Бернхард Хеннен - Битва королей. Огонь эльфов

Обилее откашлялась.

— Господин?

Молодая воительница командовала небольшим эскортом, последовавшим за Олловейном по тропам золотой сети. Ее робкая сдержанность почти граничила с суеверным смирением, с которым люди почитали своих божков. Два часа назад мастер меча забрал ее из зала карт в замке, с тех пор она почти не открывала рта. С остальными воинами дело обстояло не лучше. Для них он был живой легендой. То, что Белый рыцарь пропал на пятнадцать лет, нисколько не повредило его репутации. Напротив, во время его отсутствия истории о нем ширились еще быстрее. Но что давило на Олловейна сильнее, чем незаслуженная слава, так это надежда в глазах молодых воинов. Они были уверены в том, что он сможет сотворить чудеса. Они действительно верили, что он может победить троллей, которые настолько превосходят их по численности, О том, что Эмерелль послала его сюда для того, чтобы он нашел славную смерть на поле боя, вместо того чтобы кончить свои дни под топором палача, никто не догадывался.

— Господин, — снова нерешительно произнесла Обилее, — боюсь, в своих одеждах ты не останешься в городе незамеченным.

Мастер меча оглядел себя. На нем был легкий белый нагрудник, брюки для верховой езды и белые сапоги. На плечах развевался короткий белый плащ. Обилее права. О Белом рыцаре в Альвенмарке знал каждый ребенок. Танцующий Клинок понимал, что его присутствие поднимет боевой дух города. Но в эту ночь эльф хотел остаться неузнанным.

Он улыбнулся странствующей воительнице.

— И что ты предлагаешь?

Молодая эльфийка снова откашлялась, как будто у нее постоянно пересыхало в горле, когда она говорила с ним.

— Может быть, господин, если ты возьмешь мой плащ… — Она расстегнула широкую серебряную пряжку и протянула Олловейну накидку. Одежда была сшита из прочного и, тем не менее, легкого зеленого сукна. Подол украшала тонкая тесьма из стилизованных дубовых листьев.

Мастер меча снял свой плащ и протянул эльфийке, затем набросил на плечи зеленый и застегнул на груди.

— Увидимся в лагере. Я хотел бы, чтобы к рассвету на совет собрались все полководцы. Время ожидания миновало. Тот, кто будет отсутствовать на совете в лагере без уважительной причины, утратит командование.

Обилее серьезно кивнула. Затем подала знак и повела отряд вниз по холму.

Оставшись один, Олловейн вздохнул с облегчением. Широким шагом спустился с холма и пересек первый из множества городских мостов. От канала воняло разложением, вязким черным прибрежным илом и городскими фекалиями. При дневном свете вода наверняка представляла собой неаппетитный темный бульон. Но луна превратила ее в серебряное зеркало.

На удар сердца Олловейн снова ощутил тот тяжелый, чувственный аромат королевы. Не прошло и пяти часов с тех пор, как Эмерелль отдала ему приказ принять последнее командование. И тем не менее казалось, будто это было в прошлую эпоху. Мастер меча переоделся в оружейной палате, оставшееся время до отправления провел в зале карт. Обилее хранила для него длинный тубус из плотной кожи. В нем, свернутые, лежали семь карт региона. Тролли собирались неподалеку от Мордштейна; до этого места было меньше трехсот миль. Но огромный обоз делал войско серокожих неповоротливым. Неожиданных маневров с их стороны можно было не опасаться.

Полководец бесцельно бродил по городу. Просто плыл по течению. Хоть и предстояло провести безнадежный бой, мастер меча чувствовал облегчение. Здесь, неподалеку от границы Снайвамарка, было ясно, как проходит линия фронта. Не так, как в Искендрии, где он даже не смог узнать истинного лица своего врага. Оставалось надеяться, что Эмерелль хотя бы сможет использовать эту проклятую книгу с пользой.

Олловейн обошел толпу шумных минотавров, пьяных в стельку и бродивших в опасной близости от канала. Танцующий Клинок непроизвольно опустил ладонь на рукоять меча. Пришлось заставить себя вспомнить о том, что на самом деле он сражался в Искендрии не против Клеоса, а только против его тела. И о том, что в этой битве рогатые великаны — их союзники.

Мастер меча ускорил шаг и свернул на боковую улочку, большую часть которой занимал роскошный эльфийский дворец. Звук молотов здесь был настолько громким, что грохот почти можно было ощущать кожей. Подобно невидимым волнам бился металлический гул. И вдруг раздался другой звук. Пронзительный свист, знакомый Олловейну по полям сражений. Ревун!

Какая-то тень вынырнула из темноты и, спружинив, приземлилась на мостовую рядом с Белым рыцарем. Над сжатыми кулаками выступали стальные когти. Пригнувшись, незнакомец осторожно полуобернулся. У эльфа были растрепанные светло-русые волосы, на нем была грязная кожаная охотничья рубаха. Сапоги поношенные. Вместо брюк — красная набедренная повязка.

Олловейн услышал негромкое жужжание. Прижался к стене дома и обнажил меч. Выбивая искры, о мостовую ударился арбалетный болт.

По стене дворца заскользили тени. Воин с когтями ринулся вперед, но отряд арбалетчиков, появившийся в конце переулка, преградил ему путь. Кобольды опустились на одно колено и угрожающе выставили оружие.

Олловейн сделал глубокий вдох и принялся рассматривать пауков. О них ходила дурная слава, будто бы они отравляют наконечники. Но в стремлении поймать эльфа пауки не подумали о том, что их в переулке слишком много. Они не могли стрелять, не подвергаясь опасности попасть друг в друга.

От группы стрелков в конце переулка отделилась приземистая фигура, кобольд с заклепками на кожаном камзоле. На грудь его спускалась густая борода клином, череп был гладко выбрит. Его сопровождали два воина с арбалетами наперевес.

Олловейн обвел кобольдов взглядом. В обоих концах улочки они прижимались к стенам домов, угрожающе подняв оружие. Их было по меньшей мере тридцать.

Эльф с когтями немного отпрянул. Огляделся по сторонам в поисках пути отступления. И вдруг улыбнулся, глаза его сверкнули в темноте.

— Плохое место для ночной прогулки, приятель. Мне очень жаль. — Он упал на землю и перекатился к двери дома.

Засвистели болты. Белый рыцарь прыгнул вперед. Меч описывал серебряные круги. Лязгнув, отскочил от клинка болт. Отдача едва не вырвала оружие из руки. Плащ Обилее трепетал на плечах, превращая эльфа в неудобную мишень для кобольдов за его спиной.

Мастер меча двигался, словно танцор, но его ритм был непредсказуем. Он пригибался и выпрямлялся, делал неожиданные шаги в сторону, и не успевали кобольды и глазом моргнуть, как узор его движений снова изменялся. Локоть Олловейна попал кобольду в горло, рукоять меча опустилась на висок. Путь Танцующего Клинка обозначали хрипящие, съежившиеся пауки.

Лысый отступил, обнажив кинжал с зазубренным лезвием. Снова лязгнул металл о металл. Олловейн выбил оружие из рук бородача, сделал шаг, и удар мечом плашмя отправил на землю эскорт противника. Пальцы Олловейна вцепились в густую бороду. Последний поворот, и вот эльф уже стоит спиной к стене. Предводителя кобольдов он поднял вверх и держал на уровне груди, словно щит.