Вера Чиркова - Все тайны проклятой расы

Пока наши спутницы утоляли жажду из единственного кубка и умывали пылавшие от непривычной жары лица, я неспешно оглядывал склоны холмов, пытаясь угадать, как далеко мы от стоянки или поселка.

Потому-то выпущенного чьей-то ловкой рукой беркута заметил сразу. Как и необычно яркую, алую ленту, огненным язычком вьющуюся за ним. Спутникам я ничего не стал говорить, заранее зная, что это бесполезно. Найти в зарослях нескольких юрких парнишек, сидящих в засаде, не так-то просто, а ведь, найдя, их нужно еще и поймать. Ну а это, учитывая, что у них где-то неподалеку пасутся отлично выдрессированные лошадки, и вовсе невозможно.

Да и все равно будут напрасны любые усилия. Беркута уже заметили следующие дозорные и выпустили в ответ своего. Не пройдет и часа, как сюда примчатся те, кто расставил вокруг поселка неуловимых наблюдателей. Мы, конечно, могли бы попытаться бежать, но сил на портал у мага и ведьмы пока не хватает, а пешком мы только зря намучаемся и собьем ноги. Да и разозлим тех, кто твердо вознамерился нас поймать. Знать бы еще, с какой целью.

— Что случилось? — напившаяся ведьма словно случайно задержалась рядом со мной, вытирая огромным платком умытое лицо.

— Нас засекли. — А чего уж тут молчать, сама скоро все увидит. — Можно садиться и ждать гостей. Тур, дай и мне воды.

— Камира, быстрее, — рванулась к младшей из хозяек Сахта, на ходу доставая из кошелей какие-то склянки, обереги и узелочки.

Тур подал мне кубок с водой, и я поудобнее уселся на пригорке, намереваясь насладиться последними минутами покоя. А возможно и свободы, если я правильно понимаю смысл торопливых действий ведьмы.

— Дай-ка сюда. — Сахта бесцеремонно отняла у меня свернутый камзол, — тебе и одной куртки хватит.

Через несколько минут узнать Камиру можно было только по платью, да и то с трудом. Артефакт, завернутый в мой камзол, засунули в сумку и, приказав нам с магом отвернуться, привязали девушке под юбками к животу, одним махом изменив ее «положение». Налицо Камиры ведьма побрызгала из трех флакончиков по очереди, что-то при этом приговаривая, и по несчастному взгляду Тура стало ясно, что действо удалось. Но когда госпожа повернулась ко мне, позволяя ведьме по-новому уложить свои волосы, я понял, что парень еще очень стойко держался, не позволяя проявиться на лице истинным эмоциям. Никто, кроме влюбленного юнца, не смог бы удержаться от брезгливой гримасы при виде густых конопушек, щедро сдобренных воспаленной сыпью и синеватой отечностью.

Пользуясь тем, что все внимание женщин и Тура привлечено к изучению нового облика нашей предводительницы, я сделал вид, что мне срочно понадобилось прогуляться, и полез в самую гущу смородиновых зарослей. Убедившись, что вокруг нет ни малейшего признака чьего-нибудь присутствия, быстро разулся и спрятал самый маленький дротик в левый ботинок. Предусмотрительно подложив в правый обернутый в платок плоский камень, чтоб не сильно хромать.

Когда я вернулся на свое место, Сахта что-то мудрила с амулетами и оберегами, потом нарисовала кривой, уродливый шрам на щеке Артемии, и после брошенного заклятия он стал казаться совершенно настоящим. А закончив с хозяйками, подступилась ко мне.

— Сиди смирно, немного поправлю твою личину, — шепнула возле самого уха, а вслух объявила: — Будешь всем говорить, что ты мой раб.

— А может, не нужно? — наблюдая за руками ведьмы, мелькающими вокруг моей головы, слегка недовольно поинтересовалась старшая госпожа, но Сахта упрямо сделала вид, что в пылу работы не расслышала этого вопроса.

— Не хочешь посмотреть, что получилось? — удовлетворенно разглядывая дело своих рук, спросила ведьма и достала из кошеля маленькое серебряное зеркальце.

Ох, Сахта, как ловко ты все время пытаешься проверить, сколько мне на самом деле известно о ведьминских хитростях и методах ловли наивных простолюдинов в безобидные с виду ловушки! Однако Кларисса не напрасно во время моего обучения иногда приводила к себе в дом хорошеньких ведьмочек, поступивших на службу в ковен. Требуя, чтобы они на практике показали мне, как легко поймать человека в плен обычными словами и невинными на первый взгляд действиями. И я ловился, как деревенский дурачок, пил с веселыми красотками из одной чаши, садился на расстеленный платок, хватался за свободный конец словно случайно оброненной ленты или пояска.

А потом обнаруживал себя то стоящим на коленях перед очередной учительницей и просящим ее руки, то плотно обвитым разозленной рогатой гадюкой, а то и рассказывающим в подробностях о своем последнем свидании с очередной пассией.

— Мне все равно, — равнодушно отвернулся я от зеркальца, — рабам не пристало интересоваться своим видом.

Камира с легким изумлением глянула на меня со своего пригорка, застеленного камзолом мага, но ничего не сказала, зато Артемия недоверчиво и красноречиво хмыкнула.

Только внешности Тура ведьма не добавила никаких изменений, просто достала из бездонных кошелей несколько ярких оберегов и повесила на шею мага поверх рубашки.

— Будешь моим учеником.

Тур бросил в мою сторону осторожный взгляд и спокойно кивнул, вызвав во мне непонятный, но весьма приятный всплеск гордости. Парень пока только мой ученик, кем бы ни заставляли его притворяться обстоятельства.

Трое всадников появились на склоне холма внезапно, словно вырвавшись из высокого неба, затем оттуда вылетела еще тройка и еще. Следом бежало несколько оседланных лошадок без наездников. Подтверждая мое предположение о бесполезности бегства.

Местные коротконогие, но необычайно выносливые лошадки осторожно спускались по склону, неся на своих спинах невозмутимых кочевников в светлых платках, намотанных вокруг выбритых черепов. Дойдя до середины ручья, животные остановились напиться, и всадники не сделали ни одного движения, показывающего, что нужны им именно мы.

Но и Сахта, как-то очень быстро и незаметно превратившаяся из простой исполнительницы приказов в главу нашего маленького отряда, не пошевелила и бровью при виде гарцующих в нескольких шагах лошадей. Кочевники были так близко, что можно было досконально рассмотреть каждую полосочку их широких халатов, просто запахнутых на крепких кривоногих фигурах и подвязанных тонкой веревкой, сплетенной из конского волоса.

А еще мы смогли ощутить весь букет крепко настоянных на запахе конского пота ароматов. Дым костров, застарелый запах жира и псины, казалось, навечно въелись в этих людей. Камира стойко сжала губы, Тур несчастно дернулся, заметив это движение, но снова сдержался.

Главарь всадников, решив по каким-то недоступным мне признакам, что его лошадь уже напилась, легко дернул за веревку, привязанную по местному обычаю в проколы на мохнатых лошадиных ушах, и животное послушно зашагало в нашу сторону.