Григорий Павленко - Империя

— Если дворяне потеряют уверенность в своей неприкосновенности, то они тут же взбунтуются против меня.

— Узурпатор заставлял их жить в страхе двадцать лет, — логично подметил Гортан, подойдя к окну, рядом с которым стоял Император. Они оба смотрели на мирно спящий город, над безопасностью которого оба этих человека трудились день и ночь. Соладар спал, а по улицам его невидимыми тенями скользили десятки, или даже сотни людей в чёрных плащах, отыскивая еретиков и предателей. На миг Элхарт поразился тому, насколько же он был наивным раньше. До того разговора с северянином он верил, что Бог милостив и защищает слабых… Но теперь Император понимал, что Бог помогает только тем, кто силён духом. Тем, кто готов принять его всей душой.

— И чем кончились эти двадцать лет? — устало спросил он. — Бунт, кровь, война. Именно для того, чтобы избежать этого, нам и нужна церковь вместе с псами в плащах. Уничтожать угрозу до того, как она обретёт полную силу. Угрозу в умах и душах.

— Тогда вы должны понимать, милорд, что дворяне, являясь самым ненадёжным сословием, нуждаются в самом пристальном внимании инквизиторов. Любой заговор берёт своё начало во дворце, и…

— Гортан, если я официально объявлю, что теперь и дворяне подпадают под указ о церковном суде, то я получу как минимум десяток заговоров.

— Которые тут же будут выкорчеваны стараниями господина Блэрка, — судья посмотрел на Элхарта, — Господь поможет нам, милорд. Но для того, чтобы он помог, мы сами должны сделать первый шаг.

«Ты должен протянуть руку навстречу Богу, чтобы он вытащил тебя из болота», — пронеслась в голове Императора уже привычная мысль.

— Мы должны контролировать все силы, способные влиять на судьбу Катарской Империи, — продолжал тем временем Гортан. — И у нас нет никакого права сдерживать Длань Господа, коей без сомнения является Инквизиция. Мы должны контролировать всех и вся, чтобы Империя достигла Золотого Века и вернула себе былое величие.

Несколько минут Элхарт просто молчал. Гортан думал, что Император размышляет о его словах, но на самом деле все было совсем не так. Эл прокручивал в голове все те два года, что прошли со смерти Валора и Коруса, а также изгнания Балора. С тех самых дней, когда он в последний раз искренне молил Бога о помощи, прошло два года… Два года, за которые седоволосый старик в белых одеждах ни разу не явился в его сон. Значило ли это, что он делает все так, как хочет от него Бог, или же наоборот, ведёт Империю по совершенно другому, отличному от воли Господа пути? Это было лишь секундное сомнение, но за него Эл строго отчитал себя. Ведь любое сомнение было слабостью. Бог дал ему испытание, а он даст испытание своей стране. Инквизиторы станут этим испытанием для Империи: готова ли она принять всей душой Единого Бога, или же нет?

— Ты веришь в Бога, Гортан? — неожиданно спросил Император, посмотрев судье прямо в глаза.

— Я… — тот слегка опешил и запнулся, но ледяной взгляд Элхарта вполне ясно говорил судье, что ответ может быть только один, — да, милорд, разумеется, верю.

«Лжец, я вижу в твоих глазах пустоту. В тебе нет веры».

— А почему вы спрашиваете? — на лице мелькнула осторожная улыбка.

— Ты так старательно выторговываешь все новые и новые вольности для инквизиции, словно и вправду радеешь за то, чтобы очистить Империю от слабых духом. — Элхарт все так же смотрел в глаза Гортану, и этот взгляд вполне явственно говорил старому судье о том, что Император видит его как облупленного. Но как такое было возможно? Ведь Гортан играл этим мальчишкой, как хотел, а теперь…

— Милорд, я не уверен, что понимаю, о чём вы.

— Ты свободен, Гортан.

— Господин, но как же вопрос с инквизицией?..

— Ты свободен, — тверже повторил Элхарт, вернувшись взглядом к окну, — не заставляй меня говорить это ещё раз.

Когда озадаченный и смущённый судья вышел из покоев Императора, тот позволил себе немного расслабиться, присев за стол. Что же на него нашло? Он никогда не сомневался в первом советнике и доверял ему почти так же, как и Балору. Но сейчас… он словно почувствовал, что тот прячет за спиной нож. Он увидел в глазах Гортана такую пустоту, с которой люди смотрят на неразумных детей, и буквально душой почувствовал, что старик никогда не был ему ни другом, ни соратником. Но что это было? Случайно взгляд Элхарта упал на образ Единого Бога на одной из стен его покоев.

— Ты помог мне? — спросил он у Бога, и еле заметное тепло в груди стало ему ответом.

Гортан покидал покои Императора в смятении. Элхарт определённо что-то знал, но вопрос был в том, как много открылось молодому Императору? Знал ли он, что судья готовил паутину, в которую в скором времени попадёт вся страна, знал ли о заговоре, уже близившемся к своему финальному шагу? Если это было так, то все, что они создали за два года, могло пойти прахом в единый миг. А это уже была серьёзная угроза. Достаточно серьёзная для того, чтобы начать действовать. Судья отправил срочное послание Артуру Блэрку, который теперь занимал пост Патриарха в церкви Единого Бога, с требованием готовиться к тому, что финал наступит сегодня ночью, а сам же Гортан вернулся в свои покои, чтобы подготовить бумаги, которые потребуются ему для принятия власти над Катарской Империей.

Покои верховного судьи не особенно изменились за это время. То же строгое убранство, те же портреты великих Императоров прошлого, украшавшие стены, и те же книги, которые Гортан перечитывал в свободное время. Особенно ему нравилась «Новейшая история Корхатала — Чудо или же ловкий обман?». В этой книге имперские учёные анализировали информацию о так называемом «Вторжении Козлоногих», которое почти полностью уничтожило империю южан и послужило катализатором к зарождению новой веры в этих «Огненных Богов». Но сейчас Гортану было совсем не до чтения.

Множество бумаг ждали заполнения, и десятки новых законов должны были быть составлены сегодня. Два года верховный судья готовил Империю, и вот близится момент, когда его труды наконец-то окупят себя. Все эти священники, генералы и торговцы, которых он расставлял по нужным постам, вскоре радостно примут свержение власти Элхарта и провозгласят его, Гортана, новым правителем Империи. Разумеется, два года — это слишком малый срок для того, чтобы все подготовить, но сейчас возникла реальная опасность того, что все пройдёт прахом, а такого он никак не мог допустить.

— Я могу войти, милорд? — Аш, как всегда незаметно, прошла в покои судьи и прикрыла за собой дверь, спросив разрешения только ради приличия. Девушка была как всегда прекрасна, но сейчас она была одета не в красную робу, а в чёрное платье, украшенное золотыми нитями. Слишком уж откровенное, по мнению Гортана, чёрное платье.