой камин… но, пожалуй, несчастный ифрит просто окаменел. В общем, я написала небольшую инструкцию по военному применению принципов психоанализа.

— Разве нам не хватает без этого ужасов — бомбы, драконы, болезни, насылаемые эльфами? — сказал я, слегка содрогнувшись.

Бедные, незатейливые существа-элементали, подумал я… они-то считают себя ужасно жестокими и зловредными, но им стоило бы поучиться у человеческой расы.

Что касается меня, то, конечно, я прекрасно понимал, какие могут возникнуть сложности, обзаведись я женой-ведьмой, но…

— Сядь-ка поближе…

Она послушалась.

Я сохранил не слишком много воспоминаний о войне. Это было отвратительное время, и лучше всего — постараться его забыть. Но кое-что навсегда осталось при мне, вопреки всем усилиям лучших хирургов-косметологов. Когда я становлюсь волком — у меня куцый хвост, а когда я человек — мне очень не нравится сидеть в сырую погоду.

Черт знает как достался мне орден Пурпурного Сердца!..

Пришел момент для одного из отступлений. Я постараюсь разделаться с ним поскорее. У нас с Джинни было много куда более интересного, чем те эпизоды, когда мы сталкивались с Врагом. Ведь главное в человеческой жизни — отнюдь не борьба и не опасность, и не мелодрама; человек просто живет, и работает, и получает удовольствие от своего дела; он отдыхает и влюбляется, и шутит, и пускается в маленькие безобидные приключения.