Юлия Сергачева - Кровь драконов

— Он по-прежнему сочиняет? — негромко спросил Дьер, глядя, как устроившийся на склоне горки, Ахор перебирает растрепанные бумаги.

— Сейчас услышишь, — отозвалась Иленна, прислонившись к древесному стволу рядом. От нее пахло незнакомыми, терпкими духами, А раньше — ключевой водой и травой, потому что большую часть времени она проводила на ручье или в поле.

Ахор выбрал, наконец, нужный листок и слушатели притихли, уважительно внимая. Дьер тоже слушал, опустив глаза и не глядя на молчавшую рядом Иленну. Похоже, и здесь ничего не изменилось. Стихи, что писал Ахор уже много лет упорно и уверенно по-прежнему были… обычными. Не плохими, но и не хорошими. Словно дежурная каша на ужин. Есть можно, но скучно.

Когда-то много лет назад Дьер и Ахор насмерть рассорились, когда Дьер высказался примерно в той же манере. Ну, может быть, по-детски более безжалостно. Самое странное, что тогда обиделся больше сам Дьер за то, что к его словам отнеслись без должного внимания. Ахор был уверен, что его приятель просто хочет уязвить его, потому что смешливая Иленна, в конце концов, сделала свой выбор.

Слушая ровные, безмятежные строки, описывающие осенний день, краем уха отмечая аккуратные, предсказуемые рифмы, наблюдая, как послушные слушатели кивают в нужных местах, Дьер знобко повел плечами, ощущая, как незримо, но явственно и привычно ворочается то ли в его душе, то ли где-то рядом, за спиной раздраженное нечто. Так обладатель абсолютного слуха непроизвольно морщится, когда слышит фальшивую ноту. Так конструктор кривится, рассматривая убогую модель. Так учитель устало молчит, принимая скучный ответ ученика.

— Смотри… — тихо произносит Иленна, И в том, как она это произносит, гораздо больше искреннего чувства, чем в унылых строках Ахора о любви.

На пригорке, среди по вечернему ароматных цветов проступает зыбкое марево, обретающее форму неведомой, странноватого облика сущности. Да, кажется, там намечаются крылья. А тут нечто, вроде тела… Зыбкий морок, мираж, рожденный душным и приторным ароматом цветов… Или чем-то еще.

Зрители ахают восторженно. Ахор улыбается, польщено и смущенно. Кланяется, неловко рассыпая свои листки.

Иленна опускает глаза, снова теребя шнурок на платье. В ее лице нет восхищения, зато есть спокойное счастье.

Сущность на пригорке колыхается, словно наведенная фокусником иллюзия. Тому, кто никогда не видел настоящего дракона или никогда его не увидит, морок может показаться реальным. Как тому, кто не разбирается в поэзии — любые рифмованные строки кажутся хорошими стихами. Только в этой зыбкой твари не хватало чего-то, что вдохнуло бы в нее истинную жизнь, Видимость есть, а сути нет. И в грамотно сложенных строках не всегда вспыхивает живой огонь.

— Это… Это не дракон, — озадаченно говорит вслух Дьер, тут же спохватывается и виновато смотрит на стоящую рядом женщину. — То есть я хотел сказать…

— Я знаю, — отвечает Иленна.

— Это фантом, — упавшим голосом добавляет Дьер.

— Да, — кивает она.

— Он понимает?

Она неопределенно поводит плечами.

— Разве это важно? Люди любят его не за это. Видишь, сколько их?

— И что, никто не замечает, что…

— А зачем? Здесь собрались его друзья. Думаешь, друг всегда обязан говорить правду, если знает, что это разбивает сердце? — Она прямо взглянула на Дьера. Во взгляде ее не было упрека, но Дьер отвернулся, будто опалившись.

— Его это радует. И тех, кто собирается послушать его стихи — они радуют. Говорят, драконы рождаются из признания других людей. Так что его дракон тоже настоящий… Не всем же летать за звездами.

— И он по-прежнему не сомневается?

— Каждый день сомневается, — едва слышно отозвалась Иленна. — Ты же помнишь, он не глуп… Он рвет и снова сочиняет. Иногда плачет, а иногда радуется, как ребенок. Но каждый день я говорю ему, что он гений! — Она с вызовом взглянула на умолкнувшего собеседника.

Тогда, давным-давно, она с таким же вызовом смотрела на него. Тогда, уязвленный Дьер, встрепанный и плохо соображающий после неожиданного столкновения с лучшим другом, в запале предложил им отправиться прямиком в Гнездо. Уж там-то точно все расставят по местам и скажут, кто из них бездарь. И не менее рассерженный Ахор согласился… Но вмешалась Иленна.

И Дьер ушел один, пообещав не возвращаться. Опрометчиво, по-детски горячо и навсегда поклявшись.

— Ты не пустила его уйти со мной, потому что знала, что скажут ему в Гнезде?

Иленна не ответила, снова отдавая внимание своему истерзанному за вечер шнурку.

— Скажи, почему ты выбрала его? — задал Дьер давно мучивший его вопрос. Правда сейчас вопрос этот прозвучал как-то обыденно, без должного надрыва.

— А разве ты еще не понял? — удивилась она.

Долгие годы он сам отвечал мысленно на этот вопрос за нее. Почему? Потому что многие девушки часто пугаются драконов, царящих в душах их избранников, выбирая простых и надежных ребят, с которыми по жизни придется не летать, страшась падения или одиночества, а ступать по земле — уверенно и спокойно. Безобидные фантомы вместо настоящих драконов создают иллюзию необычности и придают вкус и цвет, разрисовывая банальные будни, но при этом не грозят разрушением мирного дома.

Но только сейчас понял, как был неправ, невольно льстя себе и обижая Иленну. Драконы тут вообще не при чем.

— Я люблю его, — Иленна смотрела на Дьера ясно и безмятежно. — Просто полюбила его, а не тебя. Хоть ты всегда был умнее, талантливее и красивее его. Но я полюбила его. И никогда не жалела об этом.

Подходит Ахор, кивая по дороге благодарным слушателям, которые уже вновь переключились на еду и танцы. Иленна без тени сомнений обнимает супруга. И тот смеется, кружа ее по садовой лужайке.

И Дьеру снова видится крылатая тень, обнимающая двух счастливых людей. Только уже не вымученная фантомная, а настоящая, хотя и различимая немногими. Дьером. Девчонкой, похожей на мать, что наблюдает за родителями от дверей родного дома. Ее братом, что хохочет, несясь к ним от порога.

Праздник по обычаю проводили на нашем, левом берегу реки.

Довольно обширная территория между мертвым полем и берегом расчищалась, украшалась и делилась на участки для ярмарочных шатров, танцевальных и цирковых площадок, арен для состязаний, подиумов и выставок. На неделю обычно пустынный берег собирал такое огромное количество веселящихся людей, коего не насчитать бы и за целый год. Сюда приходили не только жители Города и его окрестностей. Желающие прибывали даже из северных лесов и Лучистых гор. Нынешний год не был исключением. Нам сверху особенно хорошо было видно, как тянутся к Городу обозы и повозки, и число их возрастает по мере приближения дня Праздника.