Фергус - Мальчик

Корвус застыл неподвижно в постели, дрожа от холода и страха. Оставаться одному в темноте было невыносимо, но и шевелиться тоже не хотелось. Вдруг небо прорезала яркая вспышка молнии, и мальчик не выдержал. Он соскочил с кровати и бесшумно направился к комнате ведьм. Тётка Бона будет в ярости, если он её разбудит, но уже лучше её ярость, чем пугающее одиночество.

Но оказалось, что тётки не спали. Из-под двери их комнаты просачивалась тонкая полоска света, и слышался приглушённый разговор. Обычно Корвус боялся подслушивать, но сейчас он чувствовал себя таким маленьким и растерянным перед лицом страшных ведьм, что ещё больше боялся зайти внутрь.

Поэтому он застыл у двери, чуть ли не прикладываясь к ней ухом.

- Мы больше не можем брать у мальчика кровь, Бона, - это был голос тётки Пульхры. - Он становится слабее с каждым днём. Эта проклятая слабость его убивает. Если мы ничего не сделаем, он скоро умрёт.

- Тогда пусть умирает, - ответила тётка Бона. - Зачем он тогда нам нужен? Или ты забыла, почему мы спасли его от правосудия князя, Пульхра? Только для того, чтобы брать кровь.

Её ответ Корвусу не понравился. Ведьмы говорили о нём. Поэтому мальчик отбросил все сомнения и буквально распластался на двери, напрягая слух.

- Не говори так, сестра! - с укором воскликнула Пульхра. - Я помню, зачем мы его спасли, но я так же помню, что он сын Фелес, нашей племянницы. Мы обещали ей заботиться о нём. А вот ты, похоже, это забыла.

Фелес звали маму, вспомнил Корвус.

- Фелес была дурой, и свою участь она заслужила. И она знала, что ждёт её сына. Не говори мне о родственных связях, сестра. Раз мы больше не можем брать у мальчика кровь, он бесполезен. Как ты помнишь, князь Люций приказал его убить. Если кто-то из крестьян донесёт, что в нашем доме живёт ребёнок с золотыми зрачками, у нас будут неприятности. И к тому же мне надоело вечно выхаживать его.

- Тогда давай его вылечим? - неуверенно предложила Пульхра. - Он будет и дальше жить у нас, работать по дому. И не нужно будет так уже о нём заботиться. И никто из крестьян не донесёт.

На миг наступила тишина, так что Корвус даже испугался, что его вычислили. А потом тётка Бона заговорила.

- Что ты имеешь в виду? - её голос непривычно дрожал. - Неужели ты хочешь...

- ...запечатать его проклятую половину, - спокойно договорила Пульхра. - Это единственный возможный выход. Тогда он станет обычным мальчишкой.

- С ума сошла?! Ты хоть представляешь себе, как это сложно? У нас может попросту не хватить опыта, знаний, силы! Да если даже всё и получится, обратного заклинания нет! Печать невозможно будет уже снять! И мы не сможем больше брать его кровь, никогда. Он действительно станет самым обычным мальчишкой. Только тощим и некрасивым.

"На себя бы посмотрела", - подумал Корвус. Тощий и некрасивый!

- Я всё понимаю, - тихо ответила Пульхра. - Но давай попробуем, сестра?

На миг Корвус подумал, что Бона не согласится. Но после минутного молчания ведьма ответила:

- Что ж, давай.

После этих слов за запертой дверью воцарилась тишина. Заходить к тёткам Корвусу неожиданно расхотелось. Мальчик на цыпочках двинулся обратно в свою комнату. Его толстые шерстяные носки заглушали звук шагов.

Темнота под кроватью и молнии за окном уже не казались Корвусу такими уж страшными. Он залез в кровать, размышляя над словами тёток, особенно Боны. Что значит "запечатать половину"? Корвус не мог понять, и это пугало его. А вдруг они задумали разрезать его на части?

Он достал из ящика второе одеяло и сжался под ним в комок. Заснуть после подслушанного разговора никак не получалось. Корвус лежал на спине, глядя в тёмный потолок над головой, и слушал, как слабо и неровно бьётся его сердце.

"Я убегу", - подумал он, сжав кулаки. Да, именно так он и поступит. Он будет внимательно следить за тётками, и, если заметит, что они замышляют что-то недоброе, он убежит. Не так уж это и сложно.

"И буду свободным, как птицы".

***

Утром после завтрака тётка Пульхра велела Корвусу остаться на кухне.

- А как же ваши клиенты? - удивился мальчик.

- Сегодня ты наш клиент, - с нехорошей улыбкой ответила Бона. Она стояла у печки и помешивала в котелке нечто крайне вонючее.

Корвус послушно остался сидеть за столом. С каждой секундой происходящее нравилось ему всё меньше и меньше. Может быть, пора бежать? Но куда убежишь, когда находишься в одной комнате с ведьмами, и обе они неотрывно смотрят на тебя?

Вся надежда мальчика оставалась на Пульхру. Вчера ночью тётка спорила с Боной, чтобы не дать ему умереть. Может быть, она и сейчас поможет? Корвус поймал её взгляд, и старая ведьма ободряюще улыбнулась ему.

Впрочем, это она сама считала свою улыбку ободряющей, а на деле та вышла зубастой и такой же безобразной, как и всё остальное в её лице. Хотя Корвус уже привык к этой внешности.

Бона зачерпнула ложечкой подозрительно зелёного цвета варево в котелке и понюхала. Корвус удивился, как она не морщится. Даже через всю комнату он чувствовал едкий запах, поднимавшийся над зельем. Что бы это ни была за гадость, мальчик предпочёл бы к ней не приближаться.

Видимо, ведьма решила, что зелье готово, потому что достала половник и наполнила варевом чашку. А потом она осторожно подула на чашку и поставила её прямо перед Корвусом.

- Я должен это выпить? - спросил мальчик, чувствуя, как живот скручивается в узел от отвращения.

- Надо же, какой сообразительный, - хмыкнула Бона. - Пей давай, некогда нам с тобой валандаться.

Мальчик в панике посмотрел на Пульхру. Неужели она допустит, чтобы злая ведьма его отравила? Но Пульхра лишь кивнула, повторяя приказ сестры. Корвусу ничего не оставалась, кроме как задержать дыхание и тремя быстрыми глотками опустошить чашку до дна, чтобы не успеть выблевать её содержимое. Горячее варево обожгло язык и горло, и на секунду у мальчика перехватило дыхание.

А потом в глазах помутнело, и Корвус ощутил странную вялость во всём теле. Конечности стали стремительно неметь, голова отяжелела, как будто наполненная водой. Ещё миг, и Корвус провалился в темноту, ударившись головой о столешницу.

***

Он очнулся, почувствовав холод, и обнаружил, что лежит на кухонном столе, голый по пояс. Кожа покрылась мурашками, а в одном месте над лопаткой почему-то нестерпимо жгло. Конечности от долгого лежания онемели.

С коротким стоном Корвус потянулся и сел. На кухне сгустились тени, освящаемые лишь огнём в печи. Тётка Пульхра, сгорбившись сильнее обычного, подкидывала в топку дрова. Заметив, что Корвус очнулся, она подняла голову.

- Вставай, сейчас ужинать будет, - велела она с лёгким раздражением в голосе.

"Ужинать?" - не понял Корвус. Вроде бы они только что завтракали. Сколько же сейчас времени? Выглянув в окно, мальчик увидел, что солнце уже садится за горизонт. Это объясняло и тени на кухне, и несвоевременный ужин.