Сергей Мельник - Барон Ульрих

— Да, наше гнездо под покровительством герцога Тида. Было. Иначе не выжить в условиях, когда весь мир охотится на тебя. — Он сел напротив меня.

— Я был единственной целью для вас, или вы были включены в замыслы герцогини? — Я не опасался его, так как «Мак» мог разорвать его на куски в считанные секунды.

— Все гораздо сложней, барон, чем вы думаете. — Он задумчиво меня рассматривал.

— Ну попробуйте меня удивить. — Я махнул рукой, как бы приглашая продолжить.

— Мы не подчинялись герцогине, все, что она сделала, она сделала сама, без чьей-либо помощи. На вас лично сделал заказ герцог, с герцогиней мы шли по другой причине. — Он замолчал, замявшись и не желая продолжать.

— Помочь? — Я улыбнулся. — В случае провала вы должны были убрать герцогиню. Не стоит удивляться, это очевидно, она не должна была опорочить фамилию де Тид. Если получится, хорошо, а нет — так и не надо. Мне непонятно: а как же Деметра де Тид, он и дочь вам велел убрать?

— Ну хоть что-то вам неизвестно. — Он улыбнулся.

Мы общались с ним чуть больше часа. Когда я поднялся из подвала, солнце уже исправно касалось горизонта, окутывая землю мягким, но еще морозным вечерним воздухом. На душе от чужих тайн и историй было паршиво, поднявшись к себе, тут же заказал бадью с водой, в которой с остервенением стал вымывать себя, словно извалялся весь в грязи. На ужин я спустился в общий зал, уже немного успокоившись. За общим столом было многолюдно, во главе стола восседала на месте графа сама герцогиня со своей дочерью. Да, в связи со случившимися событиями она уже по праву регента могла смело занимать это место, бледный мальчик, Герман де Мирт, сидел за ее дочкой. Владетельный наследник без наследства и пока с отсроченным приговором, впрочем, отсрочку он получит, и получит ее от меня.

— А, барон! — Герцогиня обратила на меня внимание. — Вы запаздываете, барон Кемгербальд предупредил нас, что вы на пути расследования этой страшной трагедии и вот-вот поймаете убийцу. Не просветите ли нас, уже известно что-нибудь?

— Известно, герцогиня, известно. — Я медленно вышел в центр зала, уперев свой взгляд в Олафа, он ответил мне кивком, как бы подбадривая. — В убийстве графской семьи де Мирт виновны вы, урожденная графиня Лея де Мирт!

Меня не прерывали, в зале царила полная тишина. История получилась долгой и началась порядка тридцати лет назад, во времена, когда отец графа де Мирта умер, оставив наследниками юного сына Паскаля и не менее юную графиню Лею. Новому графу де Мирту исполнилось шестнадцать, а графиня Лея имела в активе всего тринадцать лет жизни.

Новая жизнь требовала решений, в отличие от скромного и стеснительного Паскаля, папа жил, что называется, на полную катушку, не отказывая себе ни в чем, с легкостью растрачивая казну семейства, швыряясь долговыми расписками, как, pardon, туалетной бумагой. Все это со временем наросло снежным комом, грозя смести лавиной весь род де Миртов. На кону стояла не просто честь фамилии, на кону стоял титул и положение в обществе. Надо отдать должное шестнадцатилетнему мальчику, которым в то время был де Мирт, он благодаря своему уму либо же банальной удаче и помощи толковых администраторов смог не только восстановить графство, поднимая его с колен, но и вернуть былое величие роду, преумножив его благосостояние. Решения им принимались отчаянные, радикальные, он выжимал из людей и земли все соки, он пережил восстания трех баронов, войной пошедших на него. Было тяжело и хлопотно, были в его правлении моменты разные, и одним из таких моментов стало то, что он отдал свою сестру замуж за герцога де Тида. Фигуру хоть и одиозную, но могущественную и, что главное, способную поддержать порядок в графстве, одним своим именем создав мощный щит над владениями де Миртов.

Это было удачей и началом сегодняшнего печального окончания. Прекрасное решение для юного Паскаля, удачное вложение для герцога, политически верный ход для всей земли графства Мирт и пяти баронств, но вот ведь незадача — забыли кое-что. Забыли спросить маленькую хрупкую тринадцатилетнюю девочку, ну да с кем не бывает? Сколько их тут, таких девочек? Сотни, может, тысячи? Кто ж считает, дело-то житейское, мало ли чего там у нее в голове бродит, отец или брат сказали, значит, подняла свой зад и галопом поскакала, куда велят, да чтоб с улыбкой на лице, а то мало ли не понравишься мужу, сошлет куда на выселки или в башне какой запрет до скончания дней.

Не простила, не забыла. Ни дня и ни минуты графиня, а теперь герцогиня де Тид, не смогла списать со счета, который она предъявила своему брату. Старый повар Ворт прекрасно помнил все, что случилось, слезы и крики, то, как Паскаль бил ее, таща за волосы в карету, направляющуюся к де Тиду. Ни разу за без малого тридцать лет Лея не приезжала больше сюда, она не возвращалась в отчий дом. Не было больше у нее дома, ни письма, ни строчки, она больше не разговаривала с братом и не видела его, пока не случилось то, что случилось.

— Надеюсь, я пока точен, герцогиня? — В зале висела гробовая тишина, сама Лея де Тид была бледна как мел. — Дальше просто слухи расходятся.

Я демонстративно погладил трость в своей руке, как бы предлагая ей задуматься о моих дальнейших словах, ее судьба в ее руках, она может вину повернуть, она может вину развернуть, но…

— Слухи, сплетни. — Ее слова пудовыми камнями падали в тишине. — Правды хотите? Вот вам правда: герцог де Тид и мой братик — мерзавцы, и каждый из них заплатил за мою душу большую цену! Де Тид — чудовище! Эта тварь достойна легенд, каждый день, каждый час в его замке — это целая повесть о боли и ненависти, я родила от него двух сыновей, двух таких же выродков, как и он, тварей, недостойных жизни и моей любви! Впрочем, эти паскудники мне всегда отвечали взаимностью!

— Но не дочь… — Я устало опустил голову, по лицу женщины ручьем бежали слезы. — Она ведь другая, она не де Тид, это ваша месть герцогу, и она стала ему известна.

Тогда-то и зародился план герцогини, ей было плевать на свои чувства, на свою растоптанную гордость и жизнь, все, что у нее было, все, что ей было даровано небом, — это ее дочка, нежеланный ребенок от незаконной связи, ее глупость и месть герцогу, своему мужу. Деметре де Тид грозила смерть, за себя она не переживала. Так и родился план отплатить брату той же монетой, поставить во главе рода Миртов свою дочь, лишь в этом случае герцог не тронул бы ее. Сама Лея была уже обречена, ей на все про все давалось не больше трех месяцев, и за этим должно было проследить гнездо.

Зал молчал, замолчал наконец и я, в этой тишине лишь Олаф позволил себе встать и в сопровождении стражи вывести герцогиню с дочерью из зала. Гости, собравшиеся на похороны, расходились по покоям, я устало ушел к себе. Было гаденько на душе, как-то тоскливо, я ничего уже не мог сделать для этой женщины, она сделала сама все, что хотела, по локоть испачкавшись в крови. Глупо? Не знаю, месть — такая штука, которую невозможно проглотить не поморщившись. А тут от послевкусия можно до конца жизни ходить с перекошенным лицом, нет, подобное блюдо невозможно проглотить и забыть.