Александр Марков - Пирровы победы

— Нет. Не думаю. Но стены тоже могут о многом сказать. На них ведь заклятия разные наложены.

— Я об этом не подумал. Стены я не разрушил бы, на это ушло бы слишком много времени, да и шума было бы очень много.

— Вот видишь, король мог против тебя за это ополчиться, вторгнуться в твои земли.

— Не до этого ему сейчас. Лишних солдат нет. Я знаю. Собирает хоть кого-нибудь, чтобы с кочевниками совладать. А пришел бы он сюда, я бы ему объяснил, что не стоило этого делать. Риск оправдан. Я за тебя многим могу рискнуть.

— Не стану утверждать, что это слова мудрого правителя.

— Не учи меня! Это слова честного правителя, который помнит тех, кто ему добро сделал! Вот если бы я забыл об этом, тогда бы грош была мне цена.

— Спасибо, — искренне поблагодарил его Стивр. — Вообще-то версии моего похищения разнятся. Все в основном говорят, что будто бы меня демон уволок, который пришел в подземелье в огне и дыму. Эта версия более выгодна инквизиторам, потому что очерняет меня в глазах людей. Вот она и считается официальной.

Взамен того замка, что разрушила нечисть, тролли сложили новый — из огромных валунов. Резьбой его стены и крышу украшать не стали, как это делали люди, поэтому он со стороны походил на огромный полый камень, в котором вырезали несколько пещер.

Стивр наблюдал, как его строили, но в своем завершенном виде замок предстал перед ним впервые.

— Тебе нравится? — спросил Крег, кивая на мощное сооружение.

— Массивно, прочно, но как-то неуклюже, — сказал Стивр. — У вас всегда были плохие архитекторы. Наняли бы кого-нибудь из людей.

— Зачем? Чтобы он спроектировал замок, который разрушится, если прислониться спиной к его стене? Я же тебе всегда говорил, что главное — функциональность! Функциональность во всем. А все эти украшения никому и не нужны.

Перед Стивром, скрипя, отворились массивные ворота. Их сколотили из стволов деревьев, чуть стесав им бока, чтобы они лучше подходили друг к другу, а потом стянули огромными железными полосками. Такие людям не вышибить никаким тараном.

Во дворе, выстроившись в несколько рядов, стояла придворная охрана Крега. Вообще-то регулярной армии у него не было, потому что ее практически не из кого было набирать.

Стивр никогда не любил музыку троллей. Она была ничем не лучше скрипа петель, открываемых ворот или испуганного ржания лошадей. От нее резало уши. И гостю пришлось несладко, когда заиграл оркестр, приветствуя его. Еще сложнее было не морщиться от этих звуков.

— Отличный прием, — прошептала Леонель.

— Да, — ответил Стивр, даже не подумав о том, что в таком шуме он вряд ли смог бы расслышать, что ему не то что шепчет, а кричит Леонель.

— Что ты сидишь и тупо пялишься, — вновь прошептала Леонель, — поприветствуй их! Они ведь рады тебя видеть. Избавитель от нечисти! Кто-то ведь был с тобой в Стринагарском ущелье. А ты разве не рад видеть их?

— Даже не представляешь, как я рад их видеть! — ответил Стивр. — Они мне кажутся милее всех людей.

Он поднял вверх обе руки, отпустив поводья. Конь, почувствовав, что им больше не управляют, заартачился, вильнул куда-то в сторону, так что Стивр в седле покачнулся и, чтобы не упасть, сжал ногами его бока. Но скакун неверно понял команду наездника, ведь так его обычно заставляли ускорить бег, так что Стивр едва удержал коня, натянув поводья.

Рядом с ним величественно выступал Крег.

— Ты знаешь, мы приемов не умеем оказывать. Мой народ и я рады видеть тебя и твою спутницу. Сейчас поедим немного, потом отдохнешь. Что ты делать-то намереваешься в дальнейшем?

— Не знаю еще.

— Ваш король ко мне гонца присылал. Помощи просил, чтобы с кочевниками справиться.

— А ты?

— А я плохо поступил — отказал! Он-то ведь пять лет назад мне тоже мало чем помог. Вот думаю, дать ли ему прибежище, если попросится? Не дам. Не нужна мне эта лишняя головная боль.

— А он тебе, между прочим, прибежище дал, — сказал ехидно Стивр.

— А я вот — не дам! Ваши это внутренние людские разборки. Незачем мне в них участвовать. Пять лет назад совсем другая была ситуация. Да?

— Нуда, — согласился Стивр.

— Да и мало нас, — сказал Крег, он всегда говорил об этом. — Смог бы я послать, даже если бы откликнулся на его просьбу, не больше сотни воинов. Ну что они сделают?

— Ой, а то ты не знаешь, — рассмеялся Стивр, — что может сделать сотня твоих воинов? Они, как таран, прошибут любое построение. Они лучше сотни слонов. Но это действительно наше внутреннее дело. Думаю, что тебе не стоит в него вмешиваться.

— Да и как я могу королю помогать, когда он тебя казнить хотел? Но и это тоже ваше внутреннее дело.

— Так ты что, когда король узнает, что я здесь, выдашь меня ему?

— Как ты мог подумать такое?!! — всплеснул руками Крег. — Как ты мог!

Стивр с опаской смотрел на потолок замка, думая, что он может обвалиться и его придавит камнями, как во время камнепада. Внутри было мрачно и неуютно, тролли почти не украшали своих жилищ, а вся их мебель выглядела грубоватой. Крепкой, но грубоватой. Один плюс — здесь почти не было слышно оркестра. Свет проникал через узкие окна, узкие даже для людей, а уж тем более для троллей. Для тех они и вовсе были крохотными, точно лазейки для мышей. У дальней стены горел камин. Рядом были сложны не дрова, а бревна, которые запихивали в огонь целиком. Но даже этому огромному камину не удавалось изгнать из помещения сырость.

— Что-то я Габора не вижу. Куда ты его дел? — спросил Крег. Хотя этот вопрос он должен был задать гораздо раньше.

— Он погиб, — ответил Стивр, и в голосе его не было печали, ведь рано или поздно то, что случилось с Табором, не минует и всех остальных.

— Жаль. С ним было интересно поболтать. Не то что с тобой!

Заливаясь смехом, навстречу выбежал малыш. Правда, ростом он доходил Стивру до плеча и был гораздо его шире, так что столкнись они — человек, каким бы сильным он ни был, на ногах бы не устоял, а отлетел в сторону, как кегля, в которую ударился тяжелый каменный мяч. Тем более что сам Стивр устал за время перехода, кожа к костям уже прилипала. Тролльчонок бросился прямо к Стивру, похоже, подумав, что ему принесли новую игрушку. Вернее, парочку новых фарфоровых кукол (если взять во внимание Леонель), которых родители выменяли у людей. Ведь тролли не могли делать такие тонкие и красивые вещи.

Он потянул к ним руки, хотел потрогать, обнять, прижать к себе и… раздавить.

— Сынок мой, — сказал Крег. По его лицу невозможно было определить, залился ли он краской при этих словах. — Ну, ты его помнишь.

— Шустрый малый, — кивнул Стивр, — вырос-то как!

— У-у-у-!!! — завопил в восторге тролльчонок, ведь «фарфоровые куклы», которые раздобыл его отец, помимо того, что двигались, еще и говорить могли.