Сергей Малицкий - Муравьиный мед

И еще одно поняла Айра, когда уже подошла к стене храма и вслед за Рич провела рукой по холодным камням, – ничего эта стена не дает. Совсем ничего не дает, но многое позволяет. Так копье Сади, которое принимает в руки очередной конг, ни силы ему не прибавляет, ни магией не наделяет, не дарит прозорливость и ум, но позволяет ему быть конгом. Дает такое право, уверенность в правоте – не больше, но и это немало.

Грустно стало колдунье. Она даже не оглянулась на развилку мертвых улиц у холма, где нечисть продолжала уничтожать сама себя, на самом деле не принося себе ни малейшего урона. Айра шла по следам непонятного воина баль и странной девчонки, которая все больше казалась ей похожей на нее саму. Она была очень слаба, много слабее Аиры. И не только потому, что никто не учил магии эту сумасшедшую танцовщицу храма Сади, не только потому, что была она вымотана то ли испытаниями, то ли странной ворожбой со смертью, которую Айра почувствовала еще на входе в Суйку. Она слабее горела. Она была как свет звезды в сравнении с обжигающим пламенем костра.

На мгновение Айра подумала, что для сравнения костра со звездой надо бы приблизиться к звезде, но тут же отвлеклась. На южном выходе из Суйки вновь начиналась какая-то странная ворожба. Что же это за враг, который заставляет ворожею забыть даже то немногое, что она успела почерпнуть из манускриптов и некоторых наблюдений? Что это за враг, в оскаленный зев которого мечутся не только сила, но и дух ворожеи? Что же это за враг, если неумеха в отчаянии сумела призвать стихии природы?

Когда Айра добежала до последних ворот, огромный болотный течень уже был мертв. Куски его тела покрывали полосу от скал, окаймляющих темную падь до берега моря. Земля дымилась, и встать на нее было невозможно. Колдунья пригляделась и увидела в кустах силуэт баль. Он уходил, унося на руках девчонку.

«Ну вот, – подумала Айра. – Теперь можно и отдохнуть. Подожду, пока дорожка остынет, а то сапожки испорчу. Пусть теперь Смиголь поупражняется против этой девчонки. Хотя что от нее осталось? Не соперница она мне теперь, не соперница».

Айра присела у арки, протягивая озябшие руки к земляному жару, и внезапно подумала, что смотрит вслед беглянке, как смотрит воин вслед малолетнему сыну врага, которого сейчас можно раздавить пальцем, но через некоторое время не победишь и мечом.

– А это мы еще посмотрим, – зло прошептала колдунья.

Смиголь все делал обстоятельно. Его отец, который был удачливым рыбаком, с детства приучил крепыша сына к тому, чтобы перед выходом в море не торопясь проверить – на берегу каждый узелок снасти, каждый шов в корпусе ладьи, запасы пищи и воды, нитки и запасной парус.

Перемерить, сколько веревок в бухтах, а сколько в мотках. Пересчитать амулеты для морских демонов и прочитать нужное количество раз наговоры для удачи и попутного ветра. Эта неторопливость исчезала в море. Там все делалось очень быстро, хотя и не менее надежно.

Таким Смиголь и вырос: неторопливым и быстрым, обстоятельным и умеющим действовать без лишних раздумий. А уж когда отец заметил, что от наговоров, произнесенных сыном, действительно польза случается, тут-то рыбацкая доля белоголового молодого сайда и закончилась. В дом к рыбаку пришел Синг. Отец попытался протестовать – не хотел он в сыне видеть храмового служку, – но полтора десятка золотых мгновенно склеили ему рот.

Постепенно Смиголь вошел во вкус новых занятий. Его обстоятельность сослужила ему хорошую службу. То, что приходило к Тируху в виде удач и догадок, то, что бурлило у Аиры в крови, Смиголь осваивал благодаря усидчивости и собственным, не таким явным, но не менее действенным талантам. И вот теперь он вел себя так, как будто собирался выйти в море. Но не с отцом, а в одиночку. Его даже присланные Арухом воины не заинтересовали. Он договорился с десятником, что позовет их, когда потребуется помощь, и приступил к подготовке.

«Каждая рыбка своего крючка, своей сетки требует», – неторопливо размышлял Смиголь. Баль, по слухам, отличный воин, но хромой. Значит, беглецы двигаться будут медленно, потому как никакую скотину через Суйку они провести не смогут. Что ж, времени для подготовки хорошей встречи более чем достаточно.

Первым делом – расставить ловушки. Натянуть прозрачную нитку, да не одну, а дюжину, благо пауки для этого не нужны, достаточно гусеницы листовертки, что на зиму под корой залегла. Бери кокон и разматывай понемногу. Вроде бы обрывки паутины меж стылых ветвей колышутся, а попробуй смахни ее. Наговорчик незаметный в нитке, но действенный. Железом коснешься, все равно что в барабан над головой насторожившегося мага ударишь. Рукой махнешь, еще и сам закричишь диким голосом, потому как нитка ядом пропитана – кожу жжет как спица раскаленная, палец может отрезать.

А если нитку баль заметит да наклонится, под ковром хвои горошинки серебрянки подавит. Вот у колдуна колокольчики в голове и зазвенят. А там только шагни дальше, как раз напротив деревни амулеты прикопаны. Колдуну ничего, а баль сразу родителей вспомнит. Конечно, не течень болотный – не засосет, не сквасит, но ноги отнимутся. А попытается руками шевелить, и руки откажут.

Ну, прорвется баль и через эту полоску – мало ли, перепрыгнет или с дерева на дерево перелезет, даром что хромой, а тут уже новая ловушка – гнойный гриб. Серые колбаски мальчишки деревенские любят ногами поддевать – трещат они, как уголья в печи, да спорами как пеплом плюются. Пусть плюются, только есть такое заклинание, что пепел безвредный в колдовское снадобье превращает. Сунешься в пыльное облако, забудешь, как моргать да как вглядываться. Не навсегда, но на неделю, не меньше. Потому и деревенских пришлось предупредить, чтобы мальчишек в лес не выпускали. Впрочем, они и сами на эту сторону не больно-то шлялись. Зверья тут нет, словно Суйка из леса живность отсасывает, да и ужасом несет со стороны мертвого города. Смиголь хоть и был там, а все одно всякий раз ежился, когда взгляд на север обращал. Не пройти баль до последней преграды, где сам колдун в избушке смотрителя мертвой нехоженой дороги притаился. А если дойдет, тогда Смиголь рассуждать не станет. Тут уж как на рыбалке: крепче сжимай посох да подсекай, точнее, колдуй, парень, если хочешь, чтобы Арух приметил тебя да милостью не оставил.

Да, а с девчонкой-то что делать? Ведь девчонка еще с баль! Вроде бы не без способностей, колдунья или ведьма, которую живой оставить надо. Это трудно. Убить проще. Смиголь это не хуже Аиры умел, даже нравилось ему. Это Тируха наизнанку вывернуло, когда Синг привел троих молодых колдунов в городскую тюрьму. Айра дело завершила легко, но без особого желания. Расспросила сначала, за какие преступления узник к смерти определен, да придушила его петелькой невидимой за сотню шагов. И то позеленела с лица, а ее еще самой сильной Синг называет. А вот Смиголь все сделал обстоятельно и с разнообразием. Тирух даже говорить после этого с ним не мог, а зачем ему эти разговоры? Он должен девчонку эту живой взять. Пожалуй, тут сетка ведьмина сгодится. Простое заклинание, но даже Синг против него не устоит. Аиру, правда, не удалось испытать, но всему свое время.