Денис Чекалов - Между двух войн

– Наверняка тебя в детстве звали юлой, – посетовал я. – Ты постоянно вертишься. Я же указал тебе путь к двери.

– И ты не будешь мне помогать?

– Я помог. Жители Сурабаи в безопасности. Ты ведь этого хотела? Теперь ты у меня в долгу – не забывай. Когда мне потребуются услуги профессиональной костоломки, я к тебе обращусь. На какую сумму там изумрудов, святой отец?

Франсуаз встряла между нами, полностью развеяв мои сомнения насчет того, учили ли ее когда-нибудь правилам вежливости.

– А жители Золотого леса?

– Это юное дитя терзают злые предчувствия, – молвил святой отец. – Может, она одержима дьяволом?

– Я сама демон, – ответила Франсуаз.

– Это юное дитя сейчас получит пинка, – пообещал я.-Да такого, что пролетит всю равнину и окажется прямо в своем Золотом лесу. Френки, где у меня написано, что я спаситель всех подряд забесплатно? На рубашке сзади? Тогда я ее сменю. Я не могу бегать по всему миру и карать многоликое зло. Да и не хочу. Так сколько?

– По крайней мере в десять раз больше, чем ты принес мне сегодня.

– Отлично. Много ли там охраны?

– Майкл, ты меня не слушаешь.

– Я тебя и видеть-то не хочу.

– Человек двадцать. Но все они будут стоять по периметру. Крыша же…

– Майкл!

– Святой отец, – задумчиво произнес я, – а вы занимались когда-нибудь экзорцизмом? Жрец улыбнулся.

– Все это суеверия, сын мой, – ответил он. – Демонов не существует, равно как и богов. Ибо, если бы дьяволы жили среди нас, кто бы смог жить рядом с ними и оставаться человеком при этом? Крышу никто не охраняет. Ты попадешь оттуда с северного минарета.

– Я ненавижу парапланы, святой отец… А если подует ветер?

– Но за такую сумму…

– Я слишком жаден, Игнасио, и вы это знаете. Франсуаз приблизилась ко мне вплотную.

– Еще одно слово, – предупредила она, – и ты пожалеешь, что родился мальчиком.

Ее пальцы сомкнулись там, где на штанах обычно бывают пуговицы.

– Знаешь, Майкл, – ласково произнесла она, – как тонка грань между болью и удовольствием?

Тяжелый бронзовый идол, изображавший пузатого бога богатства, весело зазвенел, когда Франсуаз перелетела через всю комнату и приложилась об него спиной.

– Черт, Майкл, как больно, – озадаченно пробормотала она, пытаясь подняться на ноги.

– Значит, я где-то перешел эту грань… Святой отец, сделайте доброе дело. Найдите моей спутнице кого-то, кто согласится рисковать шеей ради красивых глаз, стройных ножек и огромного бюста.

– Ноги у нее не стройные, – покачал головой отец Игнасио. – Сразу видно, она слишком много занимается спортом. Мускулы…

Он замолчал, пытаясь распрямиться и засосать в свои легкие хотя бы немного воздуха.

– Как не стыдно, Френки, – я покачал головой. – Обижать священника.

Правая нога Франсуаз взметнулась в воздух и плавно легла на мое плечо. Нормальный человек не может так сделать, и тем более устоять в подобной позиции больше пары секунд.

Но Франсуаз в самом деле слишком много занимается спортом.

– По-твоему, они не стройные? – спросила она.

– По-моему, я уже получил от тебя свою порцию неприятностей. Вы уже в состоянии говорить, святой отец? Вот и отлично. Кого можете посоветовать? Платит за все, конечно, она.

Отец Игнасио уже выпрямился, хотя его дыхание оставалось немного неровным. Я деликатно освободил свое плечо и продолжил:

– Кого-то, кто достаточно умен, чтобы вскрывать замки, и достаточно глуп, чтобы связаться с этакой девицей?

– Мокрое дело? – деловито осведомился священник.

– Падре Игнасио! Вы оскорбляете и себя, и меня, задавая такие вопросы. Взгляните на мою спутницу – разве ей нужна помощь, чтобы размазать кого-нибудь по стенке?

– Ты прав. Вор, вор, вор… Право, не знаю… – Жрец поднес руку к подбородку. – В городе сейчас почти никого нет. Впрочем, постойте. Я познакомлю вас с одним человеком. Его зовут Эдди-Фокусник. Сам он такими делами не занимается, но наверняка сможет кого-нибудь посоветовать.

Я подошел к нему и взял его за плечо.

– Спасибо, отец Игнасио. Огромное вам спасибо. Вы и не представляете, как сильно вы мне помогли.

Священник рассеянно выругался – так грязно и матерно, что Франсуаз присела.

– Я и забыл, что вы вместе служили… Что же, если надумаешь насчет изумрудов…

– Тут же и дам вам знать. Мне надо только сбыть с рук эту милую девушку. – Я стал подталкивать Франсуаз к выходу. – Не беспокойтесь, я избавлюсь от нее очень быстро.

– Может, продадим ее в рабство? – крикнул мне вслед отец Игнасио. – В гарем или для гладиаторских боев.

– Я уже думал об этом, – ответил я. – Но ведь такую никто не купит.

Над рыночной площадью зажигались огни – алые и голубые, изумрудные и цвета нежного янтаря.

Ни одна вспышка не оставалась самой собой дольше чем на мгновение. В центре нее рождался новый оттенок, ширился, пока не достигал краев волшебного всполоха, и сменялся другим.

Люди стояли внизу, подняв головы, завороженные волшебным зрелищем. Торговцы и покупатели – на пару минут они позабыли о выгодных сделках и приятной тяжести золотых монет. Их глаза были устремлены в небо.

Это не походило на фейерверк, огни которого, прекрасные и манящие, остаются столь же холодными и далекими для зрителя, стоящего на скучной земле, как и ночные звезды.

Всполохи волшебства, раскинувшиеся над рыночной площадью, были иными, теплыми. Они касались сердец всех, кто любовался ими, и от того на душе становилось так легко и спокойно, как бывает только в счастливом детстве, а после – в хороших снах.

– Как он это делает? – шепотом спросила Франсуаз.

– Не знаю, – негромко ответил я. – Наверно, он сам этого не понимает.

Высокий человек стоял в центре площади; он ничего не делал и только воздевал руки к небу, любуясь на созданные им чудеса.

– Почему его называют фокусником? – спросила Франсуаз. – Ведь это настоящее волшебство, прекрасное волшебство.

– Эдди не любит громких названий.

Представление кончилось, люди подходили к магу, чтобы пожать ему руку, похлопать по плечу. Рука девушки потянулась к поясу за монетой, я удержал ее.

– Эдди не берет денег за свои представления…

– Тогда чем же он живет?

– Это рыночная площадь, здесь десятки закусочных и таверн, и везде он может есть и ночевать бесплатно. Франсуаз нахмурилась:

– Трактирщики так ценят его талант? Или все потому, что он привлекает к ним клиентов?

– Не знаю, – ответил я. – Наверное, они сами этого не понимают.

– Командир! – Эдди Стравицки подошел к нам и принялся жать мне руку – так сильно, что мне стало неудобно перед моей спутницей. – Сколько же мы не виделись?

– Месяца два, – ответил я. – И я больше не коман­дир. Мы можем посидеть где-нибудь в тишине? Эта молодая леди хочет тебя кое о чем попросить.