Анна Гурова - Лунный воин

– Я доберусь до тебя, гаденыш! Рано или поздно отыщу и сожру!

Сахемоти сделал легкий жест. Пламя вспыхнуло до самого неба и поглотило Тошнотника. А через мгновение с треском провалилась крыша, и дом превратился в огромный бесформенный костер.

– Кончено, – сказал Сахемоти, отряхивая руки.

– Уходи отсюда, – посоветовал Мотыльку Анук. – Иди в деревню. Тут тебе делать нечего.

– А вы?

– Мы еще задержимся. Мокквисина уничтожить не так просто, как кажется. А когда закончим дела, тоже уйдем.

– Счастливо, Мотылек, – приветливо сказал Сахемоти. – Мы тебя не забудем.

Мотылек с трудом встал и пошел, как во сне, к ручью, где начиналась тропа. Недалеко от мостков, где стирали белье, его внимание привлекла какая-то возня. Мальчик пригляделся и увидел Мисук. Ее мечта сбылась – она самозабвенно терзала почтовую ворону. Перья и пух разлетались во все стороны. Заметив Мотылька, Мисук немедленно прервала свое занятие, подбежала и с мурлыканьем принялась тереться о его ноги. Мотылек наклонился погладить ее, из его глаз брызнули слезы. Он взял кошку на руки и побрел по тропе в сторону перевала.

– Просыпайся, лежебока, – раздался старухин голос, вырывая Кима из глубин сна. – Пора идти.

Ким открыл глаза и сел на куче тростника. Далеко в небе гулял ветер и сияли звезды; здесь же царила холодная неподвижная темнота, как будто он спал на дне сырого колодца.

– Пойдем, – повторила старуха, хватая Кима рукой, мокрой и скользкой, как лягушачья лапа.

– Куда? – Он отдернул руку. – Почему среди ночи?

– Ты хочешь отсюда уйти или нет?! – вспылила карга. – Я два раза приглашать не буду!

От старой лешачихи пахло водорослями и мокрой шерстью. Ким подумал, что она, должно быть, совсем одичала и, словно какая-нибудь тигрица, днем спит, а по ночам бегает по лесу. Он поднялся на ноги, повесил на спину короб.

– Я готов. Эй, куда ты меня тянешь?

– В пещеру. Лезь за мной.

– Зачем?

– Проведу тебя очень хорошим путем. Самым безопасным.

«Тайный ход у нее там, что ли?» – подумал Ким. Лезть в пещеру ему не очень-то хотелось. С другой стороны, разве ему предлагают другой выход?

Бабка ящерицей проскользнула в пролом.

– Ну как знаешь, – Ким полез вслед за ней.

Пещера и впрямь оказалась гораздо длиннее, чем Киму показалось поначалу. Довольно долго он пробирался в темноте вслед за старухой, ориентируясь на шорох шагов и ее звериный запах. Наконец, когда Ким уже начал уставать, впереди забрезжил красноватый свет, похожий на отблеск далекого костра. Вскоре пахнуло прохладным свежим ветром. Свечение становилось все ярче. Почва под руками Кима стала влажной и рыхлой.

– Так и будешь ползать на четвереньках? – раздался ехидный голос старухи.

Ким с удовольствием выпрямился во весь рост. Но потом он огляделся, и все приятные впечатления вылетели у него из головы.

– Где это мы? – с изумлением и тревогой спросил он. – Ты куда меня завела?

В глубоком черном небе светились сложные узоры созвездий. Созвездия были незнакомые. Лес был насыщен пугающим непривычным светом – словно отсветы заката заблудились среди деревьев. По красновато-бурой земле пробегали полосы света. Казалось, огненно-рыжая почва светится сама, вспыхивая при каждом шаге.

– Пошли, – бабка потянула Кима за рукав.

– Ты хорошо знаешь, что делаешь? – с подозрением спросил он.

– Главное, – бормотала бабка, перескакивая через поваленный коленчатый ствол, – что тебя тут не найдут те, с кем тебе лучше до времени не встречаться…

Заросли высокой придорожной травы тоже пропитались рыжим подземным огнем, напоминая нестройные полки, вооруженные ржавыми копьями. Над головой поднимались невиданные деревья, похожие не то на остовы зонтиков, не то на каркасы недостроенных башен. Стволы коленчатые, словно у бамбука, вместо листьев ветви утыканы какими-то зубчатыми трубками. Незнакомые древесные грибы – бледно-зеленые, пористые, вонючие – лепились почти к каждому стволу, выползали под ноги. Не бывает таких деревьев! Тревога Кима все увеличивалась.

В сумраке вдруг замелькало что-то белое. Ким присмотрелся – мотыльки. Невероятное множество крупных ночных мотыльков. Вьются между деревьями, стайками порхают над тропой, словно неуспокоенные души. Мотыльков все больше, словно что-то невидимое притягивает их к путешественникам. Но не приближаются, тихо окружают, как будто прячутся за деревьями. Кима эти безобидные существа почему-то напугали больше, чем весь фантастический лес вместе взятый.

– Мне тут не нравится, – решительно сказал он старухе. – Давай-ка, выводи меня отсюда обратно!

– Успокойся, – хихикнула старуха. – Куда спешить? Выведут тебя отсюда, выведут… только не я. Кто-то другой. Ты, главное, с проводником не ошибись. Выберешь не того – тебя в такие места заведут, откуда никогда обратной дороги не найдешь.

– Бабка! – холодея, воскликнул Ким. – Ты что затеяла?!

Бабка еще раз гнусно ухмыльнулась:

– Запомни – отсюда обратно выйти нельзя. Только вперед.

Она хлопнула его по плечу, отступила назад… И пропала.

– Ах ты ведьма! – чуть не плача, заорал Ким. – Ты меня сюда нарочно заманила! Найду – прибью!

Он заметался между коленчатыми стволами, но бабки и след простыл. Единственное, чего он добился, – мгновенно потерял тропу. Теперь со всех сторон его окружал незнакомый лес под незнакомым небом. Ким постоял, плюнул и, бормоча проклятия, пошел вперед, навстречу огненным отсветам – куда глаза глядят.

Ким опасался чего-то в этом роде, и все равно вышло неожиданно и страшно. Только что лес был пуст – одни черные стволы да рыжие сполохи, и вдруг Ким отчетливо почувствовал, что он тут не один. Он остановился, моргнул – нет, не показалось. За каждым деревом, за каждым кустом стоят молчаливые тени. Прозрачно-черные, окруженные порхающими белыми мотыльками, словно свитой. И не понять – либо и сам лес, и все это место ему только мерещится, либо все реально, и призраки в том числе.

Он шагал дальше, затылком чувствуя внимательные жадные взгляды. Тени вели себя деликатно и вкрадчиво – следовали на расстоянии, среди стволов, не приближаясь и никак не давая о себе знать. «Они не могут сами ко мне обращаться, – наитием понял Ким. – Они ждут, пока я их позову. Могу выбрать любого – и он мне ответит. И что-то изменится навсегда. А могу и не звать, просто пройти мимо. Тогда ничего не будет…»

Ким проходил мимо теней, отводя глаза. Здравый смысл подсказывал: лучше с ними не связываться. Стоит ли их тревожить? Ну их, пусть остаются, где есть. Ведь не просто так они слетелись сюда. Ким со всех сторон чувствовал их терпеливое, покорное ожидание. Но что таится за ним? Вот бесконечная нежность и такая же бескрайняя грусть. Невольно присмотрелся – и тень обрела форму: незнакомая монахиня с ребенком на руках. Немолодое, изможденное, доброе лицо. Монахиня явно хочет что-то ему сказать. Ким на мгновение заколебался – может, позвать ее? Неужели она не подскажет, как выбраться отсюда? Но, подумав, прошел мимо – монахиня не выглядела существом, которое может кого-то куда-то вывести. Она сама казалась жалкой и потерявшейся.