Екатерина Васичкина - Ученик

А вообще-то все могло оказаться куда хуже, не будь юноша таким привычным ко всяческим потрясениям. Живучий. Не зря дедушка сказал, что парня можно в жерло вулкана бросать и то выплывет! Так, вроде бы все. Можно передохнуть.

— Ну, рассказывай, что ты там устроил, — Альбина присела в соседнее кресло и совершенно машинально прижалась щекой к устроившемуся на подлокотнике Эрику.

Кирилл сжался в кресле, мгновенно став похожим на перепуганную, но готовую к броску гадюку. И наглухо замолчал. Альбина присмотрелась к нему и едва не вскрикнула. Такой истерики в ответ на вполне адекватный вопрос она никак не ждала. Мальчик полыхал каким-то обреченным ужасом, не дававшим произнести ни слова.

Кириллу казалось, что открой он рот, и все то, что сейчас бушевало в его душе, вырвется наружу, попросту разорвав его на мелкие куски. Боль, страх, отчаяние, ярость, все это перемешалось и взвилось откуда-то из живота сдетонировав от ожидания расправы. Такие ошибки не прощают.

— Эрик… Эрик дай-ка нам пообщаться наедине, хорошо?

— Давай. Я буду на кухне. Спасу твои пирожки от окончательного подгорания.

Мужчина вышел, плотно прикрыв за собой дверь, и надеясь, что эта беседа не закончится еще одним пожаром. В гостиной-то вытяжка похуже будет!

— Кирилл, ты чего?

— Это, — он заговорил с трудом, хрипло, будто выплевывая слова, — это больше не повторится, госпожа.

Альбина до треска сжала подлокотники, удерживая порыв мгновенно броситься вперед и обнять этого глупого мальчишку. Нельзя. Она ему не мать, а наставница. Нельзя.

— Это радует. Мой дом мне весьма дорог, знаешь ли!

Он не знал, что еще нужно сказать. Не понимал, почему она так спокойна. Он чувствовал, ее ярость и не понимал, почему она до сих пор не убила его.

— Да потому что не за что! Ты что меня за маньячку принимаешь?!

Он вскинул глаза и столкнулся с ледяным взглядом наставницы. Ее ярость обтекала его, холодя кожу, но не задевала. Будто бы и не на него она злилась.

Будто бы? Да нет, точно не на него!

Это открытие несколько выбило юношу из его оцепенения и заставило хоть как-то интересоваться окружающим.

— Нет, но… я же…

— Слушай, а ты сам-то на моем месте что бы сделал?

Ей стало страшно. Нельзя сказать, что это был ужас, но эдакий тревожный сигнал все же зазвучал в голове. Сам он поступил бы именно так, как ожидает сейчас от нее. Или нет?

— Я не знаю. Я… я думал, что…

— Да ничего ты не думал! А стоило бы! Но начинать никогда не поздно, так что думай сейчас.

Ничего не понимающий Кирилл попытался сосредоточиться на вопросе, но мысли разбегались. Что бы он сделал?

— Ошибки должны быть наказаны.

— Как?

Он не знал, как. Идеи его прошлого учителя на эту тему ничем не могли помочь. Были бы они верными, не привели бы к такой смерти! Но что же делать?

— Я не знаю… а Вы что думаете?

— Я думаю, что сотрясения мозга уже достаточно. Более чем. И, знаешь что, можешь считать меня сумасшедшей, но я тоже не представляю, что с тобой делать. Поэтому будь другом, в следующий раз, действуй аккуратнее. И, если уж замахиваешься на уровень, до которого еще не дошел, делай это в моем присутствии. Хорошо?

— Хорошо. Я… — он хотел было еще что-то сказать, но так и не нашел что.

— Ладно уж, отдыхай, демон — разрушитель. И спускайся на кухню, расскажешь нам, что ж ты все-таки делал.

Она все-таки похлопала его по плечу, уж больно хотелось.

— Ты ему все простила? — ехидный вопрос счастливого от обилия пирожков Эрика встретил ее на кухне первым.

Второй была его же сочувствующая улыбка, и Альбина развеяла уже готовую было сорваться с пальцев молнию.

— Да что там… сама еще и не такое устраивала. Что меня пугает, так его навязчивый страх физической расправы.

— Ничего себе навязчивый! Да парень ничего кроме нее в жизни и не видел! А вот что боится и правда плохо. Мужчина должен быть бесстрашен.

— Да не в том дело, Эрик, — Альбина рассеяно помешала ложкой кофе и принялась задумчиво постукивать ею по нижней губе, — он и так вполне бесстрашен. По поведению, по крайней мере. Смотри, он был уверен, что я сейчас сотворю с ним что-нибудь фатальное, причем вариантов у него масса таких, что мне и в голову не придет! И что он? Попросил пощады? Заплакал? Задрожал и упал в обморок? Ни хрена! Он приготовился к драке. Заведомо безнадежной и обреченной на поражение, но драке. Ты понимаешь?

— Понимаю. Ты хочешь сказать, что неправильно толкуя твои действия, он подставляется?

— Конечно! Если бы на моем месте был бы другой человек? Вон ведь даже ты решил, что будет бой?

— Ну, бой не бой, но да, что-то вроде этого.

— Вот. Ты представляешь, в каком жутком мире живет этот мальчик? И с каким успехом он убеждает людей, что этот его мир — реальность?

Эрик только покачал головой, но отвечать не стал. Да и что тут скажешь? Лечить душу — задача непростая. Так что пусть этим занимается мудрая Альбина, а сам он просто ехидно ухмыльнется вошедшему Кириллу и подвинет ему блюдо с пирожками. Он мужчина, в конце концов, так что выплывет. Или сдохнет. Жалко парня, конечно, но такова уж его судьба. Та самая, в которую Альбина не верит.

— Альбина, мне, кончено, приятно твое внимание, но к чему именно ты так пристально приглядываешься?

Эрик оторвался от записей и посмотрел на мгновенно смутившуюся некромантку. Она и правда с интересом всматривалась в его лицо, пытаясь подробнее разглядеть шрам.

— Прости, просто я хотела посмотреть, как зажило.

— А, ну так сказала бы, что хочешь полюбоваться на свои художества, чего тянешься? — Эрик усмехнулся и подставил лицо под ее изучающие руки.

И понял, что сделал это напрасно. Ее лицо сразу стало так близко, что убедить себя в том, что это лишь медицинский осмотр стало почти невозможно.

— 'Художества'! Можно и повежливее о шедевре целительства! Надо же, а второй глаз совсем здоров. Я думала, что не спасу его, а он здоров. Молодец я?

Эрик попытался было отогнать ненужные ощущения, высказав что-нибудь саркастическое, но прядь ее волос упала со лба, нежно пощекотав его покалеченную щеку, и он смог только согласно кивнуть. Конечно, молодец.

— Это ты лечила? Значит, вы давно знакомы?

Нейтральный, в общем-то, вопрос заставил некромантов разомкнуть народившиеся было объятия с поспешностью, совершенно недостойной столь прославленных воителей, и отверзнуть на ученика такой шквал воспоминаний, что Кирилл мгновенно потерялся в этом бесконечном потоке 'а помнишь' и 'а вот еще'.

Тем не менее, дело свое Альбина не прекратила, продолжая уже чисто машинально поглаживать кончиками пальцев шрам. Эрик сперва пытался было увильнуть от медицинских процедур, но, почувствовав как уходит напряжение и боль, расслабился и даже улыбнулся здоровым уголком губ. Все-таки она — гений. Вон и сил-то вроде как не прилагает, а идет от пальцев такая волна тепла, что, кажется, способна излечить все, что угодно. Хотя почему 'кажется'? Наверняка может!