Илья Арсёнов - Сен. Возврат

— Какое отношение это имеет к господину?

— Еще во времена древнего Кахора доказали, что вокруг магов и жрецов постепенно формируется собственное окружение духов. Они клубятся рядом и питаются остаточной энергией сброшенной аурой. И чем сильнее разумный, тем более сильные сущности окружают его. И, слушай внимательно, духи в отличие от тех же элементалей могут быть злыми или добрыми. Это очень важно! Духи имеют моральные принципы и стремятся к соответствующему носителю. Именно поэтому даже обычный человек может понять добрый перед ним жрец или злой. Так как эти сущности усиливают моральное давление ауры носителя вокруг.

— Почему от них не избавляются?

— Во–первых, это не так просто. Я лично знаю несколько способов из орочьего шаманизма. Во–вторых, не надо этого делать. Между духами и носителем симбиоз, сущности питаются только остаточной энергией, которая в любом случае уходит в окружающее пространство. Разума у них в привычном понимании нет, но вот инстинкты развиты отлично. Без носителя дух умрет или переродится во что‑то другое. Тут ничего толком не известно, так как каждый шаман трактует это по–своему. Но все сходятся в одном, духи помогают своему носителю в полную меру своих сил. Чем дольше они друг с другом и чем больше они привыкают к этой связи, тем лучше сущности помогают носителю. Примеров, много, но я не стану вдаваться в подробности. В библиотеке есть несколько хороших книг по этой теме. Отмечу, что часто духи берут на себя функции охранников от нематериального воздействия. И вот тогда они могут прорываться на наши планы и устраивать то, что ты видел.

— И насколько силен дух от господина?

— Весьма силен, — сказал лич, — давно я такого не встречал. Но что самое плохое — он не просто силен, а зол. Чудовищно зол, ты сам наверняка почувствовал дуновение Зла, которое проникло в зал.

— Почувствовал, — согласно кивнул Первый, передернув от воспоминаний плечами, — но что это значит?

— Я не смог разглядеть ауру Сена, — лич осторожно ронял слова, как будто опасался их сам, — слишком далеко. Но такого духа–спутника я почувствовал только однажды. У… — Бератрон помолчал несколько мгновений, и буквально выдохнул продолжение, — у Асириза.

— У верховного демона? — пораженно спросил Первый.

— Да.

— То есть господин теперь демон?

— Не знаю, — покачал головой лич, — не думаю. Тут что‑то другое, к тому же цепь ненависти не потерпит демона рядом с собой. Хотя она слишком странно выглядит. Да и для демона Сен слишком жалок! Так что нет — он не демон.

— Хорошо, — выдохнул Первый, — место получилось засечь? Господину точно требуется помощь!

— Нет. Гор на Кахоре достаточно — он мог идти где угодно!

— Я заметил, что одет он в одежду оседлых орков.

— Да их тоже на материке, как грязи, — отмахнулся лич, — что на юге, что на севере. Да и на рубахе вышивки нет, так бы по рисунку можно определить племя. А тут явно одежда без украшений, её часто дают изгнанникам из племен.

Первый согласно покивал, соглашаясь с Бератроном, и задал вопрос:

— Что говорить Джуле, когда она проснется?

— Не уверен, что ей стоит говорить о произошедшем, — задумчиво проронил лич.

— С одной стороны да, но как заставить молчать гадалку?

— Никак, — раздался девичий голосок от дверного проема, — я всё слышала.

— Видишь как устал, — пожаловался лич Первому, — ко мне какая‑то соплячка втихаря умудрилась подобраться.

— Гадалка останется у вас? — Первый проигнорировал жалобу Бератрона.

— Есть другой вариант?

— Конечно, — равнодушно произнес ученик Боя, поглаживая меч.

— Не смей! Лучше она останется пленницей у дедушки! — зашипела подскочившая Джула, — и пусть она еще письмо дочери напишет, чтобы та не волновалась!

Первый несколько растерянно посмотрел на лича, но тот раздраженно махнул рукой, соглашаясь с девушкой.

Зал со СПРиГМ с трудом вмещал посетителей. Абсолютно все жнецы собрались вместе и что‑то с шумом обсуждали между собой.

— Ромашка, все компьютеры сходят с ума. Программное обеспечение вылетает с ошибками! — с ярко горящими глазами прокричал Василёк, — Мы не можем даже снять копию генома. Набор хромосом меняется каждые сто тридцать семь наносекунд. Просто поразительно! Восхитительно!

— Это, конечно, так, — согласно ответил Ромашка, который выполнял функции неформального лидера у этой своры безумцев, — но объект умирает. А если он умрет, то мы лишимся этой очаровательной тайны.

— Но реаниматор пасует, — слова Ромашки охладили Василька, — восстановленные клетки мгновенно отмирают!

— Придумайте что‑нибудь! Пробуйте другие методики восстановления и стабилизации объекта!

Память. Для кого‑то дар, для кого‑то проклятье. Некоторые трепетно хранят светлые воспоминания — первый поцелуй, рождение ребенка, исполнение давней мечты. Именно они помогают человеку в темную минуту, когда весь мир против него, когда друзья отводят глаза в сторону, когда мрак застилает взор. И тогда пламя приятных воспоминаний разгоняет тьму одиночества и заставляет бороться. Именно с такой памятью нужно уходить по дороге смерти.

Других же всю жизнь преследуют воспоминания о свершенных поступках. И хорошо если они просто постыдные, а не мерзкие и отвратительные. Такая память способна отравить всю последующую жизнь человека — болью от осознания тяжести содеянного, ядом совести, невозможности что‑то изменить…

Сену повезло.

Он практически ничего не помнил о событиях, произошедших после ухода из орочьего селения. Сколько разумных не пережили встречи с ним? Сколько судеб искорежило его мимолетное присутствие?

Только одно событие можно описать как условно положительное. Едва Сен покинул предгорья, как повстречал шайку Гергера, личности довольно примечательной: сын высокого аристократа, имевшего право на две встречи с Императором в год, и юной дроу. Такой мезальянс в Солнечной Империи не поощрялся. И палачи из канцелярии Покоя Императора вызвались устранить источник беспокойства. О произошедшем можно написать отдельное произведение в многих томах, но если кратко, то подчиненные Императора достигли своей цели через долгих восемь лет — убили чету на глазах маленького Гергера, спрятанного в тайной нише. Дроу, особенно полукровки, никогда не отличались устойчивой психикой… Через двенадцать лет он вернулся в Империю и устроил террор южных областей. Ропот поданных достиг ушей Императора и глава канцелярии Покоя получил последний дар: богатое поместье в окрестностях столицы и ритуальную шелковую удавку.