Бернхард Хеннен - Битва королей. Огонь эльфов

Какой-то звук заставил кобольдессу вздрогнуть. Высоко над ее головой загорелась лампа. Ганда с трудом разглядела две маленькие фигурки. Незнакомцы возились на галерее высоко над ней со стеной красных корешков.

Лутинка приставила руки ко рту, образовав рупор, запрокинула голову и громко крикнула:

— Вы не видели одетого в белое эльфа?

Неизвестные замерли. Один из них перегнулся через перила. Свет лампы падал на его лицо сбоку. Остроконечные свиные ушки, маленькие глазки и темная жесткая кожа принадлежали кобольду. Он что-то неясно пробормотал.

— Я тебя не слышу!

Кобольд замахал руками и приложил палец к губам.

«Вот дурак», — подумала Ганда. Кому она может помешать своим криком? Сердито огляделась в поисках винтовой лестницы, которая вела бы наверх.

— Стой, где стоишь! — громко прошипел кобольд сверху.

Осторожно, прижимаясь спиной к стене, он пробрался вдоль полок, а его спутник наполнил следующую масляную лампу из бочонка за спиной.

Осторожно, мучительно медленно спускался кобольд по узкой винтовой лестнице. И несмотря на то, что он переставлял ноги с максимальной аккуратностью, лестница вздрагивала от каждого движения и тяжелые полки, к которым она крепилась на длинных деревянных штырях, угрожающе скрипели.

Наконец кобольд оставил позади последнюю ступеньку. Наверху, на галерее, загорелись еще лампы, теплый золотистый свет прогнал тени.

— У тебя что, в лисьем черепе мышиный мозг, лутинка? — яростно зашипел кобольд.

Он был почти на голову ниже Ганды. Его латаные, слишком большие брюки были подвязаны веревкой на бедрах. Поверх белой рубашки, покрытой темными пятнами от чернил, он носил безрукавку, на которой потемневшими серебряными нитками были вышиты странные символы. Неухоженные седые волосы кобольд подвязал красным обручем, что придавало его облику залихватский вид. От пальцев на левой руке остались только покрытые шрамами культи.

Ганда решила не обращать внимания на оскорбление.

— Ты случайно не видел эльфа…

— Да, да, да! — проворчал ее собеседник. — Говори как можно тише, лутинка. Проклятье, ты что, не знаешь, где находишься?

— Эй, поосторожнее, не то…

Кобольд зажал ей пасть обеими руками.

— Тихо! Проклятье!

С одной из полок посыпалась пыль. Высоко над их головами что-то угрожающе затрещало.

Кобольд на галерее замер и обеспокоенно поглядел вниз.

— Ты здесь недавно, верно?

Ганда кивнула.

— Это Башня роз. — Он указал вверх искалеченной рукой. — Полки высотой пятьдесят шагов, наполненные знанием со всего мира. Все, что когда-либо было написано о розах. Стихотворения, естественнонаучные статьи, иллюстрированные тома, книги, полные сжатых лепестков. Даже полки здесь из проклеенного розового дерева. — Кобольд отпустил Ганду и прижал палец к губам. — Сдерживай свой голос! — Он подошел к одной из полок. — Иди сюда и посмотри на это!

Ганда молча повиновалась.

Кобольд провел искалеченным пальцем по одной из запыленных полок. Под пылью стали видны дюжины крохотных дырочек в древесине.

— Полки изъедены, и древесина ломкая, как старый коралловый риф. Здесь все может в любой момент рухнуть. Крикнешь или топнешь ногой, и все. Однако если вести себя осторожно, все это может простоять еще век. — Он смиренно пожал плечами. — Может быть, в Альвенмарке вспомнят о нас и вместо новых книг и неловкой лутинки пришлют пару сотен ремесленников.

Ганда удержалась от надменного ответа.

— А зачем же ты залезаешь на полки, если это так опасно?

Кобольд заложил большие пальцы за проймы безрукавки и попытался бросить на лисьехвостую пренебрежительный взгляд, несмотря на то что она была несколько выше него.

— Потому что это библиотека Искендрии. Тот факт, что мы постепенно разваливаемся, — не повод пренебрегать своими обязанностями. Сегодня вечером хранители знания собираются в Хрустальном зале, чтобы устроить праздник в честь мастера Генгалоса. Он выучил на память свою пятисотую книгу. Он — одинокий светоч знания в это мрачное время. Путь, по которому он пойдет в Хрустальный зал, должен стать улицей света. Так положено по праздникам. Поэтому мы освещаем все залы и переходы, по которым он пойдет. Более того, даже соседние комнаты. Должно быть так, как было здесь когда-то. А теперь, если ты услышала достаточно, я с удовольствием займусь работой. — Он пристально поглядел на Ганду темными глазами. И вдруг нагло улыбнулся. — Ты ведь позвала меня не только для того, чтобы задаваться. Если будешь искать меня, то найдешь вечером в комнате за переплетной, неподалеку от Зала снов. — Кобольд ущипнул лисьеголовую за щеку. — В этой библиотеке никогда нельзя кричать. — Он многозначительно поглядел на ближайшую полку. — Но мне нравятся рисковые женщины.

Губы Ганды шевельнулись. Она пробормотала заклинание, благодаря которому стала пахнуть сандаловым деревом. Большинство мужчин-кобольдов, с которыми она встречалась в своей жизни, с ума сходили от этого запаха.

— Вообще-то я хотела узнать, не проходил ли здесь одетый в белое эльф. — Лутинка осмелилась кокетливо хлопнуть ресницами. — Если бы ты помог мне найти его, это было бы очень по-рыцарски с твоей стороны. А я ценю мужчин-рыцарей.

Огромный кадык ее собеседника дернулся вверх, затем вниз.

— Ах да, эльф. Может быть, такой парень с длинными светлыми волосами, который выглядит немного… немного безумно и разговаривает сам с собой?

— Вполне может быть.

— Ты уверена, что знаешь, как найти переплетную у Зала снов? Или спроси Квальбама Третьего. Я довольно известен, поскольку…

Ганда раздраженно подняла одну бровь и в тот же миг осознала, что начала перенимать дурные привычки Олловейна.

— Я совершенно уверена, что кобольд чести не станет торговаться, если заинтересован в благосклонности дамы.

— Ну ладно! Ладно. — Квальбам поднял руки. — Итак, сам я этого парня не видел. Но там, в Жадеитовом зале, Оринокс говорил о… — Он откашлялся, подождал немного, выжидая, чтобы лутинка хоть жестом выдала свое отношение к эльфу.

— Дальше, — торопила Ганда.

— Да, итак, Оринокс сказал… Это его слова, я только повторяю: тут проходил сумасшедший эльф, который разговаривал сам с собой и побежал прямо в башню пивоварения. Это такая шахта с книгами, похожая на это помещение. Точнее сказать, была такой, потому что полки обвалились и погребли под собой Клеоса. Ты его наверняка уже видела. Это тот минотавр, который все время…

Лутинка резким жестом остановила его.

— Там по-прежнему опасно?

— Опасно? Ты, наверное, шутишь. Опасно — не то слово! Да там если блоха пукнет — уже может сойти лавина. Там лежат тысячи книг и сотни сломанных полок. Никто в здравом уме туда не ходит. Когда Клеоса выкапывали, там было еще три книжных удара, поэтому потребовалось столько времени, чтобы вытащить его.