Бернхард Хеннен - Логово дракона. Обретенная сила

Джитро поспешно осенил себя защитным знаком.

— Ради Львиноголового, нет. Но, возможно, лучше бы они умерли. Один из наших лесорубов вернулся, но говорить с ним нормально было уже нельзя. Он... — мастер-плавильщик попытался подобрать слова, но потом только беспомощно развел руками, — он был... другим. Был сильным как бык, раньше... Нет, не так. Он и остался сильным. Но страх, который он не сумел нам объяснить, разъедал его. Он то и дело принимался кричать. Совсем неожиданно. Днем и ночью. Он увидел что-то... чего никто больше не видел. Он принес в поселение очень много тревоги.

— Что с ним сталось?

— Он не смог жить здесь... Я не горжусь тем, что мы сделали, но я ведь должен и о других думать. Мы дали ему несколько отдаленный дом. У того источника, который стал горьким. Он находится на расстоянии примерно полумили от поселения. Продолжали носить ему воду и еду. Вы должны понять, великий... Женщины и дети. Крики пугали их. Так не могло больше продолжаться.

— И он остался там, в том доме?

— Мы позаботились об этом, — блеск в глазах Джитро угас. — Я ведь уже говорил, что не горжусь тем, что мы сделали. Мы... Мы приковали его. Он не мог уйти от своего дома. Но мы хорошо обеспечивали его!

— Можно мне увидеть этот дом? — Артакс спросил себя, каково было несчастному там, прикованному и одинокому.

— Там ничего особенного... — Взгляд Артакса заставил мастера-плавильщика вздрогнуть. — Да, великий. Я отведу вас туда. Конечно...

Артакс чувствовал раздражение. В принципе, он считал Джитро хорошим человеком. Но эта история... В Бельбеке, его собственной деревне, безумцев тоже иногда запирали. Семьи стыдились их. И Гайяну, деревенскую сумасшедшую, ее собственная сестра тоже иногда запирала в козьем хлеву. Он считал это неправильным, но так уж было устроено. Гораздо сильнее его разозлило то, что сатрап провинции ничего не предпринял, несмотря на то что Джитро просил его о помощи. Следующей его целью был Нари, крупнейший город этой сатрапии. Он заставит городского князя отчитаться за бездеятельность и позаботится о том, чтобы расправиться с угрожающим деревне злом.

— Я помогу тебе, Джитро, — решительно произнес он.

Мастер-плавильщик с благодарностью кивнул, но на лице у него остались следы страха.

Путь в отдаленный дом вел мимо шлаковых отвалов у доменных печей. Уже на расстоянии десяти шагов Артакс почувствовал раскаленный жар печи. Работники сменялись у больших кузнечных мехов. Их тела блестели от пота. Они униженно склонялись, когда он проходил мимо них.

В воздухе висел едкий дым, и небольшая собака подняла нос от мусорной кучи и уставилась на него. Скала, в которой зияли входы в рудник, почернела от копоти. Они оставили рабочие места позади и теперь шли мимо ручья, терявшегося в цепочке вонючих луж.

В отдалении они увидели дом, прислонившийся к подветренной стороне холма. Дверь была нараспашку, единственная ставня криво висела на петлях. Хижина была выстроена из серо-коричневого камня. Крыша из тростника была покрыта толстым слоем светло-коричневой пыли, которую принес ветер из степи.

— Это тот дом, — произнес Джитро. — Ничего особенного.

Артакс пошел дальше.

— Как он умер?

Джитро вздохнул.

— Пробил себе голову. Об стену рядом со своей постелью. Мы, конечно, не совсем уверены в том, что произошло. Но, я думаю, он долго колотился головой об стену... Как будто хотел выколотить из нее что-то.

Они дошли до хижины. Проходя сквозь низкий дверной проем, Артаксу пришлось пригнуться. Пахло пылью. Пол был сделан из утрамбованной красной глины. Должно быть, было время, когда дом выглядел довольно прилично. Внутренние стены когда-то были побелены. Под потолочной балкой он обнаружил следы гипса или извести. Но теперь все стены были грязны. Испачканы древесным углем и чем-то другим... Засохшей кровью? У выложенного камнем очага лежал мешок соломы, а пол был усеян осколками разбитых глиняных сосудов. У Артакса возникло ощущение, что здесь прохладнее. Весь дом состоял из одной-единственной комнаты, примерно четыре на пять шагов. Больше, чем тот дом, в котором вырос он сам.

Тонкие волоски на шее встали дыбом. Что-то Здесь есть...

Джитро стоял на пороге. Он не переступал порог. За спиной мастера-плавильщика стояла его свита. Лейб-гвардия под руководством Джубы, два хороших проводника, несколько писарей. Все держались в отдалении. Они уже научились понимать, что ему не нравится постоянно находиться в окружении других.

— Хороший дом. Почему его перестали использовать?

— Потому что люди суеверны, великий. Они боятся, что часть безумия впиталась в стены. Что оно может поразить и их, если они будут жить здесь.

— И поэтому ты тоже не входишь сюда?

— Моя мать научила меня, что разумнее не бросать вызов судьбе.

— Но ты не боишься входить в Ум эль-Амад. В рудник, в штольнях которого умерли дюжины людей.

— Не дюжины, великий. Не дюжины... Это другое. Эта работа — наша жизнь. Но это... — Он пожал плечами. — Это просто мрачное место.

Артакс посмотрел на картины, которыми были испачканы стены. На большинстве были изображены сражающиеся люди. Странно для лесоруба, который, вероятно, никогда не принимал участия в сражении. Там были люди, рубившие друг друга секирами или пронзавшие друг друга длинными мечами. Несмотря на плохую технику, в рисунках проглядывала парализующая жестокость. Они завораживали, как будто ты сам был свидетелем того, что изображалось на рисунках. Артакс обнаружил рисунок, где двое мужчин держали третьего за руки и ноги, а четвертый подошел к ним и отпилил беззащитному руки и ноги. Артакс в отвращении отвернулся. А затем он понял! Это была не битва. Топоры и ножи. Пилы! На рисунках были изображены лесорубы, которые сражались друг с другом! Что же произошло там, высоко в горах?

Он стал внимательно рассматривать рисунок за рисунком на стенах в поисках ключа к загадке. Казалось, лесорубы и угольщики сражались друг с другом, но ничто не указывало на то, почему они так поступили. Неподалеку от каминного отверстия он обнаружил рисунок, совсем не похожий на другие. На нем была изображена большая, немного неровная буква V, на боках которой были грубые наброски елей. Нижняя треть была почти полностью черной. Не считая размытого пятна желто-голубого цвета. Несмотря на то, что оно не имело контура, казалось, безумец особенно тщательно старался нарисовать это пятно. Ему удалось создать впечатление струящегося из темноты света.

Чем дольше Артакс рассматривал рисунок, тем более неуютно чувствовал себя. Свет пробуждал полузабытые воспоминания об историях, которые рассказывали друг другу поселенцы в Новом мире. Истории о внезапной смерти и неожиданных проявлениях агрессии. Зеленые духи!