Роберт Говард - КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

Стром расхохотался ему в лицо.

— Ты что, за дурака меня держишь? Моим людям отдан приказ поднимать якорь и убираться отсюда, если я не появлюсь в течение часа… или если они заподозрят измену. Они не отдадут тебе судно, хоть ты кожу с меня живьем сдирай прямо на берегу… А кроме того, граф ведь дал слово!

— И оно не солома, которую ветром носит,— хмуро проговорил Валенсо.— Хватит угроз, Зароно.

Зароно не ответил. Он был слишком занят раздумьями о том, как бы завладеть кораблем Строма и довести переговоры до выгодного завершения, не позволив пирату догадаться, что карты здесь нет… «Видит Митра, хотел бы я знать, у кого она, эта проклятая карта, в действительности находится…»

— Я бы взял своих людей на корабль, когда отплывать будем,— сказал он вслух,— Они верно следовали за мной, я не могу их предать…

Стром фыркнул.

— Ты бы еще попросил, чтобы я собственной саблей глотку себе перерезал. Верных! Предать! Ха!.. Да ты брата родного покинешь у демона в лапах, если тебе будет с того хоть какая-то выгода!.. Нет уж. Ты не приведешь ко мне на борт достаточного числа людей, чтобы устроить бунт и захватить судно!

— Дай нам денек, чтобы все как следует обдумать,— сказал Зароно, стараясь выгадать время.

Тяжелый кулак Строма с силой обрушился на столешницу, так что подскочили кубки с вином.

— Именем Митры — нет! Ответ нужен сейчас!

Зароно вскочил на ноги. Всю его вкрадчивость смела черная злоба.

— Барахский пес! Будет тебе ответ… прямо в кишки…

И, распахнув плащ, он схватился за меч. Стром с ревом вылетел из-за стола, отшвырнув кресло, в котором сидел, и оно с треском перевернулось. Валенсо бросился между ними, распахивая руки. Двое морских разбойников обменивались свирепыми взглядами — челюсти угрожающе выставлены, клинки наполовину вытащены из ножен…

— Хватит, господа мои! — воззвал граф.— Зароно, я ему обещал…

— К демонам твое обещание! — прорычал буканьер.

— Не стой между нами, ваша милость,— отозвался пират голосом, хриплым от жажды немедленного убийства.— Ты обещал, что меня не схватят обманом. Равный поединок между мной и этим негодяем не нанесет твоей чести урона!

— Хорошо сказано, Стром,— прозвучал позади них еще один голос, низкий и мощный, полный хмурой усмешки. Все одновременно обернулись… и рты начали открываться. Даже у Белизы, притулившейся на ступеньках, вырвалось невнятное восклицание…

Отодвинулся занавес, скрывавший дверную нишу, и вышедший оттуда мужчина приблизился к столу — неспешно и без малейшей опаски. Подошел — и сразу стало видно, кто тут на самом деле главный.

Вся атмосфера в зале моментально переменилась.

Незнакомец не уступал ростом ни одному из главарей, но среди них не было равного ему по мощи телосложения. Это, впрочем, отнюдь не мешало ему двигаться с небрежной грацией ленивой пантеры. На ногах у него были высокие сапоги с широкими раструбами голенищ, выше виднелись облегающие штаны из белого шелка, еще выше — распахнутый небесно-синий камзол с длинными полами, позволявший видеть белую шелковую рубашку и алый кушак. На камзоле блестели серебряные пуговицы в форме желудей, рукава и карманы украшало золотое шитье, а шейный платок был атласным. Дополняла костюм лакированная шляпа из тех, что вышли из моды сто лет назад.

А при бедре висела тяжелая абордажная сабля.

— Конан!..— разом ахнули Зароно и Стром, а Валенсо и Гальбро при звуке этого имени невольно затаили дыхание.

— А вы кого ждали? — подходя к столу, ядовито усмехнулся гигант.

— Что… что ты тут делаешь? — запинаясь, выговорил владелец крепости.— И как… откуда ты здесь появился, без приглашения, без доклада…

— Да просто перелез через восточную стену, пока вы, бараны, переругивались у ворот,— хмыкнул Конан,— и все ваше воинство поголовно пялилось туда же, на запад. Стром вошел в ворота, ну а я — с другой стороны… Пробрался в комнатку и сидел там все это время. Подслушивал, знаете ли.

— А я думал, ты умер,— медленно проговорил Зароно.— Разбитый корпус твоего корабля видели на рифах три года назад… И о тебе самом не было ни слуху ни духу…

Конан пожал плечами.

— Команда потонула, а я — нет,— сказал он.— Океан маловат оказался, чтобы меня утопить.

Наверху лестницы Тина возбужденно дергала за руку Белизу.

— Госпожа, это Конан! Конан!.. Смотри, смотри!..

И то сказать, Белиза во все глаза разглядывала живую легенду. Кто из плававших по морю не слышал баек о Конане, былом предводителе барахских пиратов и, как говорили, величайшей грозе морей? Множество баллад воспевало его подвиги, исполненные ярости и отваги… Да уж, этот человек был не ровня собравшимся за столом,— поднимай выше. Белиза смотрела на него зачарованно и со страхом и в то же время по-женски гадала про себя — как он к ней отнесется? Что это будет — животное безразличие Строма или неприкрытая похоть Зароно? Как знать?..

Валенсо между тем оправился от потрясения, вызванного появлением чужака прямо посреди его зала. Ему было известно, что Конан — киммериец, то есть вырос на диких пустошах далекого севера, и в том, что касалось силы и ловкости, его нельзя мерить убогими мерками цивилизованного человечества. Ничего удивительного, что он сумел пробраться в крепость незамеченным. А вот о чем следовало задуматься, так это о том, что подобное деяние и другие варвары вполне могут повторить. К примеру, молчаливые темнокожие пикты в боевой раскраске и перьях…

— Что тебе здесь нужно? — вопросил граф.— Откуда ты пришел? С моря?

— Нет, из лесу.— И киммериец мотнул головой в восточную сторону.

Валенсо холодно поинтересовался:

— Ты жил там среди пиктов?

Синие глаза великана сверкнули гневом.

— Даже зингарцу,— сказал он,— следовало бы знать, что между пиктами и киммерийцами не водится дружбы. И не заведется до века! — Конан выругался.— Наша с ними вражда будет постарше этого мира! Скажи ты подобное кому-нибудь из моих соплеменников, тебе башку на месте бы проломили. Но я достаточно терся среди вас, цивилизованных людей, чтобы учитывать ваше невежество и отсутствие простейшего гостеприимства. Хамская натура побуждает вас спрашивать у человека, явившегося из бескрайних диких лесов, что ему здесь нужно… Ладно, прощаю на первый раз.

И он повернулся к двоим флибустьерам, мерившим его недобрыми взглядами.

— Итак,— сказал он,— насколько я понял, у вас тут легкие разногласия из-за некоей карты…

— Не твое дело! — буркнул Стром.

— Да неужто? — зло оскалился Конан и вытащил из кармана смятый клочок. Квадратик пергамента, разрисованный темно-красными линиями.

Стром вздрогнул и побледнел.

— Моя карта!..— выкрикнул он,— Где ты ее взял?