Вера Чиркова - Все тайны проклятой расы

— А тебе я должна рассказать… — Она замялась, не зная, как назвать свое прошлое.

— Нет, ничего рассказывать не придется, но придется заплатить, если ты действительно совершила что-то очень плохое, — честно предупредил я.

— Чем?

— Болью. Будет больно, но насколько — не знаю. Все зависит от твоего проступка. Вернее, оттого, как ты к нему относишься. Больше сказать не могу.

С минуту она рассматривала меня так подозрительно, словно пыталась услышать мысли, и я даже слегка запаниковал, хотя и знал, что это невозможно, камеры тоже защищены от применения магии. Потом отчаянно вздохнула, взяла со столика чашу с водой и начала старательно смывать с ногтей что-то невидимое. Я бессильно опустился на край постели, чувствуя, как по спине знакомо ползет холодок. Вот же змейская баба! Ведь это значит, что ведьма сегодня весь день сидит с этой гадостью на руках! И сделать это она могла только рано утром у меня дома. А вот как ей удалось обмануть магов, отбиравших у подсудимых при входе во дворец зелья и амулеты, можно только догадываться, наверняка в ее зелье нет ни капли магии.

Ведьма закончила свое занятие и пошла выливать воду из чаши, я упрямо поплелся следом.

— Что, не доверяешь? — хмуро спросила она. — Не бойся, на ногтях были разные зелья, на одной руке яд, на другой — противоядие.

— Ты же мне не поверила, а я тебе сколько раз говорил, что постараюсь все уладить. — Что-то у меня голос хриплый, словно полчаса пел на морозе.

— Пока ты сегодня гоблинов не спас, не думала, что можно мне помочь, — честно ответила ведьма. — Ну теперь что?

— Теперь мне придется тебя обнять, но не вздумай царапаться, — хмуро буркнул я, и когда ведьма бестрепетно позволила сцапать ее в охапку, скомандовал: — Духи, выносите.

Зеленоватая спираль портала на этот раз вынесла нас не на берег пруда, где стыло рябила под осенним сквозняком серая вода, а в самое сердце заповедных дриадских владений. В обернутый нежным зеленоватым сиянием мха полумрак дальнего подвала. Несколько древней с любопытством взирали на нас с самых невероятных местечек, со стен, потолка и из пышных моховых кочек. В соседнем просторном помещении среди волн мха слабо сиял огромный загадочный цветок.

— Что это? — ошеломленно ахнула Сахта, с восторгом озираясь по сторонам.

— Это цветок жизни, мудрое древнее существо, приходящееся матерью всем древням, — не желая вдаваться в подробности, кратко объяснил я, поглаживая прохладные ладошки своих родичей. — Цветок жизни согласен прочесть все твои воспоминания и передать суду, но предупреждаю еще раз, он очень не любит получать неприятные эмоции, и если ему будет больно в момент чтения, то эта боль отразится на тебе.

— Пусть, — как-то слишком быстро согласилась ведьма, — я согласна. А что нужно делать?

— Сначала слей всю энергию, ты для них слишком горячая, — как умел растолковал я, если захочет более полных объяснений, пусть спросит Клариссу, они уже несколько лун целой командой пытаются написать про духов научный трактат. Но, насколько я знаю, пока не могут прийти к согласию в некоторых основополагающих формулировках.

Через миг туфли ведьмы валялись в стороне, а сама она сидела на самой пышной кочке и бесстрашно рассматривала белесые корешки, несмело опутывающие ее щиколотки и запястья.

— Иди, Грег, — робко потянул меня к разгорающемуся сиянию портала древень, — ей потом нужно будет отдохнуть.

— Вот так, приведешь к родственникам гостей, а тебя тут же выставят прочь, — в притворном расстройстве буркнул я, шагая в портал, и тут же оказался в собственной столовой стоящим возле ухоженного кустика духов.

Ойкнула служанка, накрывавшая стол к ужину, тренькнула разбившаяся тарелка. Ну вот, еще и собственную прислугу ко всему прочему напугал. А ведь сегодня это только начало.

Ни за что не поверю, что через пару часов сюда не примчится кучка магов. Умыкание подсудимого из-под стражи само по себе достаточное преступление, а если учесть, что я умудрился сегодня наступить им на мозоль, то прибегут они вовсе не за тем, чтоб погладить меня по головке.

Конечно, мелькнула у меня мысль отправить Кларе вестника или заранее с ней посоветоваться. Но насторожило сегодняшнее поведение Леона и захотелось посмотреть, станут меня шантажировать этим проступком или нет. И не важно, что я сам понимаю всю ребячливость своих подозрений и методов, но, как говорит моя бывшая наставница, в каждом мужчине затаился маленький ребенок.

Однако я успел переодеться и поиграть с Дориком, мирно поужинать в кругу своей семьи и набросать план действий на следующий день, а никто так и не пришел.

Легкое беспокойство начинало понемногу перерастать в свербящее чувство тревоги, и одновременно проснулись угрызения совести. Но больше всего мучило понимание того, что я очень ловко загнал сам себя в ловушку. И чем больше проходило времени, тем глубже она становилась. Если в первые полчаса мне достаточно было просто послать вестника и признаться, то теперь это выглядело бы, мягко говоря, странно.

Я мерил шагами свой кабинет, даже не осознавая, что перенял эту смешную привычку у Торреля, когда дверь распахнулась и в проеме застыла знакомая фигурка.

— Кто-то пришел? — Я еще произносил последние слова, а уже прекрасно понимал, что выдал себя с головой.

— Грег… — Она обхватила меня руками и прижалась так крепко, словно я был замерзшим ребенком, срочно нуждающимся в тепле. — Что произошло?

Сначала я упрямо молчал, лишь гладил ее мягкие локоны и, вдыхая их знакомый запах, чувствовал, как с каждой секундой сердце наполняется умиротворением. А потом сдался, увлек жену к диванчику и, удобно устроив свою повинную голову на ее коленях, признался в своей проделке.

— Правильно сделал, — без колебаний приняла она мою сторону, и хотя я ни на миг не сомневался, что так и будет, сердце омыла волна горячей признательности.

Все-таки для человека самое главное в жизни — это чтобы его понимали и принимали таким, каков он есть.

— А не пора спросить духов, что там с ней? — Вопрос Зии снова совпал с моим невысказанным беспокойством, и все стало просто и понятно.

Чего я так волнуюсь, пусть лучше ковен переживает, у них обнаружилось столько просчетов и ошибок, что за глаза хватит работы на ближайшие десять лет.

— Духи сказали, что сами сообщат, когда закончат ритуал, — пояснил я, решительно поднимаясь с диванчика.

Теперь я готов отражать любые обвинения и нападки, а сейчас, раз уж выпало мне несколько свободных часов, намерен полностью посвятить их самым родным и любимым существам на свете.

Утром духи безропотно открыли мне портал прямо в судную комнату, и мое появление возле кудрявого кустика привело беседующих за столом магов в небольшое замешательство. Я прекрасно понял, что речь шла обо мне, но не стал переживать по этому поводу. Поприветствовав магистров с непритворным жизнелюбием, занял свое место и развернул свиток с заметками, упускать хоть что-то из виду на таком сложном процессе я не собирался.