Роберт Говард - КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

— Отобрал у твоего подручного, Галака. Это я его убил,— ответил Конан вызывающе весело.

— Ах ты тварь!..— зарычал Стром, но относилось это не к Конану, а к Зароно.— У тебя ее не было! Ты лгал…

— Я ни разу не говорил, что она у меня,— парировал Зароно.— Ты сам себе это внушил. Стром, хватит глупить! Конан здесь один! Будь у него при себе отряд, он бы уже глотки всем нам перерезал. Давай отберем у него карту…

Конан расхохотался.

— Ишь, разбежались. Ну, подите возьмите…

Двое главарей прыгнули к нему, неистово ругаясь. Проворно отступив, Конан смял пергамент и швырнул его в тлеющие угли очага. Стром взревел и сунулся было за картой, но мощнейший удар в ухо распластал его на полу и едва не лишил сознания. Зароно выхватил было меч, но еще прежде, чем он сделал выпад, абордажная сабля Конана вышибла клинок у него из руки.

Пошатнувшись, Зароно навалился на стол, в глазах у него была вся ярость ада. Стром кое-как поднялся, взгляд у него был мутный, расплющенное ухо кровоточило. Конан стоял у стола, кончик его сабли чуть касался груди графа Валенсо.

— Не вздумай воинов звать, граф,— тихо проговорил киммериец.— Ни звука, понял? Это и тебя касается, морда! — Так он поименовал Гальбро, не выказывавшего никакого намерения противостоять его гневу,— Короче, карта сгорела, и глупо было бы лить из-за нее кровь. Ну-ка, все быстро сели за стол!

Стром помедлил, наметил было движение к рукояти меча… Однако потом передернул плечами и мрачно опустился на стул. Остальные тоже не заставили дважды себя приглашать.

Конан остался стоять, возвышаясь над собеседниками, смотревшими на него с черной ненавистью во взглядах.

— Вы тут, помнится, торговались,— сказал он,— Ну, так и я с той же целью пришел.

— И что же у тебя имеется на продажу? — фыркнул Зароно.

Ответ прозвучал как гром с ясного неба.

— Сокровище Траникоса!

— Что?!!

И вся четверка снова вскочила.

— Всем сидеть! — рявкнул Конан и для убедительности шарахнул по столу широким клинком. Его противники напряженно уселись, бледные от возбуждения.

Конан усмехнулся, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Вот именно,— сказал он.— Так уж вышло, что я отыскал его прежде, чем завладел картой. Поэтому, собственно, я ее сейчас и спалил. Мне она ни к чему, а никто другой сокровище не найдет, если я ему не покажу!

Судя по взглядам, четверо сидевших за столом рады были бы его убить, да только не получалось.

— Лжешь ты,— сказал наконец Зароно, впрочем, особой убежденности в его голосе не слышалось.— Лжешь, причем уже не в первый раз. Ты только что заявил, будто пришел из лесов, но сразу принялся отрицать, что жил среди пиктов. Однако все знают, что здешний край — непролазные дебри, населенные лишь дикарями! Ближайшие форпосты цивилизации — это аквилонские поселения на Громовой реке, расположенные в сотнях миль к востоку!

— Именно оттуда я и пришел,— ответил Конан невозмутимо.— Полагаю, я первый белый человек, сумевший пересечь Пиктские дебри… Я переправился через Громовую реку, преследуя банду налетчиков, беспокоившую пограничный люд. Погоня завела меня далеко в чащу, и я убил их вождя, но во время схватки эти скоты оглушили меня камнем из пращи и взяли живьем. Они были из племени Волка, но передали меня клану Орла в обмен на вождя, сидевшего в плену у орлов. Те увели меня далеко на запад, чтобы торжественно сжечь в своей главной деревне, но однажды ночью я вырвался, пристукнул их военного вождя и еще троих-четверых — и бежал.

Обратно повернуть я не мог. Они взяли след и погнали меня все дальше на запад. Лишь несколько дней назад я окончательно избавился от преследователей, и, видит Кром, место, где я укрылся от них, оказалось тайной сокровищницей старика Траникоса. Чего там только не было! Я нашел сундуки с оружием и одеждой… а то откуда, думаете, мой клинок и этот наряд? Кучи монет, драгоценных камней, золотых украшений… А посреди всего — сокровища Татмекри, мерцающие, точно замороженный звездный свет! Там и Траникос со своими одиннадцатью капитанами. Они сидят кругом стола и смотрят на сокровище. Сидят и смотрят вот уже сто лет…

— Это как?..

Конан рассмеялся.

— А вот так. Траникос умер над кладом, и с ним все его люди. Самое любопытное, что их тела не высохли и не сгнили. Так сто лет и сидят в своих долгополых камзолах, ботфортах и лакированных шляпах. И даже стаканы с вином в руках держат…

— Странное дело,— пробормотал Стром.— И явно опасное…

— Ну и что с того? — перебил Зароно.— Речь идет о сокровище, которое мы все желаем заполучить! Продолжай, Конан!

Киммериец уселся за стол, налил себе большой кубок вина и опустошил его, прежде чем продолжить рассказ.

— Кром свидетель — первое вино, попавшее мне в рот с тех пор, как я вышел из Каунаваги!.. Пикты, чтоб им пусто было, всю дорогу висели у меня на плечах, я еле успевал орешек с дерева ухватить или корешок выкопать… Лягушек и тех сырыми жрал — про то, чтоб костер развести, и речи быть не могло!

Нетерпеливые слушатели без обиняков и в весьма грубых выражениях уведомили киммерийца, что подробности его путешествия до момента, как он набрел на сокровище, их очень мало волнуют.

— После того как я наткнулся на клад, я просто провалялся там несколько дней, ставя ловушки на кроликов, отдыхая и дожидаясь, пока заживут раны. Возле западного горизонта курился дымок, но я поначалу решил, что это какая-нибудь пиктская деревня у берега. Я хоронился недалеко от нее, но дело в том, что Траникос припрятал клад в таком месте, которое пикты стараются обходить… Так что если за мной кто и следил, то разве издалека, не показываясь на глаза.

Прошлым вечером я наконец двинулся дальше на запад, предполагая выйти к берегу несколько севернее того места, где был виден дымок. Я почти достиг моря, когда налетел шторм. Спрятавшись за скалой, я стал ждать, пока буря иссякнет… Потом влез на дерево посмотреть, не видно ли пиктов, но вместо этого увидел твой карак, Стром. Он стоял на якоре, а люди высаживались на берег. Я как раз направлялся к вашему лагерю, когда мне попался Галак… Я его и проткнул, потому что между нами, видишь ли, имелась старинная рознь. О карте, которую он хранил у себя, я не знал, пока перед смертью он не попытался ее съесть.

Присмотревшись к ней, я сразу сообразил, что к чему, и принялся размышлять, как бы ее к делу приставить, но тут набежали твои ухари и обнаружили труп. Пока вы друг на друга орали и сыпали обвинениями, я прятался в чаще едва ли не в десятке шагов. Просто счел момент неподходящим, чтобы вам показаться…

Лицо Строма перекосила ярость. Она не укрылась от Конана, и киммериец расхохотался.

— Так вот,— продолжал он.— Лежа там и слушая ваши разговоры, я уяснил, как обстояли дела, и понял, что несколькими милями южнее находятся Валенсо с Зароно. Так что, когда в итоге ты обвинил Зароно в убийстве Галака и похищении карты и высказался в том духе, что надо бы пойти предпринять с ним переговоры, а там, чего доброго, подвернется возможность убить его и карту вернуть…