Роберт Сальваторе - Коготь Харона

— Если мы восстановим контроль комнаты, и шадовары вернутся в это великолепное место, отойдут ли они так же охотно и во второй раз? — спросил Гол’фанин.

Несмотря на свои желания, Тиаго знал, что ведет безнадежный спор.

— Уйдут десятки дней, прежде чем мы будем уверены, что они действительно ушли из этого огромного комплекса, — сетовал Тиаго. — Я не буду ждать так долго.

Гол’фанин смотрел в комнату в течение некоторого времени прежде, чем предложить компромисс.

— Мы можем разглядеть что внутри, но у нас лишь несколько часов, пока наши враги достаточно далеко от кузницы и нас, мы можем пойти на риск. Так что давай не восстанавливать ее, пока мы не будем уверены в безопасности комплекса. Не полностью, по крайней мере. Поскольку я нуждаюсь только в одной запущенной кузнице, и только на короткое время. Я знаю конструкцию субкомнаты достаточно хорошо, чтобы сделать все необходимое.

Глаза Тиаго вспыхнули голодом.

— Тогда иди.

— Когда разведчики…

— Иди сейчас, — приказал Тиаго. — Я останусь здесь и присмотрю за тобой. Разведчики догонят нас в ближайшее время, и я размещу их по всей области.

Старый кузнец смотрел на него какое-то время, затем кивнул нетерпеливому молодому воину и пошёл в комнату. Он легко разглядел извергающие огонь кузницы и пробрался к люку, замаскированному под другую кузницу. К счастью, комната поддельной печи не была затоплена, и когда Гол’фанину удалось открыть дверцу, он увидел, что в нижней комнате нет ни воды, ни огня. Однако трубы внизу пылали сердито и угрожающе, поэтому кузнец проверил и натянул свое волшебное одеяние и волшебные перчатки прежде, чем решился спуститься.

Спустя некоторое время Гол’фанин вернулся в большую кузницу, за орудиями и незаконченными предметами, готовясь продолжить свою важную работу. Остальная часть комнаты продолжала реветь необузданным огнем, шипеть сердитым паром и литься соленой водой, но Гол’фанин ожидал, что это окажется не больше, чем незначительной неприятностью. По совпадению кузнец только что закончил стучать своим маленьким молотком по щиту, и только что начал свою фактическую работу над предметами, когда заметил возвращение Тиаго. Он удивился, поскольку молодой Бэнр пришел из коридора, ведущего к яме предтечи, хотя Гол’фанин не видел, чтобы он спускался этим путем, и насколько кузнец знал, не было никаких других входов в эту опасную комнату.

— Мы нашли своенравного брата Ксорларрин, — сказал он.

— И Брак’тэл располагает информацией?

— Он довольно мертв.

— Мои соболезнования Ксорларринам, — ответил Гол’фанин, но конечно же он не имел ввиду ничего подобного.

— Его убили клинком, — объяснил Тиаго. — Он был найден в новом туннеле, по-видимому недавно вырытом или расплавленном.

Гол’фанин не скрывал своей заинтересованности, но у Тиаго не было для него ответов.

— Возможно, это работа его ручной элементали, — предположил молодой Бэнр. — Мы не знаем.

— Твои любовницы Ксорларрин могут узнать. Мертвые отвечают на призывы жрицы.

Тиаго пожал плечами, как будто это в действительности не имело значения. Главная забота и побуждение Береллип к тому, чтобы говорить с мертвым магом Ксорларрин, это узнать, убил ли Брак'тэла Равель или его агенты, что было не так.

— А шадовары? — спросил Гол’фанин.

— Мы обнаружили следы их марша к этому месту, но ничего об их отступлении. Их самих не нашли.

— Значит, вернулись в Царство Теней.

— И Гонтлгрим наш.

— Планы Равеля нужно осуществлять осмотрительно, — посоветовал кузнец.

— Но ты продолжишь свою работу?

— Разумеется.

— Тогда я тебя больше не задерживаю.

Пятеро спутников отдыхали в большом зале у входа в Гонтлгрим, далеко в стороне от великого трона и могил.

— Я коснулась его, — сказала Амбра Дриззту, когда он приблизился к ней и увидел, что дварфа смотрит на трон.

— Пойдем, — позвал ее Дриззт и пошел.

Он провел ее мимо трона к небольшой группе могил.

— Король Бруэнор, — пояснил он, указывая на самую большую. — Он пал здесь, в Гонтлгриме.

— Было известие о том, что он умер в Мифриловом Зале, — ответила Амбра. — Мы устроили знатную попойку в его честь, — она замолчала и рассмеялась. — Но мы знали, эльф, мы знали, — сказала она.

То, как она обратилась к нему, "эльф", заставило Дриззта попятиться, поскольку это было прозвище, которое он слышал прежде, и сказано это было с той же интонацией и привязанностью.

— Рада, что он нашел свою дорогу, — торжественно произнесла Амбра. — Его репутация всегда говорила, что его манили дороги, а не трон.

— Этот дварф был его защитником, — объяснил Дриззт, когда они подошли к другой большой пирамиде камней.

— Пвент, — пробормотала Амбра, и для Дриззта это стало чем-то вроде подтверждения, что ей действительно можно доверять.

— И другие, кто пал в сражении за это место, — объяснил Дриззт про другие могилы. — Дварфы Боевого Молота из Долины Ледяного Ветра.

Амбра кивнула и тихо прошептала молитву за всех них.

Дриззт похлопал ее по плечу и повел к остальным. Он остановился на полпути и посмотрел дварфе прямо в глаза.

— Проклятие? — спросил он с подозрением.

Амбра непонимающе на него посмотрела.

— Твой друг шейд, — уточнил Дриззт, и дварфа хихикнула.

— Мел, — объяснила она. — Синий мел и ничего больше… ну и небольшое магическое внушение, чтобы убедить болвана.

— Таким образом, если этот Афэфе… Афренфэфе…

— Афафренфер, — объяснила Амбра.

— Таким образом, если этот Афафренфер попытается меня убить, Думатойн не придет ко мне на выручку?

Дварфа показала щербатую улыбку.

— Даже не попытается, — заверила она Дриззта. — Он — цветок, но не надеется стать маргариткой. Не самый умный, не самый храбрый, но в отличие от нетерезских мясников он обладает добрым сердцем. У тебя мое личное поручительство на этот счет.

По какой-то необъяснимой причине для Дриззта этого оказалось вполне достаточно.

В темноте тронного зала Гонтлгрима сдвинувшийся камень нарушил тишину.

Затем послышалось бормотание, и снова звуки трущихся друг о друга булыжников.

Чернобородый дварф выбрался из-под кучи, затем протянул назад руку и схватил то, что оставил за собой, и закряхтел от напряжения, пытаясь это вытащить.

— Треклятая хреновина застряла, — пробормотал он, и с большим усилием вытянул весьма любопытный шлем, снабжённый длинным шипом с многочисленными следами крови.

Эта попытка отправила его в полёт вверх тормашками в противоположном направлении, где он врезался в ближайшую каменную пирамиду и лежал на спине, пока не улеглась пыль.