Кирилл Еськов - Последний кольценосец

— Надеюсь, — усмехнулся барон, — вы способны убедиться в отсутствии ядов или наведенной магии, не вскрывая обертки?

— Да уж как-нибудь... Однако пакет, — Эландар взвесил его на ладони, — тянет почти на полфунта, и внутри ясно ощущается металл... много металла. Что в нем есть еще, кроме самого послания?

— Послание завернуто в несколько слоев толстой серебряной фольги, чтобы его нельзя было прочесть снаружи при помощи магии. — Эльф едва заметно кивнул. — Внешняя обертка — мешковина, а в узлы обвязки, там, где расположены сургучные печати, вплетены металлические кольца. Тайно вскрыть такой пакет невозможно: нельзя ни отпарить сургуч от поверхности — он слишком глубоко проникает между нитями мешковины, ни аккуратненько срезать печать с торца тонким раскаленным лезвием — мешает заключенное внутри нее кольцо. Так опечатывают правительственную почту в Кханде — более надежного способа я не знаю... Кстати, тут есть и еще одна страховка: узлы обвязки, которыми закреплены кольца, наверняка не знакомы никому из эльфов. Вот, поглядите.

С этими словами Тангорн быстро завязал кусок шпагата вокруг рукоятки фруктового ножика и передал нож Эландару. Тот некоторое время пробовал разобраться в веревочных хитросплетениях, но затем с явным неудовольствием оставил эти попытки:

— Что-то из здешних морских узлов?

— Отнюдь. Просто эльфы — в силу своей косности — всегда вяжут тетиву к луку одним-единственным способом, а на самом-то деле таких узлов известно минимум три. Это — один из них...

Эландар раздраженно сунул пакет за пазуху и вновь принялся разглядывать узелок. Как же — высшая раса, а на такой ерунде спотыкаемся... Обидно, понимаешь! Тангорн замер, боясь поверить своим глазам. Дракон проглотил приманку... сожрал-таки, скотина... заглонул, схарчил, схрумкал, схавал! И тут эльф, будто бы почуяв эту радостную мельтешню его мыслей и чувств, поднял глаза и глянул на барона в упор, и тот с ужасом ощутил, как неодолимая сила затягивает его в бездонные щели Эландаровых зрачков, а холодные пальцы с привычной брезгливостью ворошат содержимое его души... Нельзя, нельзя глядеть в глаза дракону — это же известно даже малому ребенку! И он рванулся прочь со всей силою отчаяния, как рвется попавшая в капкан лиса, оставляя в стальных челюстях клочья шкуры, кровавое мясо с осколками костей и измочаленные обрывки сухожилий. «Я ничего не знаю — я посредник, только посредник, и ничего больше!!» Боль была страшной, вполне физической, а потом все разом кончилось — он сумел освободиться... Или эльф выпустил его сам? И тогда до него донесся голос Эландара — наплывами, будто из сна:

— То, что ты нас ненавидишь, — ерунда: политика иной раз укладывает в одну постель еще и не таких партнеров. Но ты что-то скрываешь насчет этого пакета, что-то важное и опасное, — и вот это уже по-настоящему скверно. А ну как там внутри просто-напросто какой-нибудь здешний государственный секрет вроде рецептуры умбарского огня или адмиралтейских карт?.. А на выходе меня берут под белы руки дээсдэшники, и я отправляюсь на галеры — лет на тридцать, а то и прямиком на виселицу в Ар-Хоране: время-то, почитай, военное, к шуткам не располагающее. Славно было бы подвести меня под статью о шпионаже, а?

— Это неправда... — вяло возразил он, не в силах разомкнуть веки; язык не слушался, хотелось не то проблеваться, не то просто сдохнуть... Интересно, а что чувствует женщина после изнасилования?..

— Неправда... — хмыкнул эльф.—Может, оно и так. Но только сдается мне, что от этого вашего подарочка все равно разит какой-то тухлятиной!

А дракон и не думал глотать приманку; он лишь лениво попробовал ее на зуб и, урча, уволок в свою пещеру — на всякий случай. Там и суждено ей было сгинуть — среди обрывков кольчуг тех рыцарей, что дерзнули бросить вызов чудовищу, княжеских венцов, золотых дароносиц из разрушенных им городов и скелетов замученных девушек... Все кончено, понял Тангорн; он проиграл этот бой, самый важный бой в жизни. Эру свидетель — он сделал все, что в человеческих силах, но в последний миг Удача отвернулась от него... от него и от Халаддина. Означает ли это, что он ошибся изначально и их миссия вообще неугодна Высшим Силам?

Тем временем в кабинет вернулся Альгали — пора закругляться. Эландар, вновь обратившийся в изысканного благообразного джентльмена, развлек своих сотрапезников свежим анекдотом, посетовал на дела, вынуждающие его оставить сие очаровательное общество («Нет-нет, у барон, провожать меня не надо, ни в коем случае; поскучайте-ка лучше вдвоем с милейшим Альгали еще минут десять»), на прощание наполнил бокалы из плоской серебряной фляжки («За нашу удачу, барон! Это настоящее эльфийское вино — не чета той дешевке, которой торгуют в „Эльфините“, верьте слову») и, залпом выцедив густую темно-рубиновую жидкость, вернул на лицо полумаску и направился к выходу.

Пару минут Тангорн и Альгали сидели в молчании друг против друга, а их нетронутые бокалы стояли посреди стола как пограничные столбы. "Дражайший Эландар страхуется — как бы я его не повел, выскользнув на улицу сразу вслед за ним, — лениво размышлял барон. — Интересно, а знает ли господин младший секретарь, что при желании я мог бы немедленно выбраться из этой «Макрели» через окошко в туалете? Вообще-то может знать, хотя навряд ли... Главное — мне это уже ни к чему.

До чего ж подлую шутку я сыграл с тобою, парень, — внезапно подумал он, встретив по-детски открытый взгляд «носителя информации не своего уровня». — Может, оттого и отвернулись от меня Высшие Силы? Отвернулись — и оказалось теперь, что во всем этом неотмываемом дерьме — и с тобою, и с тем парнем на Фонарной, 4, — я купался совершенно зазря. Я подшутил над тобой, а они — надо мною; все верно — боги всегда смеются последними..."

— Знаешь, я еще некоторое время посижу, а ты — если дорожишь жизнью — линяй-ка отсюда со скоростью ветра: твои кореша-эльфы приговорили тебя к смерти. Рекомендую воспользоваться сортирным окошком — человек твоей комплекции пролезет в него без проблем.

— Даже если бы я вам и поверил, — презрительно отвечал юноша, — я все равно не принял бы избавление от смерти из ваших рук.

— Да? А почему?

— Потому что вы — Враг. Вы сражаетесь на стороне Сил тьмы, так что каждое ваше слово ложь, а каждый поступок — зло по определению.

— Ошибаешься, парень, — устало вздохнул Тангорн. — Я не на стороне темных и не на стороне светлых; я, если уж на то пошло, на стороне разноцветных.

— Такой стороны не существует, барон, — отрезал Альгали, и глаза его полыхнули огнем. — Грядет Битва битв, Дагор-Дагорад, и каждому — слышите, каждому! — придется сделать выбор между Светом и Тьмой. И кто не с нами, тот против нас...