Улыбающаяся - Дорога из желтой чешуи

Уходя из кухни я заметила краем глаза, как Раравис придержала за руку рванувшуюся было следом Май, и запрещающе покачала головой.

Я забилась в крохотную угловую спаленку на втором этаже, села прямо на мохнатый прикроватный коврик, прижалась спиной к раме кровати и невидящим взглядом уставилась в окно, за которым на фоне зеленоватых сумерек цвело нежными аквамариновыми цветами незнакомое дерево. Мысли бегали по кругу, как трудолюбивый пони запряженный в повозку, украшенную лентами, на которой так любил кататься маленький Мишка. Зеленый отсвет от купола делал все окружающие меня предметы да и меня саму нереальным, призрачным, словно я внезапно оказалась внутри фильма ужасов, что так нравилось смотреть на ночь Сашке. Я горько усмехнулась: какая-то неправильная сказка, «прорвись туда, не знаю как, сделай то, не знаю что». А еще до боли хотелось домой: обнять детей, перекинуться обычными шутками с Сашкой, налить чаю в любимую «новогоднюю» кружку, сесть на привычное место у стола…

— Дорогое Мироздание, — шепнула я в пустоту комнаты, — пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА! Я пойду в Западный, я придумаю как прорваться к баст Индире — ты же знаешь, что у меня нет выбора. Я пройду эту долбанную инициацию до конца! Но давай потом ты позволишь мне вернуться домой? С Раравис, не с Раравис, щелкнув серебряными башмачками, пешком или на ездовых собаках — мне все равно, но мне очень, очень надо домой… Ты же понимаешь, правда?

Я не знаю, чем закончился бы мой прочувствованный монолог, если бы в открывшуюся дверь не проскользнул Рамзи с подносом.

— Как ты тут? — спросил он, пристраивая поднос с бутербродами и чашкой чая на прикроватную тумбочку.

— Нормально, — попыталась изобразить улыбку я.

— То есть, хандришь, — догадался верпум, и уселся на коврик рядом, — Я бы тебя обнял, но ты ведь не позволишь?

— Не позволю, — хлюпнула носом я, — ты все-таки чужой мужчина.

— Даже несмотря на то, что я втрое тебя старше? — притворно удивился вер.

— Просто ты, как коньяк, хорошо выдержанный чужой мужчина, — я снова хлюпнула носом.

— Нет, так дело не пойдет, — огорчился Рамзи и перекинулся в пуму, — Теперь, когда я большая и теплая киса (на слове «киса» верпума ощутимо передернуло) я могу тебе помочь?

Я обхватила пуму за шею, уткнулась в теплое плечо и почувствовала, как из глаз покатились слезы.

— Эй, — обеспокоился вер, — не реви. Да не реви ты, кому говорят — сейчас шерсть в глаза попадет.

— Я чуть-чуть, — всхлипнула я, закрывая глаза, и вытирая их найденной в карманах бумажной салфеткой, — сейчас уже успокоюсь.

Мы так и сидели на коврике у кровати, я прижималась к теплому боку верпума, положив руку ему на холку, пока в дверь решительно не постучали.

— Открыто, — отозвалась я, гадая, кто окажется за дверью. И не угадала: в комнату, стеснительно опустив глаза, проскользнул наш маг.

— Да ладно тебе скромничать, — рыкнул Рамзи лениво, — она уже даже не плачет. Кит выглядел на удивление чистым и ухоженным, и я с удивлением отметила, что он явно воспользовался расческой.

— У тебя свидание? — вырвалось у меня раньше, чем я успела вспомнить о тактичности.

— Нет, я хочу Хло навестить, — Кит вскинул просящие глаза.

Это ненавязчивое напоминание о бытовых и таких близких проблемах заставило меня прекратить хандру и развить бурную деятельность.

— Один не ходи, возьми… ну, например, Лео, ей все равно доктор велел гулять — вот пусть и гуляет. И приведи ребенка сюда, пусть с тобой побудет, — раздавала я указания, на ходу пытаясь запить остывшим чаем бутерброд с ветчиной, — Кстати, что у нас с финансами?

— Да мы после той деревни, где Май встретили, и не тратили ничего.

Я выскочила из спальни и устремилась вниз по лестнице. Заметно повеселевший Кит и Рамзи следовали за мной следом.

— Раравис, Май, что у нас с провизией?

— Обижаешь, — выглянула из кухни на шум Раравис, — тут недельный запас продуктов. Еще никто из гостей Великого и Ужасного не голодал.

— Кит, не забудь купить сестре подарок! — окликнула я мага, галантно придерживающего перед Лео входную дверь, — а то знаю я вас, мужиков!

— Я прослежу, не волнуйся, все будет в лучшем виде — отмахнула головой Лео, выходя в зеленоватый сумрак улицы.

— Рамзи, когда Кит вернется, выдайте каждому из команды деньги на личные расходы. Сумму сами определите — я все-равно в ваших денежных знаках не разбираюсь, — продолжала я раздавать указания различной степени ценности.

— Мы ждем гостей? — спросила Май, изучавшая содержимое кухонного чуланчика, когда я ворвалась в кухню.

— Кит сейчас сестренку свою приведет, она в пансионе живет. И знаешь, хочется, чтобы это был такой домашний-домашний обед. Кстати, будет у меня к тебе одна просьба…

Из кухни меня бесцеремонно выставили. Я пристроилась на кушетке рядом с теплым верпумом и бесцельно листала книжку, читая о приключениях Элли и пытаясь понять, что же скрывается за сказочным текстом на самом деле.

— Лин? — позвала я в воздух, — Линарис?

— Она не слышит, — зевнул вер, — полог магический экранирует. Кстати — порталы в столицу и из столицы не работают из-за него же.

— И что делать? Мне бы с ней поговорить?

Верпум смотрел на меня с усмешкой (а я все никак не могла понять — как ему это удается в звериной ипостаси).

— Ну? — поторопил он меня.

— Ну? — огрызнулась я, — Что?

— Я думал, ты догадливей, — фыркнул вер в ответ, — если полог отрезает пространственную магию, то…

— То можно обратиться к тому, кто для перемещений магией не пользуется, — догадалась я наконец, и ринулась в сторону кухни.

— Раравис, послушай…

Тихий, почти семейный ужин, который я планировала, превратился в дурдом еще на стадии подготовки. Началось все с того, что пробегавшая мимо окна Раравис внезапно остановилась, хмыкнула, и жестом подозвала меня. Я отложила книгу, подошла к ней и остолбенела: по сумрачной улице к нашему крыльцу плыл прекрасный черный единорог с пламенеющей гривой, а на её спине гордо и бесстрашно восседала прекрасная белокурая отроковица в белом платье. Боком. Держа в руках внушительный сверток перевязанный бантом. Каюсь, первой мыслью было, что за подобную картинку некоторые косплейщики удавились бы. Зато потом включился разум: я представила, как девочка, не удержавшись, падает прямо Лео под копыта, даже не имея возможности затормозить падение из-за занятых рук. Так что на крыльце троицу поджидала широко известная в моем мире скульптура «а когда у меня руки в боки — мне все равно как у тебя тюбетейка одета» в моем исполнении. То ли Кит хорошо меня изучил, то ли смотрела я весьма красноречиво, но первой фразой, произнесенной Китом, была: