Михаил Кликин - Три легенды

– Поди сюда, – поманил он корявым пальцем.

– Добрая встреча, – поздоровалась ведьма, не двигаясь с места.

Бородач с сомнением хмыкнул и сам вышел на дорогу. Он был бос, несмотря на холод и сырость.

– Ты кто такая? – хрипло осведомился он.

– Странница, – сказала ведьма, вспомнив Миру.

Вновь бородач хмыкнул.

– Чтоб пройти через этот лес, надо заплатить.

– У меня нет денег, – сказала она.

– Тогда что ты здесь делаешь, старуха? – прорычал разбойник, медленно надвигаясь и отводя назад руку с дубинкой.

– Иду, – спокойно ответила ведьма, отступив на шаг.

– Уже пришла, – хмыкнул он.

– Еще нет, – возразила она.

– Видно ты совсем выжила из ума, старуха, – он приблизился вплотную, стал так близко, что ведьма почувствовала запах его слов: вонь чеснока и гнилых зубов.

– Возможно.

– Если не деньги, то что у тебя есть?

– Для тебя ничего, свинья.

– Что ты сказала? – разбойник по-прежнему казался спокойным, но ведьма заметила, как запрыгали в его глазах искорки бешенства, как сжались в тонкую полоску губы, как побелели костяшки пальцев.

А еще она заметила, как за спиной бородача бесшумно раздвинулись ветки, и мелькнула в кустах серая тень.

– Свинья. Вонючая свинья. Так я сказала, – ведьма вдруг поняла, что это не ее слова. Это не она произнесла их, кто-то другой.

Луна!

Она постаралась сдержаться, но уже не могла, ее понесло, и слова закружились ярмарочной каруселью, пестрые, стремительные, бесшабашные:

– От тебя несет, как от паршивой собаки. Ты смердишь, словно куча навоза. Твоя мать, должно быть, выкинула тебя в выгребную яму, едва ты родился. Твой отец – вончий шакал. А сам ты – трусливая жирная свинья, валяющаяся в собственной грязи и только и умеющая делать, что визжать, визжать, визжать!..

Взбешенный бородач зарычал, замахнулся своей дубинкой, и в то же мгновение серой молнией вылетел из леса на дорогу волк, стремительно подпрыгнул, ударил, вцепился в руку…

– А свиней режут! – ведьма – или это уже была не она? – не могла остановиться. – Пускают им кровь! Потрошат!..

Волк, сбив разбойника на землю, отскочил в сторону, выплюнул оторванный, испачканый кровью рукав.

– Свинья!..

Воспользовавшись секундной передышкой, бородач вскочил на ноги, швырнул подвернувшийся под руку камень в сторону серого хищника и бросился наутек. Волк коротко рявкнул, но преследовать убегающего не стал. Остался рядом с ведьмой.

А она хохотала как безумная и тыкала пальцем в сторону улепетывающего со всех ног грабителя:

– Свинья! Свинья!..

Волк обнюхал трофейный лоскут, изучил, лениво его пожевал, потом улегся на замусоленную тряпку и стал невозмутимо выкусывать блох с передних лап, то и дело отвлекаясь и поглядывая на хозяйку.

Внезапно ведьма замолчала. Вздрогнула, отшатнулась. Непонимающе осмотрелась по сторонам. Зашлась в кашле. Сплюнула. Вытерла рот ладонью. Подняла голову к небу.

Постепенно взгляд ее прояснился.

– Так ты и тогда меня защищал? – спросила она у волка. – Ну ты дурень! Ну, волчья кость!.. Ладно, пошли дальше!

Волк пружинисто вскочил, зевнул во всю пасть и совсем уж не по-волчьи довольно замахал хвостом.

Лесная дорога вильнула в сторону, и, как-то разом, вдруг, ведьма оказалась на тесной улочке, где ее поджидали.

– Это она, – сказал знакомый разбойник, левой рукой доставая из-за пояса кривой нож. Локоть правой был замотан серой тряпкой. – Осторожней, где-то тут ее волк.

– Пусть только попробует показаться, – сказал второй грабитель, похожий на первого, как две капли воды. В руках у него была рогатина.

Ведьма оглянулась.

Путь к отступлению был отрезан. Еще два разбойника перекрыли дорогу.

– Так кто я, старуха? – с издевкой спросил раненый кривоногий оборванец, замахнувшись издалека ножом.

– Свинья, – во всеуслышанье заявила ведьма. – Хромоногая вонючая тупая свинья. Сколько раз нужно тебе повторять, чтобы ты наконец-то понял? – И она действительно увидела перед собой свинью, стоящую на двух ногах.

– Пожалуй, придется тебе показать, кто тут настоящая свинья, – ощерился разбойник. – Посмотрим, как ты будешь визжать, когда я начну снимать с тебя шкуру. – Он вновь махнул ножом, но не тронулся с места.

Они боятся, поняла ведьма. Бояться ее, потому что не знают, кто она такая. Четверо вооруженных мужиков против одной старухи.

Она рассмеялась.

– Вы все трусливые свиньи!

Было уже темно, но она видела, как открываются двери домов, и на улицу выходят бородачи, похожие друг на друга, словно братья. С каждой минутой их становилось все больше. Они молчали и медленно подступали все ближе и ближе. Почти у каждого в руках было какое-нибудь оружие: топор, нож, дубинка…

– Сколько же вас здесь? – издевалась ведьма. Ей было все равно, что сейчас случится. Она уже не понимала собственных слов. Она вообще не воспринимала происходящего, ей казалось, что это странный сон, где люди превращаются в свиней, а свиньи разговаривают по-человечески. И все это жутко ее забавляло. – Кто собрал здесь столько свиней?! – смеялась она – Такого большого стада я не видела ни разу!

– Хватит! – бешено выкрикнул ее старый знакомый, бросаясь вперед. Он ударил ведьму в лицо рукоятью ножа – ее отбросило назад – потом коротко размахнулся и ткнул лезвием в живот. Отскочил.

– Больно, – всхлипнула ведьма. Она опустила взгляд и увидела, как из узкой прорехи на одежде сочиться кровь, пропитывает ткань, каплями падает на землю, растекается в лужах. Закружилась голова. В глазах потемнело.

Багровая круглая луна надвинулась, заслонила все вокруг…

А потом родилось страшное слово. Еще никто не слышал, не произносил его в этом мире. Никто не знал, что оно означает. Это было чужое слово. Слово извне.

– Чума, – прошептала ведьма. Она запустила пальцы правой руки в свою рану. Было больно и горячо.

Вынула окровавленную ладонь. Крикнула:

– Чума! – и махнула рукой, окропив разбойника живой кровью. Он отшатнулся, закрылся руками, выронил нож.

– Чума! – вновь ведьма позвала пришедшее из другого мира слово. И увидела: пылающие костры, тысячи тел, вздувшиеся гнойные бубоны, черная кровь… Ухмыляющаяся нездешняя луна, встающая над опустевшими городами… Чума!..

Завизжал бородач, на которого пало проклятье. Повалился на землю, заметался в грязи, раздирая ногтями лицо. Там, где кровавые брызги легли на кожу, вздувались черные пузыри, сочащиеся гнилью.

– Ведьма! – прошелестело над собравшейся толпой. – Она ведьма! – Разбойники в ужасе отступали, пятились, не решаясь повернуться к ней спиной. – Ведьма!

А она уже не могла стоять ровно. Покачнулась и, чтобы не упасть, сделала шаг. Потом еще один…

Луна тянула ее к себе.