И. Беров - Пламя и лёд

Густав не стал подходить к странному памятнику старины слишком близко — ему и так было понятно, на что так страстно смотрит наемник.

— Кто выковал эти доспехи?

— Извини, друг, — плечи мага на мгновение дернулись вверх, — но мы, маги, в своих апартаментах не держим рыцарских атрибутов.

— Вот это зерцало, — Никс попытался коснуться середины груди статуи, символически вытянув руку вверх и растопырив пальцы, словно ребенок, вышедший на дневной свет и попытавшийся поймать теплый яркий диск солнца.

Маг Воды наблюдал за тем, как мечта, рвавшаяся на волю из глубин горячей души, медленно угасает. По мере того, как человек понимает, что прекрасный мир искусства показал ему свое второе лицо — лицо реальности — прекрасное стремление человека исчезает, оставляя свое место для незамедлительно наступающих тоски и грусти.

— Кто он?

Никс медленно отходил от величественной статуи, искоса посматривая в сторону мага, ожидая от него развернутого ответа на свой вопрос.

Но Густав, покопавшись в недрах своей памяти, вынужден был огорчить Никса.

— Я не знаю.

Наемник в первый момент не поверил своим ушам.

— Что ты сейчас сказал?

Маг Воды, услышав очередной вопрос, стал как будто меньше ростом. Тело старца неожиданно скрючилось, пригибаясь перед наступающей фигурой рассерженного Никса Летавруса.

— Я… — видя хмурое выражение лица своего коллеги по несчастью, маг отступил на пару шагов назад.

Никсу очень не хотелось принимать крайние меры по отношению к старому жителю Мудрахана, но действия мага Густава с каждой минутой становились все подозрительнее и подозрительнее.

— Может, — Летаврус натянуто улыбнулся, — теперь все объяснишь?

— Ладно, — видя серьезный настрой наемника, Маг Воды пошел на попятную, — мы в подземном городе….

Говорить Густаву не дали цокающие паучьи коготки, выбивающие противную дробь на лакированном камне.

— Скорее! — Никс хотел привычным жестом взять тело старого мага себе на плечо, но Густав неожиданно попятился назад. Как раз в ту сторону, откуда доносились «шаги» приближавшегося паучьего стража.

— Куда ты?! — Летаврус протянул руку в сторону пятившегося мага, но тут каблук Густава нажал на какую-то пластинку, вмонтированную в пол, чем привел в действие старый механизм, открывающий потайную дверь, или….

«Ловушку», — догадался Никс, когда каменные плиты полированного пола, словно гигантские горизонтальные двери, разъехались в разные стороны, разевая под ногами наемника врата неизведанных глубин мудраханской бездны.

Никсу сначала хотелось проверить свою растяжку, и в первый момент подошвы его ног расположились на краях разъезжающихся плит. Встать на какую-то одну плиту было невозможно — слева припирала стена, за которую было трудно уцепиться, а справа в двадцати шагах стоял металлический рыцарь минувших эпох. Летаврусу хватило бы сил допрыгнуть до постамента статуи, если бы бормотавший Густав, пошедший на поводу у своих хитростей, не заставил наемника отойти подальше от художественного произведения. Плиты пола, разрисованные под стандартный мозаичный рисунок, великолепно замаскировавший западню, неумолимо расходились в разные стороны. Никс чувствовал, что длины его ног не хватит, и он рано или поздно сорвется в бездну.

— Придумай что-нибудь, — кричать было бессмысленно, так как Густав стоял рядом и все же был довольно сильным магом, несмотря на свой возраст, поэтому наемник попросил помощи именно у него.

— Они уже здесь, — бормотание мага подсказало наемнику, что его спасение находится в руках него самого, и, более того, ему еще придется спасать и этого несчастного старика. Надежда, хоть и маленькая, но оставалась. Единственное, на что Никс продолжал надеяться — так это на небольшую оплошность древних строителей и на несовершенство старинных механизмов.

Ноги Никса уже соскальзывали со скользкой поверхности камня, а пластины все продолжали разъезжаться. Для осуществления своей идеи наемник, совершив сложный трюк акробатики, сумел выпрямиться и совершить длинный прыжок в сторону стоявшей в дальнем углу зала статуи. Правая пластина имела еще четыре метра в запасе, у левой оставалось всего тридцать сантиметров. Действовать нужно было быстрее. Повернувшись на одних пятках и чуть согнув колени, Никс снова распрямился и опять прыгнул, на этот раз уже в левую сторону. Холодный ветер бездны тонкими струйками ударил Никсу в лицо, когда его вытянувшееся в прыжке тело пролетало чудовищную пропасть. Но Никсу снова повезло — его пальцы смогли ухватиться за край пластины, которая уже почти скрылась в плинтусных складках стен. Почти — вот на это-то Никсалорд и рассчитывал. Сзади что-то громко заскрипело, и послышался гулкий грохот — это падала в бездну статуя древнего рыцаря.

«Какие великолепные доспехи!» — Никс с сожалением закрыл один глаз.

— Паучий страж уже здесь.

Летаврус не ожидал такой прыти от старого мага.

— Только не дави на горло, — цепкие костлявые пальцы мага мертвой хваткой сцепились на горле наемника. Никс очень бы хотел посмотреть на Густава, с разбегу прыгающего через край бездны, но сейчас ему было не до этого. Звук паучьих коготков как метроном отсчитывал оставшиеся мгновения жизни.

Но Никс потом поймал себя на мысли, что все могло быть еще хуже. Поврежденная рука напомнила о себе как нельзя кстати. Летаврус так и не уследил за тем мигом, когда его пальцы, точно сделанные из пакли, разжались, а в правой поврежденной конечности остро стрельнуло в том месте, где заклинание лечения не до конца срастило кость.

Никс не помнил, как он приземлился, и тем более был совершенно не в состоянии описать свое падение.

Голубоватая рука ощупала окружающее пространство. Из горла вырвался звучный рык. «Я снова в облике вампира», — это Никс точно осознавал. Но как произошло превращение и почему он ничего не помнит — на эти вопросы у наемника не было ответа. И самый главный вопрос: где маг Густав — тоже оставался без ответа.

Густав отчетливо запечатлел в своей памяти ту секунду, когда наемника вдруг скрутила волна боли и как затем державшиеся за край выступа пальцы начали судорожно разгибаться.

Густав знал, что висеть на шее нельзя и тем более нельзя сдавливать руки, так как это может задушить того, за чью шею держишься. Но в критической ситуации маг сделал все по-другому. Когда Никс повис на одной левой руке, их сплетенные тела наклонились немного в правую сторону, и бездонная тьма открыла перед магом свои непроглядные объятья. Старческие пальцы от страха еще крепче сжали шею наемника. Маг бы с удовольствием схватился за полу мантии, если бы он был на добрый век помоложе и имел свои прежние скорость и реакцию.