Стерлинг Ланье - Странствия Иеро

Все же, каким бы быстрым ни был снапер, он не мог состязаться на суше с перепуганным лорсом. Клоц сломя голову ринулся прочь с болота, и, когда монстр вылез на скалистый гребень мыска, лорс и его всадник уже мчались на сотню футов впереди, разбрызгивая воду в лужах и направляясь к дороге, по которой ехали ранее. Близорукий, как все представители его вида, снапер мог разглядеть только мелькающую впереди точку. Он с громким щелканьем захлопнул пасть, разочарованно наблюдая за исчезавшей в зарослях добычей.

Как только беглецы достигли сухого участка, Иеро вытер пот со лба, натянул поводья и прислушался: слабые звуки — топот и рев баферов — удалялись на юго-восток. Его дорога лежала в том же направлении, а потому, не колеблясь, он погнал лорса прямо за мигрирующим стадом. Оба они — и человек, и зверь — были потрясены своей неосторожностью. А в год от Рождества Христова семь тысяч четыреста семьдесят шестой потеря бдительности стоила дорого.

Иеро опять ехал по тракту, который незадолго перед тем покинул, уступая дорогу баферам. Всадник и скакун двигались неторопливо, чтобы не потревожить бегущих в арьергарде самок с телятами и старых ослабевших быков. Баферы ушли далеко вперед, но над дорогой в безветренном воздухе все еще витал тяжелый запах стада, почва была истоптана тысячами копыт, а ветви на деревьях обломаны. Смрад, исходивший от многочисленных куч помета, перебивал все другие запахи; и человек, и лорс ощущали неуверенность, так как привыкли полагаться на свое великолепное чутье ничуть не меньше, чем на зрение и слух.

Священник, однако, решил ехать за стадом, прикинув, что оно невелико, всего лишь тысячи две голов. Странствие вслед за могучими животными отчасти гарантировало от опасностей, которыми полнился зеленый океан Тайга. Правда, и тут был риск — в Тайге беда подстерегала всюду, — но осторожный и опытный путник всегда предпочтет меньшую опасность большей. К этим малым опасностям относились хищники, тянувшиеся за стадом и пожиравшие раненых и старых животных, а также неокрепший молодняк. Сейчас на дороге перед Иеро маячила пара больших серых волков, которые то и дело с рычанием поворачивали к нему оскаленные пасти. Несмотря на резкую мутацию животных и растительных форм, невзирая на огромные перемены в окружающем мире, волки остались практически прежними. Казалось, они относятся к тем немногим существам, которые упорно сопротивляются спонтанным генетическим изменениям, и это выглядело едва ли не чудом: волки, пластичность генов которых позволила вывести в древние времена сотни пород собак, смогли сохранить после Смерти свой основной тип. Они, однако, сделались умнее и, по возможности, избегали столкновения с человеком — зато убивали любую домашнюю собаку, которую могли обнаружить, выслеживая ее с дьявольским упорством и терпением. Поэтому обитатели Тайга держали своих собак на дворе, надежно запирая их на ночь.

Иеро, будучи священником и заклинателем — а следовательно, человеком ученым, — превосходно все это знал. Он знал и то, что волки не доставят ему хлопот, если они с Клоцем не дадут к тому повода. Он мог мысленно ощутить — или, как говорили в аббатствах, «услышать» — исходившую от них эманацию ненависти; таким же даром эмпатии обладали его скакун и многие другие существа, обитавшие в лесах и водах. Впрочем — оба: и человек, и лорс — понимали, что грозящая им опасность в данном случае невелика.

Переставляя в мерной иноходи длинные ноги, Клоц двигался по следам стада, мчавшегося по дороге на расстоянии двух-трех миль от путников. Передвигаться по этому грязному разбитому тракту, на котором две повозки не разъехались бы, было тяжело, но он считался важной торговой артерией между Метсом, западной частью Канды, и востоком, куда лежал путь священника. Республика Метс, его родные края, располагалась на обширных землях с весьма нечеткими границами. Она поглотила ряд западных провинций древней Канады — Саскачеван, Манитобу и Альберту, а также изрядную часть бывшей Северо-Восточной территории. Здесь обитало ничтожное число людей по сравнению с размерами области, а потому проводить границу в старом смысле слова было бы нелепостью. К тому же граждане республики являлись скорее этническим и религиозным сообществом, нежели национальным.

Тайг, огромный хвойный лес, который произрастал в этой части мира по крайней мере за миллион лет до Смерти, опять стал доминирующим фактором в северных землях. Он, однако, сильно изменился, включив в свой состав многие древесные породы, характерные прежде для теплых стран. Многие растения и животные погибли, исчезли полностью, но большинство выжили и адаптировались к более мягкому климату. Зимы на западе Канды были теперь сказочно мягкими; температура редко падала ниже пяти градусов по Цельсию. В эту эпоху полярные шапки планеты таяли и отступали; мир стоял на грани очередного межледникового периода. Потепление было причиной резких изменений как рода людского, так и животных и окружающей среды, и этот факт являлся отправным моментом обучения в школах аббатств. Древние книги предостерегали от последствий парникового эффекта, но пока накопилось слишком мало данных, позволявших утверждать что-то определенное. Ученые аббатств никогда не оставляли попыток раздобыть новые сведения о прошлых веках в надежде яснее предвидеть очертания будущего — тем более что древний ужас Смерти, несмотря на истекшие пять тысячелетий, все еще витал над миром. Догмат о том, что Смерть никогда не должна повториться снова, главенствовал во всей научной подготовке, и с этим были согласны все люди — кроме мерзавцев, объявленных вне закона, и приспешников Нечистого. Как искренне верующий священник аббатств, Иеро частенько размышлял о проблемах прошлого — даже сейчас, когда, казалось, он просто размечтался, мерно покачиваясь в седле.

Внешность у него была эффектной, и он, не без доли тщеславия, сознавал это: молодой человек, коренастый и крепкий, чисто выбритый, с прямыми черными волосами, кожей цвета меди и орлиным носом коренного метса… Он гордился — конечно, в разумных переделах — чистотой своего происхождения и мог без ошибки перечислить тридцать поколений предков. Впрочем, Иеро довелось испытать глубокое изумление, когда в школе аббатств старый священник вежливо указал ему, что все истинные метсы, включая и самого отца Демеро, происходят от метисов, франко-индейских полукровок, которые в давние времена были почти бесправным меньшинством в Канаде и которых спас от Смерти уединенный образ жизни и изоляция от больших городов. После этого юный Иеро и его товарищи по обучению никогда больше не хвастались своим происхождением и кровью. Основное правило аббатств — место человека целиком определяется его заслугами — стало для подростков новым источником внутренней гордости.