Елизавета Дворецкая - Битва колдуньи. Сага о мечах

Стюрмир отпрянул, опустив меч, так и оставшийся чистым. Фрейвид лежал лицом вниз, и рыжеватые пряди его волос мокли в огромной луже крови, которая быстро вытекала из разрубленных шейных вен. В прохладном воздухе горячая кровь дымилась, растапливала изморозь и впитывалась в землю. Ветерок шевельнул волосы на затылке Фрейвида. И на другие движения это тело больше не будет способно.

Ингвильда стояла, прижав ладони к лицу, зажимая пальцами рот, но оставив открытыми глаза. У нее было странное, двойственное ощущение: она видела эту страшную картину в первый раз и в то же время вспоминала, как уже виденное. Это было уже с ней. Да, было. Она видела это осенью, в день обручения с Вильмундом.

Страшное горе вдруг пронзило сердце Ингвильды: отец был для нее опорным столбом всего мироздания, и вот он рухнул на ее глазах! Между нею и Фрейвидом не было особой любви, но Ингвильда почитала его и верила, что при нем все в мире будет идти своим чередом. И вот его нет. Половина ее собственного существа с болью и треском отрывалась от нее, потому что без отца мир станет другим и она сама отныне будет другой. Ингвильде не верилось, что это непоправимо, что отец никогда не поднимется и она больше не встретит взгляда его голубых глаз, холодных и уверенных.

Ах, она сама во всем виновата! Если бы она тогда больше верила своим предсказаниям, как бы страшны они ни были, если бы она не побоялась рассказать отцу обо всем, что открыли ей боги, то все могло сложиться иначе! Фрейвид не стал бы заставлять ее обручаться с Вильмундом, и тогда у него не было бы причин провозглашать того конунгом, и Стюрмир не объявил бы его своим врагом и не поднял бы на него оружия здесь, в священном Доме Тюра… Однорукого бога войны, которого никто не зовет миротворцем…

Ингвильда подняла взгляд на Стюрмира конунга. Он выглядел недовольным, но вовсе не был потрясен ни предательским ударом своего родича, ни смертью того, кому только что предлагал мир и дружбу. Так мира ли он хотел, Метельный Великан, топтавший ее во сне и растоптавший наяву?..

Оддбранд встал перед ней и заслонил всех – и убитого, и убийц. Поначалу он не вмешивался, уверенный, что таким людям, как Фрейвид и Стюрмир, пристало самим решать свой спор. А когда оказалось, что Гримкель думает иначе, уже было поздно. Помочь Фрейвиду он не успел, но умереть раньше госпожи, у которой больше нет иной защиты, ему не помешают и все великаны Йотунхейма. Его по-змеиному острый и страшный взгляд не отрывался от Стюрмира и Гримкеля, стоявших над телом Фрейвида. И Оддбранд был уверен, что в случае надобности сумеет отправить в Нифльхель их обоих прежде, чем они доберутся до Ингвильды.

Стюрмир конунг опомнился первым. Ему было неприятно, что разговор в святилище кончился пролитием крови, но он был готов к этому, если другой возможности усмирить мятежного хёвдинга не найдется, и заранее велел Гримкелю ярлу не растеряться и поддержать его.

– Фрейвид Огниво был очень смел и умен, – сказал Стюрмир, как будто говорил на поминальном пиру. – Он только забыл пословицу, что ложь сама дает лжецу по шее.

– А нам не стоит забывать о мести! – поспешно сказал Гримкель ярл и посмотрел на Ингвильду. – У него осталась дочь. Что-то мне не думается, что она нас простит. Она заставит мстить своих детей.

– Я же обещал ее в жены Аслаку Облако, если вы докажете мне вашу верность, – сказал Стюрмир, тоже поглядев на Ингвильду. Ее бледное от ужаса лицо не наводило на мысли о мести. – Она выйдет за него, и ее дети не будут мстить своей же родне.

– Я не хотел бы брать ее в род! – Гримкель беспокойно потряс головой. – Я готов доказывать тебе мою верность, конунг, как ты захочешь. Но эта женщина нам не нужна! Я знаю этих, из Кремнистого Склона. Все они – ведьмы! Это сейчас она такая тихая! А потом опомнится и как-нибудь ночью зарежет Аслака и подожжет всю нашу усадьбу! Хорошо еще, если перед этим не накормит его сердцами их собственных детей [40] Намек на миф о Гудрун, которая отомстила подобным образом своему мужу Атли за убийство ее братьев. !

Стюрмир конунг с презрением покосился на Гримкеля. Напасть сзади на Фрейвида он не побоялся, но струсил перед угрозой женской мести. Впрочем, Гримкель никогда не был храбр. Все эти Лейринги таковы – горазды только кричать, как вороны перед битвой. А как дойдет до честного звона мечей – ищите их на дереве. Потому-то Вильмунд и не был отдан на воспитание в их род – Стюрмир надеялся, что Фрейвид Огниво сумеет передать воспитаннику часть своей твердости. Но увы – властолюбивый хёвдинг предпочел воспитать послушного исполнителя своих замыслов.

– Я вижу, тебе не знать покоя, пока она жива, – обронил Стюрмир.

Гримкель опять потряс головой. Фрейвид так подчеркнуто выставлял законную дочь своим единственным ребенком, что о существовании еще троих его детей не вспомнил даже Гримкель, неоднократно видевший и Хёрдис, и Асольва, и Хара. В его глазах Ингвильда была последней, но очень опасной проблемой, оставшейся от Фрейвида Огниво.

– Не пачкайте ваше оружие еще раз, – сказал вдруг Сиггейр. С самого начала он впервые напомнил о себе, и конунг с ярлом повернулись к нему. – Не берите на себя еще одного убийства. Перед людьми ты можешь объяснять это как хочешь, конунг, но Однорукого Аса ты не обманешь – это было убийство. И убийство в доме бога. Конечно, Тюрсхейм – не роща Бальдра, где вражда запрещена, но Однорукому это не понравится. Ты послал Фрейвида в палаты Одина, но можешь искупить свою вину перед Тюром, если отдашь девушку ему.

– Ты хочешь, чтобы я принес его дочь в жертву Тюру? – переспросил Стюрмир.

Сиггейр кивнул, и конунг задумался. На его памяти не случалось человеческих жертвоприношений, к тому же дочь Фрейвида была молода, хороша собой и унаследовала огромное состояние. Он мог бы отдать ее кому-то из верных людей или даже взять побочной женой, вместе со всем имуществом убитого хёвдинга. Но Стюрмир встретил ее взгляд и переменил решение. Из древности дошло немало страшных саг о том, как женщина мстила убийцам родичей, даже если сама была связана с убийцами замужеством и детьми. А эта молчаливая красотка как раз из тех, кто способен повторить все подвиги Сигне и Гудрун! Нет уж, ночной покой тоже чего-то стоит. А ее богатства и так не уйдут.

Оддбранд тоже не терял времени.

– Сейчас не время плакать и взывать к богам! – жестко сказал он, склонившись к уху Ингвильды и крепко сжимая свободной рукой ее плечо. Он видел, что девушка еще не опомнилась от потрясения, и хотел направить ее волю в нужное русло. – Твой отец убит, и у тебя нет иных защитников, кроме меня, а меня не хватит надолго. У тебя остался один только Хродмар сын Кари. Ты должна увидеть его. Прямо сейчас! Ты сможешь это сделать!