Энн Маккефри - Драконы Перна

Теперь и в Бендене, и в Южном Вейре королевы откладывали много яиц — больше, чем женщины успевали рожать детей. Нужно было регулярно прочесывать весь Перн, чтобы найти подходящих кандидатов, а это вызывало недоумение холдеров. Они не понимали, что выбор на площадке Рождений делает не человек, а дракон, причем бронзовые и коричневые особенно привередливы. Их вкусы было невозможно понять. Часто они обходили вниманием видных, рослых юношей, предпочитая заморышей.

Килара оглядела зал, задерживая взгляд на грубых, озадаченных лицах мужчин. Оставалось надеяться, что огненные ящерицы не столь разборчивы, как драконы; в пестрой компании собравшихся вряд ли можно было найти достойных кандидатов. Затем Килара вспомнила, что эта девчонка, приемыш Брекки, сумела запечатлить сразу троих файров. Обстоятельство, несомненно, благоприятное; значит, любое существо на двух ногах в этой комнате все-таки имело определенные шансы. Вероятно, эти представители драконьего рода не требовали наличия у кандидатов особых качеств; для них и дети, и простые периниты, холдеры и ремесленники, были ничем не хуже людей благородной крови.

— Вы не должны пытаться изловить их, — поправила Килара Мерона, подарив ему злорадную улыбку. Пусть этот надменный лорд почувствует, что Запечатление — нечто большее, чем обычное присутствие в момент появления выводка на свет. — Вы должны заманить их обещанием привязанности, любви… Думайте об этом и помните, что нет иного способа привлечь дракона.

— Это файры, а не драконы, — возразил Мерон.

— Для нас это одно и то же, — резко сказала Килара. — Теперь будьте внимательны — или вы упустите их.

Хотела бы она знать, стоило ли проливать пот и вкладывать столько труда, чтобы принести ему дар, ценность которого он, кажется, не мог представить. И даже если она получит золотую, а Мерон — бронзового и они когда-нибудь спарятся, это не искупит всех ее хлопот.

— Выбросьте из головы страх и мысли о выгоде, — втолковывала она стоявшим вокруг мужчинам. — Первое оттолкнет дракона, второго он просто не поймет. Как только файр приблизится к вам, дайте ему пищу. Попробуйте накормить его из собственных рук и осторожно ведите в тихое место. Продолжайте кормить и думайте о том, как вы его любите, как хотите, чтобы он остался с вами, и каким счастьем наполняет вас общение с ним. Не пытайтесь вообразить что-нибудь другое, иначе файр уйдет в Промежуток. Существует очень небольшое время между появлением файра на свет и моментом, когда он утолит первый голод; только в эти мгновения можно его запечатлить. Вы либо успеете, либо нет. Это все.

— Вы слышали, что она сказала. Теперь действуйте. Делайте все верно. Если кто-нибудь упустит ящерицу… — Голос Мерона стал угрожающим.

Килара расхохоталась, разбив воцарившуюся напряженную тишину. Она смеялась над озадаченным Мероном, смеялась до тех пор, пока лорд Набола, раздражение которого превысило осторожность, не схватил ее за руку. Он показал на яйца, содрогавшиеся от усилий заключенных в них файров пробить скорлупу и выбраться наружу.

— Перестань кудахтать! Гляди… начинается!

— Смех лучше, чем угрозы, лорд Мерон. Даже ты не сможешь ничего приказать созданиям драконьего рода… И скажи мне, славный лорд Мерон, какому наказанию ты подвергнешь себя, если сам упустишь файра?

Мерон больно сжал ее руку, его глаза не отрывались от трещины, появившейся на одном из выбранных им яиц. Он потянулся к мясу, затем опустился на колени около камина. Кровь с большого куска медленно закапала на песок, когда он судорожно стиснул мясо в неимоверном усилии Запечатления.

Стараясь казаться спокойной, Килара медленно поднялась с кресла, шагнула к столу, на котором стояли подносы, и выбрала кусок посочнее. Потом она неторопливо двинулась обратно к очагу, сделав мужчинам знак приготовиться.

Она не могла сдержать возбуждения и услышала, как Придит'а, расположившаяся на высотах Набола, испустила тревожный свист. С тех пор как эта девчонка, воспитанница Брекки, запечатлила сразу трех огненных ящериц, Килара страстно желала заполучить одно из этих изящных созданий. Очевидно, это желание было определенной формой самозащиты. Килара никак не могла понять, что ее властная натура подсознательно восстает против эмоционального симбиоза с драконом. В то же время инстинктивно она сознавала, что только как госпожа Вейра, как всадница королевы, она сумеет достичь беспримерного могущества и полной свободы, на которые в иной ситуации не могла рассчитывать ни одна женщина Перна. Склонная к самообману, Килара старалась игнорировать очевидный факт — то, что в их союзе доминировала Придит'а. Она была единственным живым созданием, чье доброе мнение оставалось для нее важным. Огненная ящерица представлялась ей миниатюрной копией дракона; она хотела насладиться властью над этим существом — властью, которой она никогда не смогла бы получить над Придит'ой.

И то, что она преподнесла яйца файров именно лорду, причем наиболее презираемому — Мерону Наболскому, — было местью. Местью за все воображаемые обиды и оскорбления, которые, как казалось Киларе, постоянно наносили ей и всадники, и прочие периниты. За ее недавний позор, когда эта малолетка, питомица Брекки, похвалялась своими файрами.

Ну, больше такого не будет! Она теперь знает, что надо делать, — и она выиграет!

Золотое яйцо покачнулось; большая щель расколола его по всей длине. Показался крохотный золотистый клювик.

— Корми ее! Не теряй времени! — раздался хриплый шепот Мерона.

— Мне не нужны твои советы, глупец! Занимайся своим делом!

Маленькая голова протиснулась в щель, затем высунулись лапки; коготки яростно скребли по мокрой скорлупе, пытаясь стряхнуть ее. Не обращая внимания на поднявшийся вокруг шум, Килара сконцентрировалась на одной мысли. Она так рада видеть малышку… приветствовать ее… Она восхищается новорожденной…

Крохотная королева, длиной не больше ладони ребенка, освободилась от скорлупы и завертела головой, разыскивая что-нибудь съедобное. Килара быстро отщипнула кусочек мяса и положила перед ней; зверек двинулся вперед, уткнувшись в пищу. Второй кусок Килара бросила в нескольких дюймах от первого, стараясь направить ящерку к себе. Файр пронзительно вскрикнул, прыгнул и вцепился в мясо; движения ящерицы стали более уверенными, крылья расправились и сохли на глазах. Голод, голод, голод — только это желание билось в маленькой головке, и Килара, пытаясь успокоить новорожденную, сосредоточилась на мыслях о любви и радости, которые она испытывает.

Пять кусков-приманок — и королева файров оказалась у нее на руке. Килара осторожно поднялась, держа мясо у разинутой пасти ящерки, и двинулась прочь от очага и царившего там хаоса.