Виктор Некрас - Ржавые листья

А потому Стемид не сделал ни того, ни другого. Варяг скрылся в лесу, пробежал с половину перестрела вниз по течению и затаился. Берег был виден великолепно.

Урмане, хоть тоже и не лыком шиты, купились. Сначала они двинулись в лес с опаской, с завязанными луками в руках, рассыпаясь цепочкой и прикрывая друг друга. Стемид напряжённо ждал. А когда урмане скрылись в лесу, он мягко и бесшумно двинулся следом, натягивая на ходу тетиву на лук и зажав в зубах три стрелы.

Вестимо, они поняли, что судьба столкнула их не с лопоухим новиком, впервой взявшим в руки меч, и не с воем городовой варты, больше навычным обращаться с топором. И вели себя соответственно.

Стемид вышел на их след сразу же, а вскоре увидел и их спины.

И ходить в словенских лесах они не умели совсем, что и неудивительно. В их землях таких дремучих дебрей почти нет — понеже горы, скалы, фиорды да озёра.

А вот и овражек удобный, сам себя предлагает.

Стемид остоялся на краю, наложил стрелу, аккуратно выцелил крайнего урманина, дождался, пока тот неминуемо повернётся боком — неудобно целить в спину, не по-войски — и выстрелил. И, в последний миг надумав, скрылся пол-оборотом за стволом вековой ели.

Звонкий удар узкожалой бронебойной стрелы — словно в дубовую плаху воткнулась! И — глухой, вмиг оборванный крик! Стемид ничего не видел, но отчётливо представлял, что сей час видят урмане — стрела угодила вою в правый висок, проломив и железный нащёчник, и височную кость, вышла из левого глаза, сорвав с шелома наглазник. Б-р-р…

Всё на миг замерло в напряжённом ожидании. Варяг ждал. Чуть хрустнула ветка. Другая. Шорох листьев был слышен справа, шагах в тридцати. Обкладывают, поняли, что он где-то сзади, крадутся, — понял варяг. Настороженно молчали птицы.

Стемид наложил вторую стрелу, старясь не делать лишних движений и по-прежнему напряжённо слушая. Быстро шагнул вперёд-вправо, вскинул лук, одновременно, натягивая тетиву, разворачиваясь лицом к урманам и падая на колено. Поймал широким срезнем лицо урманина с уже отверстым для крика ртом и спустил тетиву, целя под низкий край круглого шелома. И тут же прыжком сиганул в овраг, треща подростом и ветками бурелома. Над головой взвизгнули всего две стрелы, но варяг и без того знал, что не промахнулся и сей час. Прыгая, он успел ухватить взглядом лицо урманина — стрела попала между носом и верхней губой, снеся мало не полчерепа.

Стемид рухнул на дно оврага, перекатился, прячась под горбато-рогатую засохшую ель, упавшую в овраг упырь знает когда. Наложил на тетиву третью стрелу и ждал.

На сей раз подобной наглости от него точно не ждали. Любой здравомыслящий человек будет бежать вниз или вверх по оврагу, не дожидаясь, пока двое, зайдя с двух сторон, нашпигуют его стрелами.

Так то здравомыслящий, — сказал себе Стемид с ехидной усмешкой, — а ты здесь причём?

И первый же урманин, выскочив на край овражка, получил от него бронебойную стрелу в грудь — она пробила бахтерец, как шило — кожу, и вошла меж рёбер. Хирдмана, словно молотом, отшвырнуло назад — с трёх-то сажен от такого удара даже и кованый нагрудник не спасёт. И не пробьёт, так кишки порвёт или рёбра поломает.

Оставался один. Сам Авайр.

Вендский выродок пострелял всех троих хирдманов. Руальд схватил стрелу первым, когда они не ждали нападения. Бьёрн крался слишком шумно и потерял полголовы — проклятый венд слышал в лесу не хуже волка или ещё какого зверя. Не зря должно, болтают про то, что они в своих лесах со зверьём роднятся. Да называют они себя вильцами, волчанами… волчьими детьми то есть. А Орм просто взбесился после гибели своего побратима Бьёрна и не послушал даже херсира. Да не закроют перед ними Один и Хеймдалль ворота Валгаллы, когда хирдманы ступят на радужный мост Биврёст, — они верно служили своему хёвдингу.

Авайр, оставшись один, стоял у края овражка, укрываясь за широким стволом дерева и стараясь не высовываться. Они нарвались на мастера, видят боги, он этого не ждал. В войнах Святослава выросло много великолепных бойцов. Многие, правда погибли, но многие и выжили.

Херсир усмехнулся, зловеще и многообещающе. Да, они выжили, но их время уходит — хваткие и резвые молодые волки уже готовы и ждут только их первых промашек, чтобы начать рвать старичьё. И немногие выживут, очень немногие — самые гибкие и умные.

А венд, меж тем, подал из оврага голос:

— Авайр! Слышишь ли, Авайр?!

Хёвдинг невольно задохнулся от ярости. Мало того, что этот мерзавец его нагло окликает, так он ещё и говорит на чистейшем северном наречии — норсмадр.

— Чего тебе, венд?!

— Слабо тебе на мечах схватиться, херсир?

Авайр медленно опустил лук.

— Когда ни одного хирдмана рядом нету? А? Не потянешь против вендского волка в одиночку?

И херсир вдруг ясно увидел…

Из-за огромной сосны на несколько мгновений выглянула, покачиваясь, большая змеиная голова, не по-звериному умно глянула ему в лицо. Исчезла. Уползла.

Фюльгья!

У каждого человека есть свой призрачный двойник. Фюльгья. У кого-то — волк, у кого-то — ястреб. У него, Авайра — змей.

Херсир мог бы поклясться Одином — таких змей не бывает. Здесь, не бывает, в Гардарике.

Увидеть фюльгью — к смерти. Ответить венду вдруг стало невероятно трудно.

Я не заставлю тебя долго ждать, Один…

— Выходи, — хрипло отозвался хёвдинг.

Мечи, шипя, вылетели из ножен.

Лесная, недавно проросшая трава на поляне, мохнатые ветки елей над головой, разбросанные мёртвые тела — и плеск ломаных бликов на лезвиях сшибающихся мечей варяга и урманина.

Один — с малолетства в походах и набегах, семи лет вместе с отцом бежал из бондэрского посёлка Кунгхалле к викингам, но ещё помнил скальные вершины Халогаланда. Набеги, походы, бои и грабежи вытопили жир из тела Авайра, а руки привыкли убивать без сожалений и колебаний.

Второй — с малолетства в походах и набегах, десяти лет подался к викингам и отомстил их хёвдингу за гибель отца, поморянского боярина Ратибора, и матери, дочери финского старейшины рода Лосося, морской воительницы. А после подался на службу к полоцкому князю Рогволоду.

Звон мечей поднял в небо птичью стаю, её крик гулко ударил по ушам. В четвёртой или пятой стычке Авайр не сдержал в руке меча, но поймал следующий удар варяга на наруч. Железная пластина разлетелась пополам, но меч сдержала. Херсир кувырком ушёл от нового выпада, вновь подхватил с земли свой Варг. Какова насмешка судьбы — варягу предстоит погибнуть от Варга! — мельком подумал Авайр, но тут же вспомнил про фюльгью. Не варягу предстоит остаться сегодня на этой лесной поляне.

Стемид в обратном развороте вновь попытался достать урманина в лицо. Не смог.

Ему начинало надоедать это бессмысленное махание мечами. Как, похоже, и Авайру.