Сергей Шведов - Черный колдун

Тонкая улыбка появилась на губах владетеля Лаудсвильского, когда он бросил взгляд на своего молодого спутника владетеля Аграамского. Дурачок. Он воображает, что породнился с одним из самых могущественных жрецов Храма Великого, хотя Рекин намекал ему об истинном положении дел. К сожалению, мальчишка слишком самоуверен. Его дед, старик Аграамский был поскромнее, правда, умом тоже не блистал. Впрочем, нет ничего удивительного в том, что молодой Тейт потерял голову — дочь посвященного Вари Айяла была редкостной красавицей. Даже вечно угрюмый Ульф Хаарский не остался, кажется, равнодушным к чарам горданки. Возможно, именно поэтому благородный Тейт так спешил со свадьбой и отъездом. Даже долгая и трудная дорога не охладила чувств влюбленного владетеля. Он и в данную минуту вьюном кружился возле повозки, ободряемый улыбкой красавицы. Эх, молодость, молодость, святая простота! Время посвященного Вара закончилось — это Лаудсвильский уловил сразу. Судьба старого полководца читалась в прищуренных глазах Чуткого уха Храма и в горделивом взоре посвященного Чирса. В Храме готовились к большим переменам, и Лаудсвильский поспешил убраться восвояси, дабы не зацепили ненароком. Впрочем, Аграамский не останется в накладе — кроме красавицы он получил немалое приданое. Лаудсвильский покосился на телеги, окруженные плотным кольцом дружинников Тейта. Рекин от души пожелал молодому владетелю довезти обретенные сокровища до родового замка. Это было бы на руку и самому Лаудсвильскому: счастье, выпавшее на долю Аграамского, подхлестнет других владетелей, и от желающих послужить Храму отбоя не будет.

Лаудсвильский обернулся: густое облако пыли поднималось у горизонта. Сердце владетеля болезненно сжалось. Неужели стая?! А ведь достойный Санлукар утверждал, что пожары уничтожили в прошлом году огромные лесные массивы и тем самым перекрыли монстрам путь в Приграничье.

— Бросай обозы к черту и уноси ноги, — крикнул Лаудсвильский Аграамскому.

— А как же золото? — возмутился Тейт.

— Вохрам золото ни к чему. Если уцелеем, мы за ним вернемся.

Лаудсвильский огрел захрапевшего коня плетью и, не оглядываясь, поскакал вперед. Десять его воинов во главе с бывалым Эрлингом ринулись следом.

Аграамский растерялся: о стае он слышал, но никогда не сталкивался с ней нос к носу. Его дружина смешалась. Часть воинов бросилась вслед за Лаудсвильским, но большинство остались на месте, растерянно поглядывая на владетеля.

— Может, это кочевники? — неуверенно предположил кто-то.

Аграамский приподнялся на стременах, пытаясь разглядеть в клубах пыли угрожающую ему и его людям опасность. Если это кочевники, то было бы большой глупостью бросать им обоз на разграбление. Да и стая, если она не слишком велика, вполне по силам его людям, среди которых было несколько наемников, служивших на границе еще ярлу Гоонскому.

— Только бы вохров не было, — сказал один из дружинников, — а с вожаками мы справимся.

— Телеги в круг, — крикнул владетель Аграамский.

Возницы действовали на редкость слаженно. Дружинники поместили коней в огороженное пространство, а сами укрылись за телегами, изготовившись к стрельбе.

Лаудсвильский обернулся на скаку — кажется, благородный Тейт вздумал защищаться. Боже, какой идиот! Эрлинг, скакавший рядом с хозяином, грязно выругался.

— Тейту конец, — бросил он. — Это стая, и большая к тому же.

Рекин не отозвался — Аграамского, конечно, жаль, но собственная жизнь дороже. Видимо, со стен крепости заметили скачущих во весь опор беглецов. Ворота распахнулись раньше, чем Лаудсвильский доскакал до глубокого рва. Подъемный мост был уже опущен, и группа всадников стремительно ворвалась в крепость.

— Стая! — крикнул Эрлинг удивленным храмовикам. Это страшное слово произвело на обитателей крепости свое магическое действие. Подъемный мост был вздернут и мгновение ока, а воины, прихватив арбалеты, бросились на стены.

Встревоженный Санлукар, Меч и око Храма на далеких Северных землях, сам вышел встречать благородного Рекина. На иссеченном морщинами лице старого воина явственно читалась тревога.

— Всем удалось спастись? — спросил он вместо приветствия.

— Благородный Тейт Аграамский остался оборонять обоз, — вздохнул Эрлинг.

— Он что, сумасшедший, этот ваш благородный Тейт, — В сердцах воскликнул огорченный чужой глупостью Санлукар.

Лаудсвильский раздраженно хлопнул плетью по сапогу:

— Я предупреждал его, но мальчишка, похоже, обезумел от жадности. К тому же он вообразил, что нас атакуют кочевники.

— Так, может, он прав?

— Достойный Санлукар, — вспыхнул Лаудсвильский, — я прожил на границе почти двадцать пять лет и способен отличить кочевника от вохра.

— Я не хотел тебя обидеть, благородный владетель, — извинился жрец, — но, видимо, нам остается надеяться только на чудо.

Лаудсвильский сразу обмяк и тяжело оперся на руку Эрлинга, лицо его исказила гримаса боли:

— Я знал еще деда этого юноши, наши замки стоят рядом, но, черт возьми, что же я мог поделать.

— Со стаей шутки плохи, — подтвердил достойный Хоремон, помощник Санлукара, — чудо, что вы сами уцелели.

— Прошу благородного владетеля Лаудсвильского раз делить со мной ужин, — Санлукар вспомнил наконец о долге хозяина. — Достойный Хоремон позаботится об остальных.

Лаудсвильский с трудом привел в порядок расстроенные мысли и чувства. Надо же случиться такому несчастью на исходе пути. Стая явно шла с востока, и это обстоятельство не на шутку встревожило Рекина. Нужно поговорить с Санлукаром и послать гонцов к Гутормскому, пусть его наемники подготовятся — береженого Бог бережет.

Владетель критически осмотрел себя в зеркале и покачал головой: будем надеяться, что Санлукар простит небрежность в одежде гостя ввиду серьезности сложившихся обстоятельств. Хотя дело, конечно, не в одежде, а скорее в глазах, где надолго поселился страх. Все-таки встреча со стаей не проходит даром даже для людей, много чего повидавших в этой жизни.

За столом владетеля поджидали достойные Санлукар и Хоремон. Рекин не преминул отметить изысканность ужина — повара Храма славились своим искусством. Жаль только, что храмовики не пьют вина, но, может, для гостя сделают исключение.

— Я послал разведчиков на место трагедии, — сообщил Санлукар владетелю.

У благородного Рекина сразу пропал аппетит:

— Меня уверяли, что появление стаи этим летом в наших краях невозможно.

— Когда имеешь дело со стаей, то верить следует только собственным глазам, — холодно заметил достойный Хоремон.

Лаудсвильский уныло кивнул — упрекать кого-то в данной ситуации было просто глупо.

— Ежегодно мы теряем несколько десятков человек, — вздохнул Санлукар. — У Гутормского потери не меньше. Тем не менее все уверяют меня, что напор стаи сильно ослаб.