Анатолий Патман - Храм для бога

— Гвардейцы? В сообщении говорилось только о войсках баронства Салимбар.

— Есть и гвардейцы самого графа.

— Ну что же, пусть милорд знает, что придется воевать против всего графства. Сулим, есть у тебя гонцы покрепче? Пошлем двоих, по одному ‑ дружинника и северянина. Чтобы, так сказать, из первых уст получить нужные сведения.

Саландай, против своего желания, совершенно потерял покой. И все по воле милорда. Мало было похода в северные земли, так простому хуторянину пришлось вернуться назад в Северный хутор. Только боги, а теперь и сам Великий бог, знают, каких усилий стоило ему убедить людей в том, что северные охотники присягнули Изнуру, и решено начать восстановление одного из городов в Северной долине. А когда поверили, то опять пришлось успокаивать их и останавливать от того, чтобы они не все сразу выехали на север. Но мало того, что он успешно выполнил это поручение милорда, так ему дали еще более трудное задание. И пришлось Саландаю, скрепя сердце, вернуться в Северный хутор, но уже с заданием восстановить форты в Речных воротах меж двумя долинами. Хорошо, что с ним целая сотня северян, пусть и не очень опытных строителей, но очень даже неплохих охотников и воинов. Назначенный старшим над ними воин Аттюхай из рода ягаров, один из ближайших помощников вождя рода Авантея, с пониманием отнесся к тому, что их всех подчинили простому хуторянину, но одному из людей самого милорда.

И пришлось Саландаю опять обратиться к своим хуторянам и жителям Выселок, частично переселившимся в Северный хутор. Староста Илендей, воодушевленный самими последними известиями, умудрился в очень короткое время собрать почти сотню мужчин и женщин для работ в Речных воротах. Многие решили взять с собой и своих детей, благо еще погода позволяла. Люди готовы были терпеть и не такие неудобства, так как успели убедиться, что новый барон делает многое, чтобы в Изнуре стало лучше и безопасней. Их жизнь как‑то незаметно и в короткое время изменилась так, что к прежнему уже и не хотелось возвращаться.

Не успели две с половиной сотни людей разместиться, как следует, в развалинах левого форта, как после восхода светила к ним прибыл гонцы из Выселок, двое парнишек, следующие в Верестинор. Новости были страшные. Веренцы, как в былые годы, затеяли поход на земли Изнура. Сколько людей после очередного их набега расставались с жизнью и свободой, сколько женщин оплакивали родных, не говоря уже о своей чести, сколько добра лишались крестьяне после беспощадного грабежа веренцев и разных наемников. Взгляды встревоженных изнурцев обратились к Саландаю. Как будто он мог достойно ответить на их мольбы и успокоить этих мужчин, женщин и детей. Только охотники были спокойными. Они не очень‑то боялись веренцев. Конечно, их земли и семьи находились далеко отсюда. Но не успел Саландай придумать, что сказать своим хуторянам, как вмешался Аттюхай.

— Люди Изнура! Я понимаю, что вы все встревожены этим подлым нападением южан. Но север с радостью примет всех, кто будет вынужден покинуть свои дома. Ведь теперь нас намного больше, чем ранее. Воины родов с радостью вольются в дружину Великого вождя. Вот увидите, что враг будет разбит и изгнан из наших земель.

— Люди Изнура! Успокойтесь. Мы теперь не одиноки и не бессильны. Сейчас у нас одна забота ‑ построить здесь хотя бы небольшие укрепления, способные сдержать врага. Детей и часть женщин придется отправить в Верестинор. Там теперь наш город и наши земли. Не беспокойтесь. Там они найдут достойный кров и еду. А мы продолжим строительство.

Люди с надеждой приняли предложение Саландая. Они с яростью принялись рубить деревья и таскать камни, чтобы возвести пусть и деревянные, но боевые башни, способные преградить путь врагу. Обложенные камнем и засыпанные землей, эти укрепления будут надежно прикрывать Северную долину, чтобы ни один враг не смог проникнуть туда. После совещания с Аттюхаем, Саландай принял решение отправить три десятка наиболее подготовленных воинов‑охотников с несколькими проводниками из хуторян на помощь Выселкам. Даже после отъезда до восьми десятков женщин и детей в Верестинор, на стройке было достаточно людей, так как оставшиеся работали с таким усердием, как никогда ранее. И вот ближе к темени три с половиной десятка воинов во главе с Аттюхаем скрылись среди деревьев. Но работа не прекращалась и после захода светила. Под светом факелов люди укладывали бревна в срубы и таскали камни, копали канавы и возводили насыпи. Лишь перед восходом светила Саландай дал команду устроить короткий перерыв. Но после нескольких склянок сна работы снова возобновились.

И вот после восхода светила прибыли новые гонцы ‑ два израненных, но всё же державшиеся в седлах воина. Их кони, уставшие и тяжело дышавшие, тут же были заменены свежими. Молодой дружинник и такой же охотник, всего лишь ненамного старше своего спутника, рассказали о том, что дружина приняла первый бой и ненадолго остановила врага. Саландаю было удивительно слышать о том, что молодые парни, только недавно и не помышлявшие ни о каких воинских подвигах, сумели достойно сдержать веренцев. Он ведь, пусть и не очень хорошо, знал их всех ‑ этих прекрасных юношей, сложивших головы в схватке. И Васнар, простой крестьянин, старый знакомый Саландая, и так мужественно встретивший врага. Ведь они не раз вместе сиживали за одним столом. У Саландая против его воли на глазах навернулись слезы. Не будет больше таких посиделок. И не придется ему больше излить душу своему старому другу, оставшемуся навсегда на Южном перевале. Пусть будут проклятыми эти веренцы, не успокоившиеся после предыдущих набегов. Пусть Великий бог соберется с силами и накажет их, чтобы они больше никогда не смели вторгаться в чужие земли!

Что‑то устал я от этих пиров. Как только вырвался в эту поездку на север, так пошли одни развлечения. Один фейерверк за другим, и опять же пир за пиром, один веселее другого и пышнее. И никуда не деться от этого. Вот и вчерашний пир, пусть и немного утомивший меня, но всё же был нужным и очень важным для меня. Ведь не всегда же твоими подданными становятся целых три рода людей ‑ вчерашних горных орлов, черных чаянов и серых ястребов со своими землями и со всеми богатствами! А то, что тебя признал сам могущественный маг племени горных птиц, и при этом согласившийся заниматься юными и не очень волшебниками для блага всего баронства, это только из области сказок. Честно говоря, я сам не ожидал этого. Но что случилось, то случилось. И всё это только на благо людей, и не только меня одного.

Как только мы с Великим Шаманом вышли из полуземлянки, толпа, видя, что все прошло хорошо, взревела от радости. А когда Могущественный заявил о своем решении и призвал все остальные рода последовать его примеру, трудно даже описать, что творилось на берегу Голубого озера.