Александр Марков - Пирровы победы

В одном из поселений отряд захватил банду мародеров. Те подвесили на окраине деревни старосту за ноги, вниз головой, а под ним развели костер. Его борода закрывала лоб… Но первой сгорела не она. Первыми огонь опалил волосы и ресницы. Потом пошел волдырями облысевший череп и только затем огонь принялся за бороду.

О том, что в деревне что-то неладное происходит, Дориан Хо узнал как раз по истошному крику старосты. Далеко его слышно было.

— У нас ничего не-э-эт! — кричал мужик, завывая от боли.

Но что там у него спрашивали, было не слышно.

— Это не кочевники, — сказал Дориан Хо своим людям. — Но в любом случае надо разобраться, кто там безобразничает. Мы сейчас единственные поборники закона на этой земле.

Пять негодяев мучили старика, тыкали ему в бока наконечниками копий, точно проверяли — стало ли мягким и сочным мясо, которое они поджаривали. Скорее всего, они не были каннибалами. Будь иначе — их бы выдал голодный блеск в глазах.

У старика покрылись волдырями ноги, кожа почернела и потрескалась, а из трещин стал сочиться растопленный жир, похожий на магму, которая прорывается через пепельную корку во время извержения вулкана.

«Он же никогда не сможет ходить!» — Дориан Хо чувствовал кисло-сладкий запах поджаренной человечины. Он наблюдал за всем в подзорную трубу, но его мародеры не видели.

— Я могу их достать, — сказал воин с огромным, в человеческий рост, луком. Это был как раз тот, что убил кочевника с донесением. Дориан Хо нашел его в одном из бродячих отрядов и взял к себе.

— Мы их захватим неожиданно. Всех разом. Если ты убьешь кого-то одного из них, они будут о нас знать.

Вероятно, инквизиторы походили на мертвецов или, вернее, на призраков, которые могут появляться бесшумно. Прошло не менее двадцати секунд, прежде чем мародеры поняли, что окружены.

— Ничего нет, говоришь?! — развлекались они, допрашивая старосту.

Но тот уже язык либо откусил от боли, либо горло свое сжег и ничего выговорить уже не мог, только хрипел, выплевывая розовую пену.

— Кончать его пора, — сказал один из извергов.

Может, он и был предводителем, но все они выглядели одинаково — в солдатской форме, грязной и старой, и позеленевших кольчугах, которые наверняка валялись не один год на складе, после того как прежних обладателей убили. Никто кольчуги не чистил, не смазывал маслом, колечки скрипели, как петли на дверях, за которыми тоже никто не ухаживает.

— За оружием следить надо, — сказал Дориан Хо, — а кончать этого старика не стоит.

— Кто ты такой?! — спросил мародер, выставляя перед собой копье.

Он хотел добавить еще несколько слов, чтобы ответ его прозвучал более грозно. Фраза должна была завершаться словами типа «чтобы мне указывать», но слова эти последние он съел, проглотил, когда увидел, кто именно перед ним стоит. К инквизиторам он ни любви, ни почтения не испытывал, скорее, наоборот. Если бы Дориан Хо в одиночку попробовал остановить мародера, то тот ничего и говорить бы не стал, а просто ударил мечом и продолжил допрос старика. Время смутное. Повсюду много убитых инквизиторов попадается. Никто допытываться не станет, кто как умер и от чьей руки смерть свою принял.

Основной отряд уже вошел в селение, стал прочесывать его, искать других негодяев. Те не таились совсем. Найти их было легко по женским крикам о помощи. С Дорианом Хо осталось всего с десяток инквизиторов. Но даже этого было слишком много. Вот только мародер придерживался другого мнения. Он был из новобранцев. Лицо морщинами покрылось от солнца и усталости, в них забилась грязь — это все старило его, но на самом-то деле ему было не так уж много лет. В лучшем случае, он успел поучаствовать в одной битве. Впрочем, вряд ли: обычно после первой мало кто из новобранцев остается в живых. Он, скорее всего, вместе с дружками дезертировал еще до сражения. Видимо, они знали друг друга еще до войны.

— Кто ты такой? — повторил мародер.

— Ты хочешь имя мое знать? Разве это важно? Мне вот твое без надобности, — тихо и спокойно сказал Дориан Хо. — Бросай свой копье.

— У нас ничего нет! — прохрипел, очнувшись, староста. Он, похоже, слов не разобрал и решил, что опять у него что-то выспрашивают.

— Хорошо, — сказал мародер.

Дориан Хо не заметил, чтобы бандит подал своим товарищам какой-то знак, или он просто не углядел его. Но как бы там ни было, а приказ какой-то он отдал. Его подельники одновременно набросились на инквизитора. Они знали: убьешь предводителя — с остальными легче справиться будет. Дориан Хо с места не сдвинулся, даже руки его не дернулись, чтобы кинжал достать или посох выставить перед собой. Белая вспышка выжгла мародерам глаза. Они закричали… Двое повалились на колени, другие остановились. Кто-то бросил оружие и стал глаза протирать, кто-то все еще беспорядочно вертел вокруг себя копьем, но острие тыкалось только на его же товарищей.

— Молодец, — сказал Дориан Хо своему молодому товарищу.

Они договорились, что будут впредь использовать колдовство для того, чтобы врага одолеть. Это было незаконно. За такое можно было лишиться головы. Но без этого они лишились бы своих голов гораздо раньше.

Инквизитор кивнул.

— Отрубите им головы, — сказал Дориан Хо, указав на мародеров, — и воткните их в ограду на окраине села.

Это тоже был языческий ритуал. На стенах городов часто развешивали головы и тела врагов. Считалось, что они охраняют лучше, чем дозорные. Да и вправду, кому захочется идти на штурм, видя, что произошло с теми, кто уже пытался это сделать? Черепа, выбеленные солнцем, ветром и дождями, висели на кольях годами. Скелеты подвешивали на веревках. Когда их раскачивал ветер, казалось, что они танцуют как куклы, к рукам и ногам которых привязаны веревочки, и кто-то невидимый дергает их, заставляя двигаться. Горожане собирались в непогоду смотреть на это представление. От времени веревки перетирались, сгнивали и тогда скелеты срывались со стен и падали, ударяясь в полете о камни, из которых были сложены стены, они рассыпались или тонули во рвах, наполненных затхлой водой.

— Сколько мародеров еще в поселении? — спросил Дориан Хо у старосты, когда того сняли с дерева и развязали руки. Голова его была сильно обезображена — шрамы вряд ли зарастут… Только если маскировочное заклинание на них навести?

— У нас ничего нет, — прохрипел староста.

— У-у-у-!!! — завывали ослепшие мародеры.

У них выбили копья, самих их тотчас завалили, связали руки за спиной, земля пополам с травой забила им рты. Но они все продолжали мычать, пока их головы не покатились, как тыквы, а кровь фонтаном не забила из перерубленных шей. Посиневшие языки, ставшие отчего-то слишком длинными, вывалились из ртов. Тела вздрагивали, силились подняться, руки искали опору, а еще — собственные головы, но те слишком далеко откатились — руками их не достать, и оттого они только сгребали вокруг горсти земли.